— Хурумбу! Ху-мук! Му-хухуну!
По интонации и жестам было похоже, что он приказывает ей замолчать. Но Элхо не унималась:
— Хуту! Ху хумэху!
Может, она и впрямь сумеет уговорить неразумного отца, сдуру послушавшегося злого бога? По крайней мере, морда Хорреса приобрела слегка задумчивое выражение.
Покрутив головой, Элхо заметила меня, по-звериному осклабилась и вскинула лапу, указывая в мою сторону.
Стоявший рядом со мной гвардеец сделал резкое движение.
Вжи-их!
Брошенное им копье просвистело мимо меня и через доли секунды вонзилось Элхо в грудь. Она покачнулась, хватая руками воздух, на мгновение застыла на краю стены, а потом рухнула вниз, прямо на колья, врытые для защиты от зверолюдей.
— Идиот! — заорал я, не помня себя. — Нахрена⁈
Песок скрипел на зубах и норовил забраться в горло, но мне было не до него.
Гвардеец слегка растерялся от моего напора.
— Нечего своими лапищами в капитана тыкать! Шпионка она!
В ту же секунду нас накрыл страшный крик. Полувопль-полувой. Глаза Хорреса буквально вылезли из орбит, рот мучительно искривился. Сейчас он совсем не походил на зверя, весь его облик говорил о душевном страдании. С безумной болью смотрел он на дочь, повисшую на кольях, словно тряпичная кукла. Вопль длился и длился, оглушая нас, но постепенно нотки ужаса и горя сменялись в нем злобой и жаждой мести. Когда он замолк, у меня по спине пробежали мурашки, настолько жуткой казалась наступившая тишина. Лишь пыльная буря, словно предвестник апокалипсиса, гудела, забивая дыхание и лишая зрения. Ветер из Пустошей нес запах зверья, пески и что-то еще — зловонное, приторное, напоминающее разлагающуюся плоть.
Я стоял рядом с Андресом, чувствуя, как атмосфера сгущается, сжимал кинжал, как ребенок обнимает игрушку в темноте, и ждал. Неподалеку капитан Престус отдавал последние распоряжения. Лучники перебирали стрелы, пытаясь чем-то занять руки. Маги хмуро готовились к заклинаниям, их ладони уже искрились слабым светом магической энергии.
Но я не мог отвести взгляда от Хорреса. Он был страшен. Даже сквозь густую пыльную завесу я видел, какой ненавистью горят его глаза. Шерсть на плечах и груди была мокрой от пота, в лапах, мощных, как железные тиски, кружился трёххвостый болас, готовый в любой момент обрушиться на врага. Без слов понятно, что вождь зверолюдов мечтает истребить нас всех.
Вот он вытянулся, весь подобрался, слегка поднял лапу, и этот простой жест заставил тысячи тел замереть. Миг — и его ладонь сжалась в кулак. Первые ряды зверолюдов тут же расступились, и из-за их спин появились твари, которых я никогда раньше не видел. Векабы, как гласили сверкающие над их головами надписи.
Монстры походили на кошмарный гибрид дикого кабана и верблюда. Короткие мощные ноги гулко били о землю, оставляя глубокие следы. Огромные клыки, даже скорее — бивни дрожали в нетерпении. Злые глазки-бусинки горели ядовито-зеленым огнем.
— На позиции! — прогремел голос Престуса.
Векабы рванули вперед с мощью, которую мало что смогло бы остановить. На их спинах между лохматыми горбами сидели зверолюды, раскручивающие пращи с камнями размером с человеческую голову. Каждый взмах с пронзительным свистом рассекал воздух и, перемешиваясь со звуком ветра, превращался в жуткое шипение.
— Лучники, пли! — скомандовал капитан.
Стрелы взмыли в воздух. Сотни острых наконечников металлическим дождем обрушились на кавалерию. Но зверолюды не растерялись. Всадники пригнулись, прячась за горбами своих скакунов, которые явно обладали толстыми шкурами. Несколько боевых свиней с визгом завалились набок, но их место тут же заняли другие. Обстрел, казалось, только раззадорил наездников, они с еще большим рвением стали раскручивать пращи. А потом разом выстрелили.
Небо будто разверзлось, и на стену посыпался град камней. Один из них пролетел в сантиметре от моего лица. Лишь чудо — или быстрота реакции — спасли меня. Отшатнувшись, я осел и моментально огляделся.
Вокруг появились первые убитые и раненые. Стена стала покрываться алыми пятнами. Я видел, как гвардеец справа от меня упал, отплевываясь кровавой слизью, — камень вдавил в его грудь стальной доспех. Слева кто-то стонал, держась за сломанную ногу. Чуть дальше стрелок просто рухнул, когда ему размозжило голову.
— Щиты на магмапушки! Чародеи, покажите, на что способны! — яростно ревел Престус. — Разотрем этих ублюдков в порошок! Залп!
Через мгновение из раскрытых ладоней магов вырвались огненные шары, падая прямо в гущу наступающих. Я приблизился к краю стены, чтобы лучше видеть битву.
Несколько векабов, объятых пламенем, заметались, сбрасывая всадников и давя их копытами. Несущиеся следом притормозить не успели и врезались в них, вспыхнув подобно факелам. Однако все остальные по-прежнему надвигались на нас.
