— Хуан, — прервала его Нойвес, — ты меня интригуешь.
Она впервые назвала Корта по имени, но он, отметив это, ничего не сказал, как это часто бывало.
— Поскольку человек способен к самоанализу, — начал он, — могу констатировать, что я получил эту работу не без основания. Думаю, я еще недостаточно взрослый, чтобы пустить корни, но если когда-нибудь захочу спокойной жизни, то теперь знаю, как это сделать. Мне кажется, что найду здесь кое-что, о чем еще не знаю.
— Я рада, что мне удалось помочь тебе в этом, — тихо сказала Найвес.
— Для этого у тебя достаточно оснований, — ответил Корт, выпил и взял ее за руку.
Но в это время снова раздался жестяной голос, и Корт с трудом понял, что объявили рейс. Соскользнув с табурета, он помог встать и Найвес.
— Идем, ты проводишь меня к трапу, — произнес он.
Они прошли через огромный зал, полный бурлящей и клокочущей жизни. Повсюду стояли и ходили люди из всех земных стран, говорящие на всех языках, колонисты в разноцветных одеждах и с признаками мутаций. Высоко поднимали свой товар продавцы газет, а огромный негр чистил обувь. Они остановились возле барьера.
— Хуан? — тихо спросила Найвес.
— Si? — ответил он. — Да?
— Тебе здесь нравится?
Он заметил выражение ее лица, полное сомнений, и кивнул.
— Да, очень. Так нравится, что вернусь сюда, как только смогу.
— На самом деле? — спросила она.
— Да, на самом деле. В моем возрасте лгут очень редко и никогда не лгут без оснований. А разве у меня есть основание… лгать тебе?
— Не думаю.
Между тем стюардесса пригласила первых пассажиров подняться в тяжелый автобус на воздушной подушке; времени было мало. Корт взял руки женщины и медленно сжал их. Одна из перчаток упала на пол, однако Найвес этого не заметила.
— Найвес, — проговорил он чуть слышно, — я благодарю тебя за все эти девять дней. Без исключения. Это было так прекрасно!
Она кивнула, ничего не говоря, они поцеловались, и Корт на секунду улыбнулся. Вокруг его глаз появились морщины, и на мгновение возникло кое-что из того, что скрывалось за самообладанием координатора. Он нагнулся и поднял перчатку.
— Спасибо, Хуан, — сказала она. — Но теперь ты должен идти.
— У меня контроль посадки — они не улетят без меня. Несмотря на это!..
Они поцеловались последний раз. Потом Найвес быстро повернулась и через зал направилась к выходу. Корт стоял и смотрел ей вслед, пока она не исчезла в толпе, потом вытащил из нагрудного кармана билет и прошел через барьер. Он последним поднялся в автобус, который тотчас же тронулся с места и с воем устремился вперед по полю. Небо тем временем стало темно-серым, а между слоями облаков вспыхивали зарницы. Корт первым вошел в самолет, сел в последнее кресло сзади, возле кладовой, и откинулся на спинку.
Через пять минут они были в воздухе.
Двигатели повернулись дюзами вниз, заработали на полную мощность, и самолет взмыл вверх, как серебристый лифт. Включились поглотители ускорения и лучевые ускорители, самолет перешел в горизонтальный полет и через минуту был уже над открытым морем, Когда грохот двигателе достиг служебной машины, которая стояла на подъездной дороге с выключенным мотором и ждала. Корт находился уже на высоте четыреста метров и со сверхзвуковой скоростью мчался на север.
Пошел дождь. Капли падали все гуще. И когда вода побежала по маленькой отводной канавке вокруг ветрового стекла и по окнам самолета, стало похоже, будто кто-то заплакал.
(Перевод с нем. В.Полуэктова)
Рене МоррисКОМПЬЮТЕР
День начался как обычно. Как и все другие дни. Солнечный свет ярким потоком вливался в окно, с кухни слабо доносился аромат жареного бекона. Амон Кейн вытянул свои длинные ноги под теплым одеялом и попытался ни о чем не думать, но им уже овладели заботы наступившего дня и, как он ни старался, заснуть было невозможно. Он сбросил одеяло и неохотно выскользнул из теплой постели, умылся, оделся и, все еще позевывая, спустился в кухню. Таня с улыбкой повернулась к нему и поставила перед ним на стол тарелку с жареным беконом.
— Я уж думала, ты не проснешься. Еле дождалась, — сказала она, все так же улыбаясь.
Некоторое время Амон смотрел на тарелку, наслаждаясь ароматом, который от нее исходил и возбуждал его аппетит. С довольным видом вздохнув, он вонзил вилку в мягкое, розовое мясо.
— Ой, совсем забыла, — сказала Таня. — Тебе письмо. С пометкой «лично». Его вручили из рук в руки.
— Когда его принесли?
— Десять минут назад. Я предполагаю, отменяется еще одна деловая встреча.
Он взял у нее тонкий голубой конверт и внимательно посмотрел на него. Его имя и адрес были напечатаны заглавными буквами, а в левом нижнем углу палец его нащупал перфорированные точки. Он поднялся из-за стола, в желудке у него похолодело от дурного предчувствия, когда он поднимался к себе.
