Несколькими минутами позже он заглянул в перископ. И с удивлением и облегчением он увидел вокруг стальные волны Северной Атлантики.
— Ну вот и все. — Лэксленд давно уже расхаживал по кабинету. Он снял очки, и лицо его сделалось старше и жестче. — Мы предполагали что-то в этом роде.
— Так вы верите мне, сэр? — В голосе Харви удивление мешалось с подозрительностью. — Вы не смеетесь надо мной?
— Напротив. Дело в том, что на корпусе вашей лодки нашли ископаемые водоросли. — Он коротко улыбнулся. — Так считают специалисты, хотя, конечно, мы не рассказывали им, в чем дело. Собственно, лишь четыре высших офицера военной разведки знают правду. Всем прочим придется довольствоваться более-менее правдоподобной версией. Ваши люди видели лишь фрагменты целого и будут помалкивать. Расскажи кто-нибудь из них о морском чудовище, например, и каждый назовет его трепачом..
— Но есть еще Миндел, сэр, мой старпом.
— Лейтенант Миндел болен, у него лихорадка, к счастью, в легкой форме. Когда он придет в себя, мы убедим его, что все это горячечный бред. Похоже, из него выйдет первоклассный офицер.
— Но к чему все это, если вы мне верите? — озабоченно спросил Харви.
— Разве не ясно? — Лэксленд открыл досье. — Вы сделали вывод о скачке во времени, основываясь лишь на изменении климата. «Будучи атакован летательным аппаратом, как он его называет, он тем не менее не может детально описать его, идентифицировать его, что дает повод сомневаться в его здоровье». — он мягко улыбнулся. Даже в разведке есть люди с фантазией. Если они заподозрят, что все это не было массовым психозом, то захотят узнать всю правду.
Лэксленд закрыл досье и положил его на стол.
— Хотя вы не физик, капитан Харви, вы, надо полагать, вывели для себя какую-то теорию о вашем… скачке во времени.
— Да, сэр. Я думаю, причина не в «Таурусе», а в них.
— Продолжайте.
Харви насупился, подыскивая слова.
— Я думал, что странствующий среди звезд корабль должен преодолевать не только пространство, но и время. Может, они искривляют время относительно пространства, чтобы путешествие не длилось целую вечность. Я так думаю, потому что мой радист ловил какую-то передачу, но толком настроиться на нее так и не смог. Наверное, мы попали в зону действия их машин, когда они манипулировали временем, и нас забросило в прошлое.
— А когда морская вода добралась до этих машин, процесс раскрутился в обратную сторону?
— Именно, сэр.
— Ваша теория логична, хотя я тоже не физик. — Он помолчал. — Капитан Харви, сейчас самое время сказать вам, что даже под действием наркотиков ваши люди восхищались вами. Что бы вы ни чувствовали, вы оставались спокойны, отдавали четкие и своевременные команды. — Лэксленд снова улыбнулся, — Жаль, что мы не можем дать орден, но скорейшее производство в следующий чин я вам обещаю.
— Благодарю вас, сэр! — поклонился Харви.
Лэксленд быстро глянул ему в глаза.
— Вас беспокоит что-то еще?
Харви достал из пачки последнюю сигарету.
— Да, сэр. Я чувствую вину перед ними. Множество людей высокоразвитой расы оказались в диком мире. Я вот думаю, может, они сумели выжить?
Лэксленд нахмурился.
— Да, может быть, но почему это вас беспокоит?
Харви, казалось, не слышал его.
— Корабль был чертовски большой. Их спаслось, наверное, тысячи четыре, если не больше.
— Я не понимаю…
Харви посмотрел ему в прямо в глаза.
— Я сбил корабль, и те, кто спаслись, оказались отрезанными от своего мира. Я не удивлюсь, если мы окажемся их потомками.
(Перевод с англ. С.Ирбисова)
Гарри ГаррисонЭСКАДРИЛЬЯ ВАМПИРОВ
«Главное преимущество человека перед компьютером в том, что человек бывает нелогичным, но разумным там, где компьютер бывает лишь логичным. Но вот что странно, человек бывает не только нелогичным, но и неразумным».
— Посмотри-ка на них, док, — сказал патрульный Чарли Вандеен, с негодованием сплюнув в сторону огромного серого фургона, что приткнулся у обочины. — Расселись и ждут свою долю падали, как шакалы… Стервятники, да и только…
— За это им и платит Национальный фонд Трансплантации. Такая уж у них работа, — ответил доктор, держа пальцы на сонной артерии девушки. — Что вам ответили в «Скорой помощи»?
— Приедут не раньше чем через десять минут: наш вызов застал их на другом конце города. — Вандеен снова взглянул на девушку. Совсем молоденькая и почти красивая. На голове — марлевая чалма, дешевенькое хлопчатобумажное платье пропиталось кровью.
Чарли резко повернулся — серая громадина фургона НФТ маячила на том же месте.
— НФТ, — со злостью повторил он. — А вы знаете, док, как их называют в народе?
— Национальный…
— Не-е-е-т, док, вы прекрасно поняли, что я имел в виду. «Эскадрилья вампиров», вот как. Знаете почему?
— Знаю… И еще я знаю, что, находясь при исполнении служебных обязанностей, так говорить не стоит. А ты, Чарли, прекрасно знаешь, что эти парни делают очень важную работу…
Доктор внезапно замолк, пульс девушки резко упал.
— Похоже, что девочка уже не выкарабкается, и никакая «Скорая» ей не поможет. Крови потеряла не так уж много, но ей снесло половину черепа…
— Но хоть что-нибудь вы можете сделать?
