Тишина в зале давила на уши.
— Но если же мы все-таки решимся, — продолжил полковник, — то нам следует понимать, что у Сил самообороны нет опыта проведения подобных операций. В такой ситуации жизненно важное значение имеет тесное сотрудничество с контртеррористическими подразделениями. Я имею в виду Специальную штурмовую группу полиции, спецгруппу из Береговой охраны, спецгруппу морских сил самообороны и рейнджерский корпус наземных сил. Команда, которая будет высажена с моря, должна включать в себя группу для освобождения заложников, вторую группу, чтобы создать линию обороны для блокировки лагеря, и еще одну — для нейтрализации террористов в отеле. То есть нам необходимо минимум сто двадцать человек с навыками боевых пловцов, в идеале же — все двести. А в настоящее время мы можем гарантированно собрать лишь восемьдесят человек из Береговой охраны и морских сил самообороны. Для вертолетной атаки можно задействовать рейнджерский корпус с баз Метабару в Саге, и Такаюбару в Кумамото. Но в отличие от американских, наши транспортные вертолеты «СН-47 Чинук» и «UH-60 Блэк Хоук» не имеют достаточной защиты. Даже пули из пулеметов, что установлены на блокпостах, легко пробьют обшивку, а РПГ гарантированно их собьет. Другими словами, мы потеряем вертолеты, даже не успев высадить десант. И, если операция не завершится на первом этапе, наши люди будут окружены и уничтожены.
Под кем-то зловеще скрипнуло кресло.
— Но, даже если первая фаза пройдет успешно, остается еще один существенный момент. Нам будет трудно предотвратить прорыв террористов в жилые кварталы и медицинский центр. Можно, конечно, заранее эвакуировать местных жителей из района Чуо, но это насторожит боевиков и даст им возможность подготовиться к сопротивлению. В любом случае предотвратить серьезные жертвы среди мирного населения и пациентов медицинского центра невозможно.
И последнее, что озвучил Хориучи:
— Нужно учесть еще вот какой фактор: менее чем в трех километрах от лагеря, на пирсе Хигасихама рядом со зданием префектуры, расположено хранилище сжиженного газа. Если любой из резервуаров даст течь и туда попадет граната или ракета, то все закончится катастрофой. Газ воспламенится в трубопроводах, и тогда вся Фукуока взлетит на воздух.
Реакцией слушателей было полное разочарование. Придя в себя, многие недовольно пеняли полковнику, мол, сперва нужно было объяснить все слабые стороны его плана, прежде чем вселять в людей надежду. Хориучи на это громко заметил:
— В современной войне, включая контртеррористические операции, важнейшее значение имеет информация. К примеру, мы не можем сказать, на каких этажах отеля террористы держат заложников. Однако хорошо подготовленные спецподразделения в таких случаях…
— Какие ожидаемые потери? — перебил его Кидо.
Хориучи вопросительно взглянул на Симаду, но тот мотнул головой в сторону премьера и секретаря — отвечай им сам.
— Если каким-то чудом операция окажется успешной, то человек пятьсот. Если же все пойдет не по сценарию, то тогда несколько десятков тысяч, а то и больше, учитывая, что у террористов может быть химоружие.
— Какова вероятность успешного исхода операции? — спросил Кидо.
— Два процента, — почти с вызовом ответил Хориучи.
При этих словах Умецу кашлянул и негромко выругался: «Срань господня!» Доихара массировал себе виски, а Минами скрестил на груди руки и уставился в потолок. Все три женщины-министра криво усмехнулись.
Хориучи добавил, что разумно было бы рассмотреть возможность нахождения террористических групп в других японских городах, однако Симада остановил его, сказав, что и так уже довольно. Полковник свернул карту и вернулся на свое место у стены.
— А как насчет американских военных? — спросил Сигемицу, но Кидо лишь покачал головой.
Умецу, капая себе в глаза капли, заметил:
— Американцы не понимают даже разницы между корейским и японским языками, не говоря уже о том, что они не в состоянии отличить корейского террориста от японского мирного гражданина.
«Типичный антиамериканский выпад, — подумал Ямагива, — хотя, впрочем, здесь он прав». Для операции такого рода нужны специальные подразделения, а американские военные изначально не предполагали проводить антитеррористических действий на Японских островах. Даже если они бы и согласились оказать помощь, то потребуется слишком много времени, чтобы перебросить специализированное подразделение из США. Кроме того, весьма сомнительно, что американцы могли бы придумать что-нибудь лучше, чем изложенная Хориучи диспозиция.
В гнетущей тишине раздался надрывный кашель Нагано, как будто он подавился сэндвичем. Умецу встал и похлопал его по спине.
Сидевшие за круглым столом казались полностью опустошенными. Кидо закрыл глаза и начал размышлять вслух, как заставить террористов выйти на переговоры.
— Но это означает, что мы полностью признаем их партнерами, раз приглашаем на переговоры! — воскликнул Сигемицу.
— Типа того, — буркнул Кидо и погрузился в молчание.
На экране телевизора вновь возник командующий Экспедиционным корпусом. Ямагива только теперь заметил, что правое ухо корейца как-то странно сплющено и больше напоминает уродливый шрам. Кожа напоминала застывший воск, а ушное отверстие — трещину. Для несчастного случая или раны, полученной в бою, такое увечье было неестественным. Скорее, похоже на ожог — он однажды смотрел фильм, где кому-то жгли ухо паяльной лампой.
