— Как поживает ваша очаровательная сестра? — поинтересовался князь, дабы скрасить время ожидания разговором.
Серж отложил бумаги в сторону и прямо глянул в глаза Куташеву.
— О ней я и хотел с вами поговорить, — положив приказ на стол перед собой и накрыв его ладонью, отозвался он. — Вы намерены сделать Маше предложение? — поинтересовался он.
— Предложение? — совершенно искренне изумился князь. — Извольте объясниться.
— Охотно. Три дня назад в Зимнем вы пригласили мою сестру на ужин и обещали, что не единый волос не упадёт с её головы.
— Я помню, — раздражённо перебил его Куташев. — Но видит Бог, не понимаю, отчего должен делать предложение? Ваша сестра, безусловно, весьма прелестная барышня, но я её совсем не знаю.
— А мне сдаётся, что вы успели узнать её непозволительно близко, — процедил Ракитин.
Глядя на то, как заходили желваки на высоких точёных скулах министерского адъютанта, Куташев сбавил тон. Мгновенная догадка осенила его, отчего тонкая усмешка скользнула по красиво очерченным губам князя.
— Боюсь, вы прибываете в некотором заблуждении, — заговорил он. — Позвольте мне разрешить сию щекотливую ситуацию.
— Извольте, в противном случае я буду вынужден потребовать у вас сатисфакцию, — с трудом сохраняя самообладание отвечал Ракитин.
Николай Васильевич поднялся со стула, позабыв о том, зачем приходил.
— Ваш приказ! — напомнил ему Серж.
— Благодарю, — вернулся к столу Куташев и забрал из рук Ракитина документ, за которым, собственно, и приходил.
Из здания Главного штаба князь Куташев намеревался отправиться на Английскую набережную, но у входа его остановил капитан дворцовых гренадёр Лаврентьев.
— Николай Васильевич, я вас третий день по всему Петербургу ищу, — с тяжёлым вздохом произнёс он.
— Чему обязан? — недоумевая, поинтересовался Куташев.
— Вам лучше о том знать, — жестом предлагая следовать за ним, отозвался Лаврентьев. — Государыня вас видеть пожелала.
— Государыня? — вновь изумился Куташев, но без возражений направился вслед за Лаврентьевым через площадь к Зимнему дворцу.
Входя в покои императрицы, князь по-прежнему не понимал, с какой целью он мог понадобиться августейшей особе.
— А, молодой человек, — приветливо улыбнулась ему Александра Фёдоровна. — Оставьте нас, — кинула она быстрый взгляд на молоденьких фрейлин.
Madame Бобринская тоже поднялась.
— Ты останься, Софи, — обратилась к ней императрица. — Мне сказали, три дня тому назад вы имели удовольствие любоваться моим зимним садом, — повернулась к князю Государыня.
Кровь бросилась в лицо Куташеву, окрашивая щёки густым румянцем.
— Простите, ваше величество, — опустился он на одно колено, покаянно склонив голову.
— Я не сержусь на вас, — отвечала императрица. — Ваша дама кое-что потеряла и, думаю, будет рада получить обратно свою потерю, — с этими словами Александра Фёдоровна протянула коленопреклонённому князю жемчужный кулон на тонкой золотой цепочке.
— Благодарю вас, — принимая из рук императрицы украшение, отозвался Куташев. — Ваше милосердие не знает границ.
— Ступайте, князь, — отпустила его Государыня. — Надеюсь, ваша таинственная дама сумеет составить ваше счастье.
Выйдя из дворца на улицу, князь Николай глубоко вдохнул морозный воздух. Уши и щёки до сих пор пылали после разговора с императрицей. Сжимая в кулаке злополучный кулон, Куташев быстрым шагом прошёл на дворцовую набережную и остановил ямщика.
— На Английскую набережную, — бросил он, забираясь в сани.
Спустя четверть часа князь Николай уже входил в дом графа Ефимовского. Дворецкий проводил его в гостиную и отправился будить барина, который вот уже третью ночь подряд возвращался домой под утро изрядно во хмелю.
Открыв глаза, он никак не мог понять, о чём толкует его слуга, склонившись над ним.
— Какой князь? Что ему нужно? — со стоном сел в постели Ефимовский, схватившись за голову.
— Так приятель ваш, — торопливо заговорил дворецкий. — Князь Куташев. Я ему говорил, что вы почивать изволите, но он сказал, что дело чрезвычайной важности.
— Умываться! — поднялся Андрей.
Холодная вода немного ободрила его, сознание прояснилось. Завязывая на ходу пояс халата, Ефимовский спустился в гостиную.
— Nicolas, — протянул Куташеву руку Андрей. — Не иначе война началась, коли ты меня с постели поднял? — попытался пошутить Ефимовский, но глядя на плотно сжатые губы князя и хмурый взгляд, отбросил неуместную весёлость. — Я слушаю тебя, — присел он на диван, предлагая гостю последовать его примеру.
— Mon cher ami, ты поставил меня в очень неудобное положение, — заговорил Куташев.
— Помилуй Бог, когда же?! — изумился Андрей.
— Дозволь освежить твою память, — принялся ходить взад-вперёд князь Николай. — Три дня назад ты просил меня пригласить на ужин некую девицу.
— Верно, — нахмурился Ефимовский.
— Соглашаясь на твою просьбу, я полагал, что у тебя имеются определённые намерения к ней. Борис говорил мне, что ты увлечён ею.
