— Так лучше?
— Намного.
Перед Клер забрезжила догадка: так вот что Шон имел в виду, когда говорил, что пока он не удовлетворен, но надеется, что скоро все изменится!
— Может, нам стоит продолжить? Я, знаешь ли, не приверженец китайской философии… мне не нравится прерывать процесс на пике сексуальной активности…
— Начал каяться, так кайся до конца, — потребовала Клер.
Шон хрипло рассмеялся.
— Вот поэтому я так и не смог выбросить тебя из головы. Ты ведь не уступишь руль и королеве Елизавете.
— Сильно сказано.
— Да уж. Но это не все. Я начал заново в тебя влюбляться, Клер. Мне захотелось вернуть тебя, вернуть все, что между нами было, и пройти этот путь без прошлых ошибок. Это превратилось для меня в такую же навязчивую идею, как заполучить Уркхарт.
— А зачем ты его так хотел?
— Сам не знаю. Может, в память о прошлом. Ты любила бродить по этим местам еще девчонкой. Кстати, это мой свадебный подарок тебе. Ты сможешь сделать из него все, что захочешь.
«Только после того, как ты признаешься мне в любви!» — подумала Клер и сказала:
— Заманчивое предложение. Я подумаю.
— Хорошо, я никуда не спешу. У тебя еще есть полчаса.
Теперь рассмеялась Клер. Шон иногда был такой очаровательный.
— Ну рассказывай дальше.
— Дальше все пошло по нарастающей. У нас никогда не бывало просто. Не успел я позвонить тебе, чтобы извиниться за свое неджентльменское поведение в опере, как между нами снова выросла стена непонимания.
— Закладная?
— Будь она неладна! — в сердцах чертыхнулся Шон.
— А как получилось, что она попала к тебе?
— Можешь не верить, но совершенно случайно. Где-то полгода назад я вел финансовые расчеты через Шотландский банк, решил вложиться в судоверфи, и тут мой поверенный сообщает мне, что банку понадобились наличные и он продает векселя. Я заинтересовался, когда услышал о долине Макгрифи. Приказал разобраться в деталях и выяснил, что Уоррен заложил часть земель. К тому времени я уже стал владельцем старинного замка у озера, и мне показалось весьма правильным…
— И прибыльным… — подсказала Клер.
— И это тоже, — не стал отрицать Шон, — выкупить вашу закладную. Каждый наш разговор, каждую нашу встречу я пытался объяснить тебе, что это чистой воды бизнес. Но ты вбила себе в голову, что я пытаюсь устроить кровавую вендетту.
В общем, Шон как всегда оказался прав. Именно так Клер и думала. И действовала именно из этого посыла. Око за око, зуб за зуб!
— Когда я приобрел закладную, то позвонил Уоррену. Предложил ему встретиться, чтобы обсудить эту тему с глазу на глаз. Он отказался. Причем в довольно резких выражениях.
— Интересно, почему он так настроен против тебя? Мадлен утверждает, что здесь замешана женщина, — опять не смогла укоротить свой язычок Клер.
— Всего лишь бокс. — Шон лениво потянулся всем телом. — На последнем курсе я отобрал у твоего братца пояс чемпиона. И его самолюбивое эго не смогло мне этого простить.
Мужчины! Что с них возьмешь!
— Что скрывать, я начал строить серьезные планы в отношении нас с тобой после той ночи в замке, — продолжил Шон. — Правда, меня безумно злило, что возле тебя постоянно отирается Дэвид. Я был уверен, что вы любовники, но в постели он так себе. Иначе бы ты не была такой горячей со мной…
— У каждой светской девушки должен быть лучший друг. У меня это Дэвид, — назидательно откликнулась Клер.
— Теперь я это понимаю, а тогда был готов на все, чтобы избавиться от него. Мне повезло, что ему понадобилось улететь в свои Штаты.
— И что мне отказали в займе.
— Это тоже сыграло мне на руку. Вот когда я серьезно запаниковал, так это когда ты заявила, что ты собираешься возвращаться в Америку. В общем, я перебрал в уме все возможные варианты и решил, что единственное, что сможет тебя удержать, это деловой контракт со мной.
— На обоюдовыгодных условиях, — усмехнулась Клер.
— Нет, тогда я уже поклялся себе, что мы окажемся в постели только тогда, когда наши чувства догонят наши гормоны. Я и так сделал слишком большую ставку на секс. Мне хотелось, чтобы мы узнали друг друга лучше, прежде чем сделаем следующий шаг.
— Ах вот почему ты не овладел мною в Токио? — шутливо напомнила Клер.
