Оглянулась на дверь. Совершенно никаких шансов: надежный замок, толстые прутья.
Мысли метались.
«Что делать? Почему меня казнят? Я ведь ничего не сделала плохого».
Она хотела жить. Как же спастись? Может быть, остановить сердце палачу? Но сама мысль об убийстве ужаснула ее. Всю жизнь мать учила ее лечить и спасать людей. Аллах даровал нам это сокровище – жизнь, и никто не в праве ее отнимать. По крайней мере, не она. Фатима теперь точно знала, что обладала силой остановить сердце, отнять жизнь, но разве сможет ее совесть это вынести?
Нет. Не сможет она так. Да и как потом жить самой, зная, что отобрала чужую жизнь.
Сев на подушки, она закрыла лицо руками. Было грустно, сердце щемило, но слез не было. Даже при мысли о Фархаде. Воспоминания об их путешествии грело ей душу. Она вспомнила их совместные тренировки – никогда больше не будет он учить ее держать нож, прикасаться к ее руке, смотреть в глаза. Завтра на рассвете она умрет, и он даже не вспомнит о ней.
Остается только одно – смириться.
Она просидела так очень долго и даже не заметила, как наступила ночь. Но сон к ней не шел. Она лежала на подушках и смотрела через высокое окошко на звезды на темном небе, когда вдруг услышала шаги. Шаги приближались. Кто еще может прийти?
Надежда затеплилась в груди. Может это Фархад? Он не забыл, он пришел. Да, дождался вечера и под покровом ночи…
Дверь открылась, и в проеме показались двое охранников. Вся надежда рухнула. Фатиме стало до слез обидно. Но почему тут охранники?
«Уже? Так скоро?!» - пронеслось в голове у Фатимы.
Один из стражников протянул ей небольшой стеклянный сосуд с зеленоватой жидкостью и сказал:
- Пей!
Фатима опасливо приняла пузырек из рук охранника. Что это? Яд? Ее ведь и так казнят.
Понюхав, Фатима определила, что это снотворная настойка. Она узнала запах трав. Ее мама готовила такие для тех больных, которым либо нужно было отдохнуть и забыться сном, либо для тех, кто не мог заснуть по ночам. Но пить их нужно было по ложечке, а тут почти полстакана.
Она сделала небольшой глоток.
- Пей все! – скомандовал один из стражников нетерпеливо.
Что ж, если все произойдет, пока она будет спать, это даже к лучшему. Ни страха, ни волнения, ни боли.
Фатима залпом осушила сосуд.
Теперь к ней приблизился другой страж с мешком, который он набросил на голову девушки. На мгновение Фатиме стало страшно. Но действие снотворного уже началось, и все эмоции отступали.
Стражи взяли ее под локти и вывели из камеры. Она шла спотыкаясь, и так было темно, да еще этот мешок на голове.
Они прошли по коридору, но уже на лестнице из темницы ее начало клонить в сон. Ноги подкашивались, не выдерживая веса ее тела и, ступив через невысокий порог, они подкосились, и она чудом не рухнула на землю. Но тут ее подхватили сильные руки и прижали к крепкой груди. Это последнее, что Фатима запомнила перед тем, как погрузиться в глубокий сон.
Глава 18
Караван медленно двигался по пустыне. Вокруг, куда только хватало глаз, были раскаленные желтые пески и волнообразные барханы. Изредка виднелась какая-то растительность: колючки, либо засохшие кусты, в тени которых прятались пустынные ящерицы и жуки-чернотелки.
Караван был в пути еще с ночи, чтобы преодолеть как можно большее расстояние. Ведь была уже поздняя весна, и как только солнце поднимется достаточно высоко, необходимо будет сделать привал. Город давно уже скрылся из виду и следующий появится на горизонте только дней через двенадцать.
Караван растянулся на несколько десятков метром. Верблюды шли не спеша, навьюченные тяжелыми тюками с разнообразным товаром: от дорогих тканей до не менее дорогих специй. Некоторые погонщики ехали верхом, кто-то шагал рядом с верблюдами.
Замыкали караван два всадника. Точнее, всадников было трое, так как на одной лошади откинувшись на грудь второго всадника, ехал еще один наездник. На голове была черная чалма, край которой прикрывал глаза. Наездник походил на юнца, но, видимо, плохо держался в седле и, устроившись со своим старшим товарищем, уснул под размеренное покачивание лошади.