Он закрыл за собой дверь, сел на кровать, в изумлении глядя на конверт. Он побаивался вскрывать его, хотя знал, что обязан это сделать. Дрожащими руками он надорвал край и вытащил маленькую белую карточку. Слова поплыли перед глазами, и он никак не мог уловить их смысл. Он положил карточку на постель и, опустившись на колени, медленно прочитал:
ВЫДАЮЩЕМУСЯ ЖИТЕЛЮ ГОРОДА
АМОНУ КЕЙНУ (номер 27681)
Субъект: Мужчина. Рост — пять футов, десять дюймов. Волосы светлые. Глаза голубые. Прихрамывает на левую ногу.
Имя: Антон Кепплер.
Преступление: Убийство.
Адрес: 2 Фаравей Блок, Седар Вэй.
Приговор: Уничтожить.
Исполнить: в 4.15.
Вторник. Август. 5.2100.
Карточка должна быть возвращена по завершении задания.
Специальный компьютер № 50021.
Казалось невероятным, что компьютер выбрал именно его номер, и, тем не менее, как Выдающийся житель города он знал, что однажды будет призван, чтобы избавить общество от нежелательного субъекта. В конце концов, он сам согласился, что будет значительно лучше положиться на компьютер, так как тот отличался безошибочной точностью. Было решено, что судебное рассмотрение займет больше времени и будет менее гуманным в отношении нарушившего закон, чем компьютер.
Он вспомнил длинную, низкую комнату с панелями, мигающими красным и зеленым светом, необычные, резкие рывки пленки, которую наматывали коричневые катушки за полированным стеклом. Он испытывал чувство благоговейного трепета, когда наблюдал, как дрожат иглы индикаторов на белых круговых шкалах, фиксируя время и место, пол субъекта и глубину человеческого чувства.
В течение часа компьютер собирал и анализировал волны страха и шоковых потрясений, которые проносились по городу, покрытому куполом, точно указывая их источник, внимательно следя за нарушением душевного равновесия с непогрешимой точностью. Амон Кейн был одним из двенадцати исполнителей, которых выбрал компьютер, чтобы защитить интересы общества. Почему он должен чувствовать какую-то вину? Ему следует беспрекословно подчиниться это было в порядке вещей. В конце концов, это был его долг.
Где-то человек убил человека. Амону было интересно знать, как началось утро этого человека сегодня. Так же, как и в другие дни? Знал ли он, что сегодня, — да, сегодня — он умрет? Ведь от этого нельзя было спастись. Бесполезно было пытаться бежать или скрыться, так как компьютер знал, где он будет находиться в четыре пятнадцать; он уже классифицировал и скрупулезно изучал строение его головного мозга внутри своего бесстрастного интеллекта. Каждая деталь смерти будет запечатлена и сохранена в памяти машины. Ему пришлось признать, что это был лучший выход из положения. Кепплер не узнает имени своего палача, но в момент наступления смерти компьютер навечно внесет его в банк данных.
Амон взял маленькую белую карточку, которая приказывала убить человека, и сунул ее обратно в конверт. Он стоял некоторое время и думал, куда бы ее спрятать, где бы найти надежное место, но решил, что в комнате ее оставлять опасно. Кроме того, ему не хотелось, чтобы Таня знала об этом. Сможет ли она понять его? Сумеет ли он объяснить ей лею сложность сложившейся ситуации?
Он затолкал конверт поглубже в карман и спустился вниз.
— Я ухожу, дорогая, — сказал он, пытаясь не выдать себя голосом.
Таня вышла из кухни и, приблизившись к нему, обняла и крепко поцеловала его в губы. Он пытался поцеловать ее в ответ, но письмо не давало покоя. Сознание того, что ему предстояло сделать, так и жгло его изнутри, и он только и ждал, когда она выпустит его из своих объятий.
— Ты ничего не забыл?
Он проверил карманы. Не забыл ли чего-нибудь? И вдруг до него дошло, что он действительно кое-что забыл. Оружие. Мысль о нем молнией мелькнула у него в голове. Как же он мог забыть об этом? Он быстро поднялся по лестнице в свою комнату, открыл замок в ящике письменного стола, просунул руку внутрь, и она коснулась холодной стали. Это было не обычное оружие, которое ему приходилось видеть ранее. Сейчас оно лежало у неге на ладони, и ему с трудом верилось, что такая маленькая штучка могла пустить смертельную струю прямо в мозг человека. Хотя он держал его в руках несколько раз, когда учился пользоваться им, тем не менее ему всегда казалось невероятным, что оно способно убивать.
Сегодня он направит его в голову человека и выстрелит. Он ощутит в руке толчок и увидит, как замертво упадет тот, в кого он целился, и единственный след, который останется, — это булавочный укол голубоватого цвета на лбу.
Он извлек из кармана карточку и стоял в раздумье: может, будет лучше оставить ее здесь, в ящике стола? Но решил, что все-таки возьмет ее с собой, чтобы еще раз прочитать адрес во избежание ошибки.
Амон нажал на зеленую кнопку и подождал, когда замедлит свой бег движущаяся пешеходная дорожка. Он стоял и смотрел на людей, проплывающих мимо. Их лица ничего не выражали: они были пусты, невыразительны и бледны, как у мертвецов, без признаков жизни, чувств или пристрастий. Он так завидовал тому, что они отделили себя от окружающего мира, в то время как его обуревали переживания. Он весь напрягся, даже мускулы на лице напряглись.