— А что вы думаете насчет того, чтобы послать Штурмовую группу для захвата некоторых из террористов, как только они начнут осуществлять аресты? — предложил Оикава. — Конечно, это опасно, но, если мы сможем взять хотя бы одного, у нас будет более точная информация о расположении сил в лагере.
Некоторые из министров поддержали предложение (кроме министра обороны), и вконец обессилевший Кидо включил вопрос в повестку дня для рассмотрения. Штатные сотрудники еще давали какие-то указания по телефону, но министры и руководители различных бюро сидели неподвижно. «Они уже сдались», — подумал Ямагива. Кидо и Сигемицу, по сути, обманули нацию, санкционировав блокаду Фукуоки якобы в соответствии с Актами о чрезвычайном положении, которые были предназначены для защиты всех граждан Японии. В его сознании снова возник образ изуродованного уха командующего ЭКК, как вдруг он услышал:
— Ямагива-сэнсэй, вы, должно быть, очень устали!
Это была Масуяма Юкико из Министерства внутренних дел.
— Нет, я в полном порядке, — сказал он.
Внимание с ее стороны было странным. Чиновники никогда не были особо любезными с впавшими в немилость, и вовсе не по черноте своего характера, — просто чтобы не сыпать изгою соль на рану. Неужели Кидо и Сигемицу изменили свое решение? В душе Ямагивы затеплился слабенький огонек надежды. И… нужно подумать о своих дальнейших действиях.
Как бы то ни было, он все еще официально не сдал свои полномочия, а с прошлого вечера ситуация успела кардинально измениться. Даже Садаката не был привлечен к ответственности за кошмарный случай с Окиямой. Возможно, совещание будет длиться, пока не выработают приемлемый план действий. Так, может, ему активно поддержать Кидо и Сигемицу?
Но Ямагива тут же признался себе, что его надежда беспочвенна и он принимает желаемое за действительное. Уведомление об отставке, пусть даже в устной форме, никогда не будет отменено. Но тогда почему его не отправили домой? С другой стороны, ему интересно было узнать, какое направление примет теперь дискуссия за круглым столом.
Интуитивно Ямагива понимал, что вопрос о рассмотрении независимости Фукуоки от Японии не за горами. Блокада острова вряд ли встретит горячее одобрение народа. Что влечет за собой независимость Фукуоки? Перемещение товаров и людей от этого не прекратится. Любому человеку, у которого остались родственники на Кюсю, будет позволено свободно въезжать на остров и уезжать обратно. И это все же лучше, чем гибель людей в результате террористических актов или открытых боевых действий. В таком случае независимость Фукуоки являлась определенным вариантом. Если дискуссия повернется в таком направлении, было бы весьма разумно сразу определить свою позицию на сей счет.
Кто-нибудь, например Морияма Кацуэ из Агентства финансовых служб, вероятно, будет утверждать, что если у Кюсю появится своя валюта, то Фукуока могла бы получить от этого определенную выгоду. Агентство по обороне предупредило, что любое нападение на силы Экспедиционного корпуса может обернуться десятками тысяч человеческих жизней. А что будет после прибытия подкрепления? За свою историю Япония никогда не подвергалась нападению извне, поэтому смешно вообразить, что жители Фукуоки устроят корейцам герилью, станут совершать самоподрывы и тому подобное. Уж лучше договориться о соблюдении прав человека, безопасности и неприкосновенности собственности. Умецу и Доихара вряд ли сочтут объявление независимости Фукуоки чем-то из ряда вон выходящим. Сигемицу и ему подобные, несомненно, сойдутся на том, что дело политика — стремиться к наибольшей выгоде большинства, а для достижения этой цели иногда приходится жертвовать меньшинством. Операция против террористов в «Фукуока Доум» позволила бы достичь цели с наименьшим ущербом, но поезд уже ушел. Ситуация стала настолько серьезной, что следует думать о том, как свести потери к минимуму. По крайней мере, это должно стать общим мнением. Экспедиционный корпус не собирался слагать оружие и сдаваться на милость победителя. Путь домой им заказан, и больше бежать им некуда. Корейцы прекрасно понимали, что успех их предприятия зависит только от их военной силы.
Ямагива отчетливо понимал, что большинство собравшихся считают первостепенной задачей сохранение мира. В начале семидесятых годов прошлого века во время угона самолета японский премьер-министр выполнил требования террористов, мотивировав свои действия тем, что безопасность заложников стоит на первом месте. Запад яростно критиковал его за уступки, но у Японии было свое мнение на этот счет, своя система ценностей, и она настаивала на мирном урегулировании ситуации. Независимость Фукуоки повлечет за собой бессмысленность дальнейшего наращивания вооружений и военную ядерную программу, что означало поддержку со стороны умеренных фракций и оппозиции. Помимо этого до сих пор не было официально объявлено о том, считает ли правительство Японии Экспедиционный корпус Корё врагом. Если ЭКК будет признан таковым, то с ним придется сражаться любыми возможными способами; непризнание же означает, что ЭКК действительно друг и партнер.