— Нет, это не тот случай… — Хойланд расстегнул платье и осмотрел тело девушки. — Нужно записать в отчет, что на ней нет ни ожерелья, ни медальона.
— Вы уверены? Может, он оборвался? — озадаченно спросил полицейский, доставая блокнот.
— Вероятно, нет. Цепочки делают достаточно прочными. Хочешь посмотреть сам?
Несмотря на свои тридцать лет, Чарли покраснел.
— Не подначивайте, док. Вы же знаете, это нужно для протокола. Мы должны все точно указать.
Доктор Хойланд тяжело поднялся и махнул рукой серому фургону; он тут же покатился к ним.
— Зачем это, док?
— У нее нет пульса, ни дыхания — она так же мертва, как и те двое. — Доктор кивнул в сторону сгоревшего пикапа. — Фактически, она мертва с того момента, как машина врезалась в дерево, хотя агония может продлиться еще несколько минут. Нет ни малейшего шанса, Чарли.
Взвизгнули тормоза, серый фургон остановился позади них, со скрипом откинулась задняя дверца. Из кабин л выпрыгнул человек, одетый в аккуратную серую форму, на кардане виднелся значок «НФТ». Он на ходу выдвинул антенну «уоки-токи» армейского образца.
— Восьмое апреля 19… федеральный номер тридцать четыре, в семнадцати милях западнее Логанпорта, штат Джорджия, женщина, кавказский тип, возраст — м-м-м… немногим больше двадцати лет, причина смерти… — Он посмотрел на доктора.
— Тяжелая черепно-мозговая травма. Левая часть черепа почти полностью отсутствует.
Пока шофер обходил фургон и открывал дверки, человек в форме повернулся к полицейскому:
— Сержант, все остальное касается только медицины. Спасибо за помощь, полиция здесь больше не нужна.
— Хотите избавиться от меня? — резко спросил Чарли.
Доктор Хойланд отвел его в сторону.
— Ты же знаешь: у тебя больше нет никаких интересов на этом театре военных действий, а у этих ребят такая работенка, которую нужно проворачивать как можно быстрее.
Как только Чарли услышал сирену, к нему вернулось самообладание. Он повернулся к дороге, чтобы показать машине «Скорой помощи», где свернуть с шоссе.
Пока он стоял спиной к жертве, с нее сорвали остатки одежды, уловили на носилки, покрыли стерильным изопластиком, втолкнули в машину, приподняв штору, что скрывала заднюю дверь фургона. Когда Чарли обернулся, двери фургона уже закрылись, а у его ног остались лежать только клочки платья и одеяло из патрульной машины. Из выхлопной трубы вылетело плотное кольцо копоти.
— Что они там делают, док?
— Я знаю не больше, чем ты, — буркнул уставший доктор. Поспать этой ночью ему не пришлось, и любой пустяк его раздражал. НФТ делают тяжелую, но жизненно важную работу. А иначе считают только дураки.
— Вампиры, — тихо пробормотал Чарли, подошел к патрульной машине и связался с полицейским участком.
Рождество 19… года запомнится надолго. На горизонте маячил новый век, а отмена налогов по всей стране — подарок президента Гринстайна — добавила поводов и денег любителям хмельного. Рождество пришлось на понедельник, 26 декабря стало официальным праздником — следовательно, уик-энд получался четырехдневный и очень веселый. Кто-то сказал, что спиртное, выпитое за эти дни в одном только графстве, могло удержать на плаву военный корабль средних размеров.
«Похоже на правду, — подумал шериф, — если взять не слишком большой корабль».
Неутомимый, в отличии от своих помощников, шериф Чарли Вандеен не жил дома с 23 декабря. В его квартире случился пожар, но этот прискорбный случай мало его взволновал: позади служебного кабинета у него была маленькая комнатка с походной кроватью, где он отдыхал не хуже, чем в своей холостяцкой квартире. Его помощники всегда знали, где найти шерифа, и заходили туда по любому вопросу и в любое время.
Ничего, кроме обычной рутины — пожара, драки и пары слишком шумных вечеринок, — в этот уик-энд не произошло, и он хорошо выспался.
Приняв душ, побрившись и надев чистую отутюженную форму, он постоял перед окном, вглядываясь в рассвет нового дня. 26 декабря! Хоть бы этот чертов праздник поскорее закончился! Для него самого появление на свет Спасителя Мира не было каким-то особым событием. Что же касается людей, которые этот день празднуют, то у некоторых из них были более чем странные представления о том, как это надо делать.
Зевнув и отхлебнув кофе из большой чашки, Чарли поудобнее устроился в кресле, и тут снаружи донесся мощный гул. Он взглянул на часы, кивнул удовлетворенно — утренний ховерлайнер шел точно по расписанию.
Чарли откинулся в кресле и погрузился в обычную утреннюю полудрему; перед мысленным взором всплыла давнишняя мечта: отправиться в фешенебельный центр отдыха, в Маком, что висит в воздухе над рекой Окмальджи. Перво-наперво он бросит сумку, потом заберется на верхнюю палубу ховерлайнера «Тойсад Бар», размером и видом похожую на арену цирка. Пытаясь представить себе, как выглядит, когда под тобой несется земля, Чарли пересмотрел кучу снимков, сделанных с борта лайнера. Стаканчиком виски он отметит отправление, а предстоящий отдых — стаканчиком пунша из ямайского рома. Он будет сидеть, всем довольный, глядеть на мелькающие сосновые рощи и болота и ощущать, как все существо наполняется покоем. Потом будет пляж, синий океан, острова золотого песка, роскошный отель и девочки. Конечно же, в мечтах он был моложе, и с бронзовым загаром, и без седых волос, да и талия была дюймов на пятнадцать тоньше… в общем, девушкам на загляденье.