— А ежели намерений не имеется? — прищурился Андрей.
— Боюсь, в таком случае моя честь оказывается задетой, ибо я обещал её брату, что с ней ничего не случится.
— С ней ничего и не случилось, — возразил Ефимовский.
— Ракитин так не думает и требует, чтобы я сделал предложение его сестре, в противном случае мне стоит ожидать его секундантов.
— Вот так-так, — поднялся с дивана Андрей.
— Это всё что, ты можешь мне ответить? — замер перед ним Куташев, вытягиваясь в полный рост, дабы глаза их были на одном уровне. — Я всегда считал тебя другом, Андрей, потому не открыл ему того, кто развлекался с его сестрой. Но также я полагал, что ты не станешь медлить и сделаешь девице предложение.
— Я не намерен делать ей предложения и тебе не советую, — отозвался Андрей.
— Имей смелость отвечать за свои поступки, André! Человек чести, офицер, дворянин никогда не поступит подобным образом с девушкой.
— Ты ничего не знаешь о ней! — взорвался Ефимовский. — Откуда подобное рвение, дабы защитить честь девицы, которая не ведает, что означает сие слово?!
— Вынужден напомнить, что защищать мне придётся не честь девицы, а свою собственную! — повысил голос Куташев. — Я обещал!
— Чёрт возьми, Nicolas! Мы ссоримся с тобой из-за женщины! Она… — осёкся на полуслове Андрей, понимая, что, как бы он не относился к mademoiselle Ракитиной, он не может, не вправе открывать Куташеву тайн, которые его не касаются.
— Решай, André! Либо ты сделаешь девице предложение либо…
— Что, либо?! — взъерошил и без того взлохмаченные волосы Ефимовский.
— Встретимся у барьера. Поскольку я не намерен нести ответственность за чужую глупость, — закончил Куташев, поворачиваясь к дверям. — Едва не забыл, — вернулся он к застывшему посреди комнаты Андрею. — Её величество кое-что обнаружили в своём зимнем саду и просили вернуть владелице, — достал он из кармана жемчужный кулон и положил на стол.
С уходом князя в гостиной воцарилась тишина. Андрей медленно опустился в кресло, закрыв лицо руками. Пытаясь забыть о том, что сделал, о том, что говорил, полные слёз серые глаза, Ефимовский пустился во все тяжкие. Ежедневные попойки, поездка к цыганам, карты, бордель — всё слилось в один сплошной пьяный хоровод. Ему не надобно было приглашать её танцевать вальс, ему вообще не стоило смотреть на неё, а уж тем паче прикасаться к ней, ибо, сделав то, он уже не мог остановиться. Не появись в зимнем саду так своевременно Куташев, он бы непременно довершил начатое. Получалось, что он должен благодарить Николая, а не упрекать его в излишней щепетильности.
— Скажи Прошке, дабы мундир подал, — не отнимая рук от лица, проговорил Ефимовский заглянувшему в комнату дворецкому.
До дома Калитиных Андрей пошёл пешком. Знатный январский морозец пощипывал нос и щёки, но он был рад тому. За время вынужденной прогулки хмель почти полностью выветрился из головы. Войдя во двор особняка, Ефимовский заставил себя подняться на крыльцо и постучал в двери.
В вестибюле, он попросил дворецкого доложить Марье Филипповне о его визите. Ждать ему пришлось довольно долго. Около получаса Андрей мерил широкими шагами ковёр в уютной гостиной. Все в доме уже знали, что к Марье пожаловал граф Ефимовский, а девушка так и не могла решить: принять его, либо отказать. Елена Андреевна пребывала в страшном беспокойстве и терялась в догадках, с чем пожаловал граф. Она до того разволновалась, что пришлось подать ей нюхательные соли. Ольга Прокопьевна только качала головой, укоризненно глядя на племянницу. Калитин сердито хмурил брови. Множество догадок витало в их головах, но ни одна из них и близко не предполагала той истины, что крылась за этим визитом.
— Я приму его, — поднялась с кресла Марья и решительно шагнула к двери.
— Маша, да ты хоть знаешь, что он за человек? — слабым голосом попыталась остановить её Елена Андреевна, намереваясь открыть ей родство, связывающее Ефимовского с Соколинским.
— После, maman. Вы после мне всё расскажете. Заставлять ждать так долго — неприлично, — оглянулась она у дверей и вышла в коридор.
Марья остановилась перед дверями гостиной, гадая о причинах, что привели графа в дом Калитина. Чего ещё ей было ждать от него. Большего унижения, чем то, которому она подверглась в Зимнем и представить себе было невозможно. Глубоко вздохнув и, расправив плечи, она подала лакею знак открыть двери.
— Ваше сиятельство, — ступила она на порог гостиной, закрывая за собой дверь, — чему обязана видеть вас?
Ефимовский усмехнулся, разглядывая её. О, она бесспорно, была невероятно красива. Не просто так он не мог спать ночами, вспоминая их мимолётные встречи. Душа то воспаряла к небесам, то падала в глубокую пропасть. Все эти терзания совершенно лишали душевных сил, он был бы и рад не думать о ней, но, увы, над своими мыслями был не властен, они появлялись в голове помимо его воли и желания. Дабы избавиться от этих дум, он каждый вечер окунался в разнузданную вакханалию пьяного безудержного веселья в компании тех, с кем обыкновенно дружбы не водил. Поутр