— По-вашему, я только и думаю о том, как бы побыстрее закрутить интрижку с кем-нибудь?
— Не знаю, о чём вы думали, выбирая это платье, но явно не о том, дабы произвести впечатление скромницы.
— Полно, Nicolas, — усмехнулась Марья. — Не вы ли говорили, что вам нет до меня никакого дела?
Куташев задумчиво обвёл взглядом пару, отражавшуюся в зеркале перед ним:
— Я ведь и передумать могу, ma cherie, — провёл он ладонями по тонким рукам жены. — Но нам пора, ежели мы не хотим быть в числе опоздавших.
Подхватив со спинки кресла тонкую шёлковую шаль в тон платью, Марья набросила её на плечи и опёрлась на предложенную супругом руку. Софья уже ожидала брата и его жену в вестибюле. Бросив один только взгляд на свою невестку, княжна едва заметно вздохнула. Никогда ей не тягаться с Марьей Филипповной. Ещё две седмицы назад княгиня на приведение походила, а нынче глаз не отвести. До самой дачи Анненковых супруги хранили молчание, каждый думая о своём. Вопреки страхам Марьи, Ирина Александровна встретила её радушно, как в прежние добрые времена. Целуя подругу в щёку, княгиня Анненкова совершенно искренне выразила своё восхищение её роскошным туалетом.
— Мари, ты затмишь нынче всех, — хихикнула Ирэн, взяв подругу под руку и провожая в сад, где уже были расставлены стулья. — Боже, как же давно мы не виделись! — продолжала она говорить, словно и не было про меж них никакой размолвки. — Борис пригласил цыганский хор! О, как они поют. У меня мурашки по всему телу бегут, когда я их слушаю, — делилась своими впечатлениями княгиня Анненкова.
Но, несмотря на радушную болтовню подруги и её совершенно счастливый вид, Марья отметила, что та чем-то сильно взволнована. Как оказалась, поводов для волнения у княгини Ирины было предостаточно. И один из этих поводов предстал перед Марьей уже спустя четверть часа. Многих гостей четы Анненковых Марья хорошо знала по прошлым столичным сезонам, довольно скоро почувствовала себя совершено раскованно и в своей стихии, но вот к встрече с графом Ефимовским оказалась не готова.
Андрей поприветствовал сначала хозяйку дома, а затем повернулся к Марье:
— Марья Филипповна, счастлив видеть вас в добром здравии, — поднёс он к губам безвольно поникшую кисть княгини Куташевой.
— Я рада встрече, Andre, — выдавила Марья.
— О, простите меня ради Бога, мне надобно отлучиться ненадолго, — извинилась Ирина и исчезла в сгущающихся сумерках, оставив Марью и Андрея наедине.
Где-то за спиной княгини Куташевой прислуга зажигала фонари, развешанные по всему саду, а она не могла поднять головы и взглянуть в глаза того, кто стоял перед ней.
Глава 40
Андрей не сводил глаз с Марьи Филипповны с того самого момента, как только она ступила в сад. Ефимовский каждым нервом ощущал её присутствие.
— Ирэн, склонился он к уху хозяйки дома, — прошу вас, мне надобно лишь несколько минут наедине с ней.
Ирина тяжело вздохнула, неодобрительно покачала головой и устремилась встречать гостей. Андрей неотрывно следил глазами за княгиней Анненковой, вот она приблизилась к Николаю с Марьей, кокетливо улыбнулась Куташеву, протягивая руку для поцелуя, склонилась к щеке Марьи Филипповны, что-то прошептав той на ухо, подхватила её под руку и углубилась в сад.
У него была заготовлена целая обвинительная речь, но оказавшись один на один с той, что лишила покоя и сна, Андрей тотчас позабыл все обличающие, гневные слова, что намеревался сказать. Молчание, повисшее промеж них, было тягостным, как никогда. Только шелест листьев в кронах над головой, да отдалённый звук, настраиваемой скрипки, нарушали тишину. Плавно кружась в воздухе, на землю посыпались пожелтевшие листья, предвещая скорый приход осени.
— Отчего вы не ответили на моё письмо? — тихо осведомился Андрей, первым нарушив тишину.
Марья, по-прежнему не осмеливаясь поднять головы, заметила, как сжались в кулаки его длинные пальцы в белых замшевых перчатках. Она попыталась глубоко вдохнуть, дабы унять волнение, но затянутый сверх всякой меры корсет больно впился в рёбра.
— Я не получала вашего письма, Andre, — выдохнула она, глядя себе под ноги.
— Впрочем, нынче это совершенно не важно, — отозвался Ефимовский. — Вы сделали свой выбор.
— У меня не было выбора, Андрей Петрович, — наконец, осмелилась посмотреть в глаза своему vis-à-vis Марья.
В сумерках она не могла разглядеть выражение его лица, видела лишь, как дёрнулся уголок рта в кривой усмешке.
— Пытаетесь сказать, что вас силком под венец тащили, — не сдержал сарказма Андрей.
— Именно, — не раздумывая ни минуты, ответила Марья.
— Я слышал другое, — глядя в сторону, сквозь зубы процедил Андрей. — Вы ловко расставили силки, и поймали дичь, на которую охотились.
— Andre, — Марья привстала на носочки и, торопливо сдёрнув перчатку, ладонью провела по его щеке, — поглядите на меня, Andre.
Ефимовский перехватил её запястье и больно сжал в своей ладони.