Воздух с грохотом разорвали молнии. Маги высекали из своих рук целые цепи электрических разрядов, которые пронизывали зверолюдов, заставляя их тела корчиться в агонии. Но это их не останавливало, более того — вслед за конницей двинулась пехота, тысячи и тысячи дикарей неуклонно рвались вперед.
Прямо из земли вдруг стали вырастать ледяные дендриты. Огромные, поблескивающие острыми шипами, они вонзались в зверолюдов, поднимали их в воздух, некоторых пробивали насквозь и разрывали на куски. Часть появившихся глыб образовала ледяную преграду, заблокировав пехоту. Но и это не помогло — дикари просто проламывали лед и продолжали наступать, перепрыгивая через тела и неумолимо приближались.
— Почему не стреляют пушки? — гаркнул я, обернувшись к Андресу.
— Подожди, — ответил он, не отрывая взгляда от поля битвы. — У них радиус действия небольшой. Престус знает, что делает, он на этом деле не то что собаку, стадо векабов съел.
Я не видел лица капитана, но слышал его уверенный голос:
— Лучники, залп!
На этот раз стрелы летели плотнее, их острия сверкали сквозь носящийся в воздухе песок. Некоторые зверолюды упали, пронзенные смертельными снарядами, но другие продолжали атаковать, не сбавляя темпа. Они рвались вперед, не замечая ни ран, ни крови. Их пехота уже приблизилась к стене.
— Активировать магмапушки! — раздалась наконец долгожданная команда.
Канониры работали слаженно, как единый организм. Четко и аккуратно они вставили в углубления на гробах магические кристаллы. Каждая их грань переливалась радугой, казалась живой. А через минуту на отполированных торцах пушек вспыхнули руны. По их изгибам пробежал свет. Синий свет. Мерцающий, словно всполохи молний перед бурей.
— Уровень магической энергии в норме! — выкрикнул один из канониров.
Престус повернул голову, его глаза полыхнули решимостью.
— Огонь!
Магмапушки ожили. Из их пастей вырвались потоки жидкого огня. Словно дыхание дракона — пламя, густое, как смола, рвануло вперёд, наполнив воздух грохотом.
Первый залп обрушился на шедших в авангарде векабов. Магма ударила по их горбам, прилипая, как проклятье, и прожигая до костей. Твари шарахнулись в разные стороны, пытаясь сбросить наездников, но те держались крепко — на свою беду. Через мгновение-другое пламя перекинулось на них, превратив в пылающие фейерверки. Их вопли присоединились к реву векабов, которые один за другим падали, их клыки с хрустом вонзались в землю.
Поток магмы не прекращался. Он катился все дальше, поджигая тела, плавя кости и оставляя за собой смерть. Я видел, как дикарь, пылая с ног до головы, пытался сбить пламя песком. Он катался по земле, но огонь был живым — он словно кусал, жрал его плоть. А вода, которой кто-то пытался облить несчастного, лишь шипела и закипала.
Новый залп — огненные струи накрыли и тех, кто лежал на земле, и тех, кто еще стоял на ногах. Горящие тела-факелы метались по полю, а их предсмертные крики смешивались с гулом пламени. Магма была беспощадна.
И вот волна нападавших отхлынула, унося за собой раненых, но десятки тел остались под стенами, изуродованные, растоптанные, обожженные.
— Победа-а-а!
Над стеной пронесся ликующий гул. Я не участвовал в битве, но и мои губы тронула счастливая улыбка.
И все-таки что-то в песчаной мгле Пустошей меня напрягало. Я повернулся к Престусу. Лицо капитана оставалось холодным, как лед. Он, хмурясь и кусая губы, смотрел вдаль, за пыльную завесу.
Перехватив его взгляд, я всмотрелся в мрак бури: вражеские отряды отступили, но не ушли. Благодаря Ясному Взору я видел, как на линии горизонта, там, где сгущается тьма, что-то шевелилось. Появились огни. Они разгорались все ярче и ярче: зверолюды разжигали костры.
Наблюдательность: +1. Текущее значение: 16
Я дышал запахом гари и паленой шерсти, слушал стоны раненых под стеной и всматривался в багровую мглу. И видел, что на пыльной завесе одна за другой начали проявляться отчетливые тени зверолюдов. Много теней. Сначала их движения показались мне хаотичными, потом стали походить на танец с поднятыми руками и подбрасыванием песка. Отблески костров превращали его в мерцающие фиолетовым цветом искорки, которые тут же подхватывались порывами ветра и неслись вперед.
Странный ритуал. А если учесть, что зверолюды не владеют магией, то и бесполезный. Или они призывают богов? Хотят усилить бурю? Но это никак им не поможет. Мы на стене, которая выдержит любую стихию. И у нас магмапушки.
Ветер с Пустошей действительно усилился. Он стал не просто мощным, он рвал одежду, холодными щупальцами пробирался под амуницию и наполнял лёгкие песком. С багряного горизонта начали срываться пыльные вихри, а вместе с ними на приступ пошла новая лавина дикарей. Казалось, после первой атаки их количество умножилось в разы. Волна зверолюдов неслась со скоростью ветра, и буквально через минуту затопила почти все пространство у стены.
— Готовьсь! — разнеслось над защитниками. — Маги, задайте жару! Пушкари, покажите им ад на земле!
Но в этот раз слаженного залпа не получилось. Лишь две крайние пушки вяло чихнули, выплюнув во врагов по чахлой струе пламени.