Это стало для нее шоком! После шестичасовых деловых переговоров, на которых присутствовала и Клер, они отправились ужинать в ресторан вдвоем. Клер выпила не так уж и много, но ее все равно развезло. Видимо, после недели пребывания в аду и в раю у нее сдали нервы. Очнулась она на следующее утро в своем номере в кровати. Нельзя сказать, что она проснулась абсолютно голой, — на ее лице еще оставались следы макияжа. Но платье и кружевное белье аккуратно висели на стуле.
— Ты была пьяна, детка. Я тебя раздел и уложил. — Шон смущенно поправился: — Ну не совсем так. Я еще слегка тебя пообнимал и потискал, был грех. Но это все. Мне хотелось, чтобы ты чувствовала каждую минуту, когда мы займемся любовью.
— И наслаждалась.
— А это особенно приятно.
У Клер как будто открылись глаза. Все признаки были налицо, только она упорно отказывалась правильно интерпретировать факты. Раскаявшийся Шон действительно хотел ей помочь, скажем так, в память о прошлом.
— А теперь твоя очередь, — сказал Шон.
— Моя?
— Ну да.
— Но мне нечего рассказывать, — растерялась Клер.
— Нет, есть. Ответь: почему именно я?
Серьезный тон Шона не допускал никаких пошлых отговорок вроде: «А почему бы и нет? Когда-нибудь это все равно должно было случиться…» Да и Клер не хотелось кривить душой:
— Все просто, Шон. Потому что я люблю тебя. Я всегда тебя любила. И эти годы ничего не смогли изменить. Но это ничего не меняет…
— Как это не меняет?! — перебил экспрессивно Шон. — Если мы любим друг друга…
— Это я тебя люблю!..
— А я?! — возмущенно взвился он. — Я что же, затеял все это ради глупой короткой интрижки?
— Да, но…
— Что «но»? Я не просто тебя люблю. Я не могу жить без тебя. Дышать без тебя.
В сердце Клер пышным цветом расцветал цветок, тот самый, что былинкой пробивался сквозь асфальт.
— Мне нравится в тебе все! Мне нравится твоя манера ходить вокруг да около, нравится, как ты обрываешь фразы. Я обожаю твои глаза, твои ослепительные волосы. Я даже готов примириться с твоим братом.
Клер широко улыбнулась и уткнулась Шону в плечо.
— Правда, при одном условии: мы объединим усилия.
Клер приподняла голову.
— Твои двадцать пять процентов акций и мои пятнадцать дадут нам возможность скорректировать политику вашей компании.
— Так это все-таки ты скупаешь наши акции с помощью «Трейд инвестментс»?
— Эта компания для того мною и создана, — моментально признался Шон. — Я не мог допустить, чтобы многовековое предприятие Макгрифи пошло с молотка из-за неэффективного руководства. А вдвоем мы…
— Я еще не дала согласие, — напомнила Клер.
— Так чего же ты ждешь? — Рука Шона как бы случайно легла на ее грудь и принялась поглаживать.
— Ну-у… нужно заметить, аргумент убедительный, — прошептала, млея, Клер. — Но вначале нам нужно решить два вопроса.
— Говори. — Рука Шона стала смелее.
— Как ты относишься к работающим женщинам?
— Это к тем, которые допоздна пропадают в своих офисах?
— Вот именно.
Шон сделал вид, что задумался.
— А мне будет доставаться хотя бы минутка?
— Каждую ночь, — пообещала Клер.
— Тогда я не против. Кстати, почему бы тебе не обзавестись офисом в Лондоне?
— Скорее всего, я продам свой бизнес в Нью-Йорке. Ты правильно заметил, очень скоро у меня будет много дел здесь, в компании. Я хочу получить пост директора по стратегическому планированию.
— Думаю, что у тебя все получится. А второй вопрос? — Шон прижался к ее бедру, недвусмысленно давая понять, что готов перейти к прямым действиям.
— Второй? — Клер слегка смутилась. — Ну… помнишь, ты тогда сказал, что мечтаешь о рыжеволосых девочках… и что в замке им будет где порезвиться… Ты это просто так сказал или…
— Или, — решительно прервал ее Шон. — Я хочу большую семью и предлагаю заняться этим прямо сейчас.
На этот раз Шон был сдержан и нежен. В глубокой синеве его глаз отражалась вся его любовь. Он целовал Клер долгими, медленными поцелуями, и для нее не существовало такой орхидеи, чей аромат был бы столь восхитителен, как его мужской запах. И не было такого вина, которое пьянило бы так же, как терпкий вкус его губ. Он шептал ей слова любви, и эти слова звучали как мантры, как молитва или музыка…
И в краткий миг, предшествующий высшему наслаждению, на Клер словно снизошло озарение: а ведь отныне всегда будет только так — порыв одного из них всегда будет встречать ответный порыв, страсть одного — вызывать ответную страсть, одна любовь ни в чем не будет уступать другой! Именно этого она и хотела. И ничто другое ее не устраивало!..