— Видит Бог, мне не надобно было искать с вами встречи, — прошипел Андрей, — отпуская её руку.
— Я люблю вас, — сморгнув слёзы, застившие взгляд, всхлипнула Марья. — Вы не верите мне, я знаю.
— Верю или не верю, какое теперь это имеет значение? — смягчился тон Ефимовского. — Вы замужем, Мари. Замужем за человеком, которого я всегда считал своим другом.
— Простите меня, ежели бы я не ослушалась вас тогда в Веденском, ныне бы всё было по-другому, — прерывающимся от слёз шёпотом, произнесла Марья.
— Мари! — послышался голос княгини Анненковой, предупредившей о своём возвращении, — идём, всё готово.
— Мне лучше уйти, — едва ощутимо коснулся Андрей её плеча, поправляя соскользнувшую шаль.
— Когда я увижу вас? — шагнула вслед за ним Марья, поборов в себе желание ухватиться за рукав его мундира.
— Это не самая разумная мысль, — отозвался Ефимовский.
По его тону Марья угадала, что Андрей улыбается.
— Когда вы рядом, разум отказывает мне, — прошептала княгиня Куташева ему вослед.
Закрыв лицо ладонями, она застыла посреди дорожки. Шорох шёлка, тонкий аромат духов и, наконец, лёгкое прикосновение к плечу, заставили очнуться от горестных мыслей.
— Прости меня, — похлопала её по плечу Ирина. — Я знаю, что не должна вмешиваться, но не смогла ему отказать. Меня не покидает ощущение, что ты не всё мне рассказала зимой.
Марья всхлипнула раз другой, и, не сдержавшись, разрыдалась в объятьях княгини Анненковой.
— Ну, полно, полно, Маша, не ко времени, — достала из ридикюля платок Ирина и принялась вытирать слёзы с лица подруги. — Коли бы знала, что тем кончиться, не стала бы помогать ему. Идём, — потянула она её за собой.
Остановившись под фонарём, княгиня Анненкова окинула критичным взглядом лицо подруги, и сочла, что вечерним сумеркам вполне по силам скрыть следы недавних слёз. На лужайке перед домом было довольно шумно. Гости рассаживались на стульях, слышался тихий смех, приглушённые разговоры, но всё смолкло, как только в центр круга вышла небольшая группа цыган. Смуглый кудрявый юноша, вскинул на плечо скрипку, провёл смычком по струнам, извлекая из инструмента плачущие звуки, следом вступила гитара, пронзая темноту летней ночи надрывным перебором, а затем вперёд вышла цыганка, в которой Марья тотчас узнала ночную гостью своего супруга. Девушка запела, глубокий чарующий голос певицы мелодичными переливами окутал слушателей. Он то взлетал вверх, почти замирая, то вновь обрушивался на собравшихся всей своей мощью. Цыганка пела на родном языке, и хоть невозможно было понять слов, в самой мелодии звучала такая безысходная тоска и грусть, что невольно сжималось сердце.
От ощущения тяжёлой мужской ладони на плече, внутри у Марьи всё похолодело. Ей не надобно было оборачиваться, дабы понять, кто стоит за её спиной.
— Я потерял вас, ma cherie, — шепнул Николай, когда раздались бурные овации после выступления Рады.
— О, Nicolas, это моя вина, — тотчас повернулась к Куташевым княгиня Анненкова. — Мы так давно не виделись с Мари.
— Ирина Александровна, — усмехнулся в ответ Николай, — досадное упущение с вашей стороны. Поверьте, я супругу под замком не держу, и вам всегда будут рады в нашем доме.
— Благодарю, я обязательно воспользуюсь вашим приглашением, Nicolas, — лукаво улыбнулась Ирэн.
Марья понимала, что Куташев ждёт её ответа, но не могла заставить себя вымолвить ни слова. Язык словно прилип к нёбу, отказываясь повиноваться, крупная дрожь пронзила с головы до пят.
— Вы замёрзли? — участливо поинтересовался Николай, склоняясь к её плечу. — Я предупреждал вас, что вечер обещает быть прохладным.
Говорил Куташев ровным тоном, но, несмотря на это нарочитое спокойствие, Марье в его словах виделась скрытая угроза. Возможно, всё дело было в том, что она, подспудно ощущая себя виноватой после тайного свидания с Андреем, ждала и боялась разоблачения, а потому даже самые обыкновенные вещи, сказанные самым будничным тоном, воспринимала совершенно иначе, невольно выискивая в словах и интонациях подтверждение своим страхам.
— Nicolas, мне нехорошо, — ухватилась она за его руку. — Не могли бы мы уехать?
— Я велю подать экипаж, — отцепил Куташев пальцы жены от своего запястья и, похлопав её по плечу успокаивающим жестом, окинул взглядом небольшое общество, собравшееся нынче у Анненковых.
Князя Бориса он разглядел в компании Ефимовского. При встрече Андрей лишь холодно кивнул ему и даже не подал руки. Что ж, видимо многолетней дружбе пришёл конец. Однако более не надобно задаваться вопросом о том, какие чувства испытывает граф Ефимовский к очаровательной княгине Куташевой. Не укрылось от Николая и мимолётное свидание его жены с бывшим другом в укромном уголке дивного сада на даче Анненковых. Он не мог даже предположить, в чём состояла суть недолгой беседы, ибо полагал, что все сделанные им выводы относительно взаимоотношений его жены и графа Ефимовского, ныне можно было счесть ошибочными. Вовсе не так ему виделась развязка затянувшейся истории.