онференцию. Мэр, который, казалось, стал еще меньше, с болезненным выражением лица, то и дело поправляя на носу очки, зачитал основные пункты достигнутых между городом Фукуокой и ЭКК договоренностей. Рядом с мэром стоял командующий ЭКК и спокойно обводил взглядом присутствующих.
Во-первых, по словам мэра, стороны пришли к соглашению о поисках пути к мирному сосуществованию Экспедиционного корпуса, Фукуоки и прилегающих районов. Вторым пунктом объявлялось, что конкретные условия этого мирного сосуществования будут выработаны путем консультаций городских властей и представителей Корпуса. Третий пункт гласил, что Экспедиционный корпус Корё будет требовать независимости Фукуоки от Японии.
После того как прозвучало слово «независимость» в помещении кризисного штаба какое-то время стояла тишина, а потом зал буквально взорвался от всеобщего негодования.
— Вероятно, он действует по принуждению, — предположил Сигемицу, на что Умецу возразил, сказав, что есть вещи, которые глава местной администрации не должен делать даже под угрозой смерти.
— Но там же заложники из гражданских! — крикнул Охаси, в голосе которого прозвучало больше ненависти по отношению к ЭКК, чем сочувствия к мэру Тензану Тосиюки.
Да, на мэра явно было оказано давление, все в штабе прекрасно это понимали. И тем не менее упоминание о независимости от Японии было подлинным проклятием для правительства. Представьте, что вашу жену обнимет другой мужчина — вы все равно придете в ярость, даже если это делается против воли женщины, под угрозой применения насилия. Конечно же, гнев будет направлен не только на наглеца, но и на жертву его домогательств.
Мэр и командующий Корпусом часто повторяли слова «мир» и «сосуществование». Корпус прибыл сюда из Северной Кореи для того, чтобы сосуществовать с местным населением, и принес в Фукуоку мир и процветание. Они не вторгались в город и не нанесли никакого вреда его населению. Однако организации и частные лица, ведущие враждебную пропагандистскую деятельность против ЭКК, а также те, кто попытается совершить вооруженное нападение на бойцов Корпуса или окажет вооруженное сопротивление, будут жестоко наказаны.
Ямагива уже слышал подобное. Заявление северных корейцев не сильно отличалось от того, чем американцы объясняли свое вторжение в Афганистан и Ирак; то же самое говорил Саддам Хусейн, вводя войска в Кувейт. Вероятно, японские военные власти применяли похожую риторику, когда устанавливали новый порядок в Маньчжурии. Французы в Алжире, англичане в Индии, израильтяне в Палестине и Гитлер в Восточной Европе — разве они не говорили то же самое? Любой, кто вторгается с оружием в чужую страну, оправдывает свои действия грядущим благом для побежденных. Но для побежденных такие рассуждения являются полным абсурдом, ведь получается, что они чуть ли не сами пригласили своих завоевателей и добровольно захотели сосуществовать с ними.
Правительство решило обратиться в Совет Безопасности ООН, но когда Министерство иностранных дел связалось с представительством Объединенных Наций, ему было заявлено, что Экспедиционный корпус Корё является повстанческой армией, что представляет препятствие для применения соответствующих мер. Корейское центральное информагентство и посольство Северной Кореи в Пекине уже неоднократно делали заявление, что на Кюсю вторглась именно повстанческая группировка Народной армии. Власти КНДР не возражали против силового решения конфликта и даже предложили Японии свою помощь. По мнению делегации ООН в Японии, Совет Безопасности вряд ли сможет как-то оправдать санкции против КНДР.
После доклада мэра представитель ЭКК объявил о скором вводе на территории Фукуоки новой валюты и о намерении провести серию арестов политически неблагонадежных лиц и преступного элемента. Новая валюта, скорее всего, должна быть связана с иеной, однако речь пойдет не о бумажных деньгах, а об электронных.
— А такое возможно? — обратился Сигемицу к государственному министру по налоговой и финансовой политике Атоде.
Тот сказал, что, пока капитал, будь он в иенах или в долларах, находится в соответствующих банках в качестве обеспечения, выпустить независимую валюту для расчетов не составит особого труда. Корейцы подчеркивали, что они не собираются лишать Фукуоку и ее граждан их активов и сбережений, и, если кому-то из ЭКК понадобятся еда или одежда, они, конечно, заплатят, сколько требуется.
— Интересно, у них иены или доллары? — поинтересовался Морияма Кацуэ из Агентства финансовых служб.
Цунемура из МИДа объяснила ему, что северокорейская армия через торговые предприятия и иные организации накопила значительное количество долларовой массы, а Мотоки из Бюро по делам Азии и Океании напомнил, что Северная Корея — это не «страна, которая владеет армией, а армия, которая владеет страной».
По вопросу арестов было сказано, что в настоящее время Корпус не намерен объявлять списки имен, чтобы не дать преступникам возможности скрыться от правосудия.
Далее прозвучало, что через несколько дней в порт Хаката прибудут еще сто двадцать тысяч солдат повстанческой армии, — при этом известии находившиеся в зале заседаний снова лишились дара речи. Войска, пояснил помощник командующего, дислоцируются на Восточном побережье полуострова, но в какой день и откуда точно выйдут суда, пока еще неизвестно. Также он добавил, что, если корейские суда будут атакованы, ЭКК применит репрессивные меры. Под репрессивными мерами следовало понимать казнь заложников и арестованных преступников, либо же в крупных городах Японии будут осуществлены террористические нападения. Сказав это, кореец еще раз подчеркнул, что Экспедиционный корпус пришел в Фукуоку не как агрессор, а как новый партнер.
Чем дольше Ямагива слушал слова «процветание» и «сосуществование», тем бессмысленнее они становились, и наконец он обнаружил, что его начинает трясти от отвращения.
— Сейчас еще скажут, что вслед за военными подтянутся беженцы, миллион, не меньше! — попытался кто-то развеять мрачное настроение, впрочем, безуспешно.
За столом воцарилось ощущение безнадежности. Воздух сделался как будто тяжелее, плотнее. Кидо и Сигемицу сидели, обхватив голову руками. И хотя Ямагива не мог простить того, что его сделали козлом отпущения, ему все же было их жаль. Никто уже не притрагивался ни к рисовым колобкам, ни к дежурным сэндвичам. Возраст премьера и главы секретариата уже не позволял работать ночи напролет, тем более что им приходилось принимать решения, которые непосредственно влияли на жизнь множества людей. Получалось, что они изначально приняли неправильное решение — только лишь потому, что сразу не определились с системой приоритетов. Можно, конечно, допустить, что и премьер, и секретарь кабинета были некомпетентными политическими клоунами, но ведь клоунам тоже свойственно эмоциональное выгорание.
Кидо поднял воспаленный взгляд на министра обороны Симаду и спросил его, какие тот может предложить варианты для атаки. Сигемицу перестал протирать свои очки; все напряглись.
— Вы имеете в виду атаку на корейские корабли с подкреплением? — уточнил Симада.
— Нет, я имею в виду лагерь террористов в Фукуоке, — покачал головой Кидо.
Симада подозвал к себе сидевшего у стены офицера Сил самообороны Хориучи. Полковник Хориучи, специалист по борьбе с террором, служил в Штабе разведывательной службы Совета объединенных штабов. Он был худощавым, носил очки без оправы, имел угрюмый вид и казался старше своих сорока лет. На столе была разложена карта. С востока и запада захваченная территория была ограничена реками, с севера — береговой линией залива Хаката, а с юга располагался жилой район Чуо.
— Довольно обширная зона, — сказал Хориучи, обводя телескопической указкой выделенную красной линией часть карты. — Идеальное условие для атаки с нашей стороны — безлунная, облачная ночь. С моря высаживается десант коммандос. Пока они освобождают заложников в отеле, мы устанавливаем линию обороны на участке между отелем и разбитым у стадиона лагерем, изолируя таким образом террористов. Одновременно с высадкой первой группы идет десантирование второй — с реки Хии в точке западнее медицинского центра Кюсю. В данной точке мы блокируем госпиталь, чтобы террористы не могли его захватить. В то же время атакуем контрольно-пропускные пункты, все девять наблюдательных вышек и окружаем лагерь. С юга, одновременно с началом операции в отеле, атакуют боевые вертолеты. Это единственно приемлемый вариант.
Умецу и Доихара переглянулись не без некоторого энтузиазма.
— Неплохо! Что-то начинает намечаться…
Краткий и холодный стиль доклада полковника произвел впечатление. Казалось, в переполненное помещение проник слабый лучик света. Премьер попросил одну из сотрудниц принести влажное полотенце и, ослабив галстук, вытер лицо и шею. По всему, он пытался собраться с духом, чтобы стать первым премьер-министром в послевоенной Японии, который отдаст приказ Силам самообороны об атаке. Сигемицу взглянул на премьера и глотнул остывший кофе. Кто-то заметил, что для лучшего результата Силам самообороны следовало бы проконсультироваться с иностранными коллегами. Сам Хориучи сидел, слегка постукивая кончиком указки по карте и шевеля губами. Министр обороны и начальники штабов качали головами и заметно нервничали.
Наконец Хориучи снова заговорил, извинившись, что еще не закончил свою мысль. Кидо наклонился над столом, Сигемицу нахмурился и нетерпеливо провел рукой по волосам.
— Проблема заключается в том, что нам не хватает информации, а это влечет за собой определенные риски. Во-первых, не исключено, что часть террористов находится и в других местах. Мы знаем, что они контролируют центральный вход в отель, где расположены их КПП и наблюдательные вышки. Однако можно допустить, что кто-то из них контролирует вход с западной стороны отеля, проник на подземную парковку и в здание торгового центра к югу от «Фукуока Доум». В таком случае вероятно окружение наших сил. Блокпосты, которые мы видели в телерепортажах, могли быть созданы для отвлечения внимания. Корейцы могли организовать замаскированные пункты наблюдения и рассадить снайперов. Наверняка есть и патрули. Согласно тому, что мы знаем, силы террористов полностью укомплектованы спецназовцами, то есть они владеют тактикой действий в подобных ситуациях. И тогда у нас с самого начала возникнут очень серьезные проблемы. Скорее всего, у корейцев есть наблюдатели с приборами ночного видения. Они могли разместить их, например, на вертолетной площадке. В узловых точках могут быть установлены противопехотные мины, а кроме того, я не уверен, что у них нет химического и биологического оружия. При всех этих допусках мы определенно потерпим неудачу, причем с большими потерями с нашей стороны.