Так они ехали много часов. Однако вот подросток пошевелился, словно просыпаясь. Но нет, снова замер. Спустя пару минут, он медленно поднял руку, развернул ее ладонью к себе и прижал к свое груди. В ту же секунду тело его стало биться в конвульсиях.
- Держи ее руку! Она убьет себя! – послышался крик второго наездника.
***
Фатима очнулась от лучика света, который проник сквозь материю и щекотал ей ресницы. Она приоткрыла глаза и поняла, что на лице все еще то ли мешок, то ли повязка, сквозь которую этот луч и проникал.
Фатима ощутила, что сидит, прижавшись спиной к чьей-то широкой груди. А по размеренному покачиванию догадалась, что едет верхом на лошади.
«Сархан! - пронеслась в голове догадка. – Значит, он без моего согласия все же привел в исполнение свой план».
Похитил ее и теперь везет Аллах знает куда. Она дернулась, но потом притихла, притворившись, что еще спит. Надо обдумать все.
Что же делать? Она не хочет ехать с ним, не хочет быть с ним. Отчаяние захлестнуло ее с головой. За что же ей это? Надо что-то придумать. Она не сдастся без боя.
Но что может слабая девушка против опытного воина. Она только научилась держать нож в руке, а он оттачивал мастерство боя годами. По сравнению с ним, Фатима еще младенец. Он с легкостью одолеет и покорит ее себе. Сопротивляться ему бесполезно. Она видела его во время тренировок: резкие и четкие движения, будь то бой на саблях или рукопашный бой.
Страх овладел ею вновь. Сердце бешено билось в груди, пойманной птицей. Ну уж нет. Она не покориться. Кое-что она все же может.
Сердце!
Приподняв руку, она повернула ее ладонью к груди и почувствовала ток своей крови, биение своего сердца. Ее все равно должны были казнить, пусть так и будет. Она сама себя казнит.
С этими мыслями она прижала ладонь к груди и послала приказ своему сердцу остановиться. Все тело задергалось в конвульсиях, сопротивляясь. Желая жить. И вдруг она услышала:
- Держи ее руку! Она убьет себя!
Такой знакомый голос.
Кямран!
Руку ее перехватили и оттянули от груди, но в этом уже не было необходимости. Рука сама безвольно упала на колени.
Ее обхватили сильные руки и прижали к широкой груди.
- Не надо, Фатима. Жизнь моя. Не убивай себя, - зашептал ей прямо в ухо Фархад. Этот голос она бы ни с чьим не перепутала. От его слов жар разлился по всему телу.
Фатима обернулась, край платка сполз с глаз, и она увидела Фархада. Такое знакомое, такое милое лицо.
Слезы брызнули из глаз. Слезы радости и облегчения. Только сейчас она поняла, как сильно по нему тосковала. Как грустила, думая, что он о ней забыл.
Позабыв обо всех правилах приличия, Фатима поплотнее прижалась к юноше, позволяя ему обнимать себя, и устроив голову у него на груди.
Глава 19
Солнце встало в зените. Караванщики устраивались на отдых. Спешились и трое всадников, шедших в конце каравана. Они устроились отдельно от остальных путников.
Когда утолили голод и жажду, Кямран начал рассказывать Фатиме, как пошел просить помощи у тетушки Зибейды, как та рассказала про необычный дар племянницы, который сама же и запечатала. Фатима с интересом слушала, впитывая, как губка, каждое слово, так как сама еще не до конца понимала природу своего дара, а главное теперешние свои возможности. Во всех случаях, когда Фатима использовала свой дар, она действовала скорее инстинктивно, чем осознанно. И теперь, понимая, что это такое и откуда оно взялось, она могла разобраться в своих способностях и использовать их уже сознательно.
Кямран, тем временем, продолжал, рассказывая, как совершенно неожиданно для него на пороге дома тетушки Зибейды появился Фархад. Как сначала собирался броситься на того с кулаками за то, что позволил посадить сестру в темницу. Но тетушка Зибейда остановила его, объяснив, что Фархад пришел помочь.
У сына визиря были свои приближенные среди стражников, они-то и помогли вывести Фатиму из камеры. Ну а дальше уже Фархад сам встретил ее у выхода из темницы и, посадив на лошадь, направился в караван-сарай, где они с Кямраном договорились встретиться и где уже нашли караванщиков, идущих в Бади-кудр.
Он так же рассказал, что это именно тетушка Зибейда настояла на том, чтобы дать Фатиме снотворное перед похищением, чтобы та не испугалась и не совершила какую-нибудь глупость. Ведь до самых городских ворот Фатиму должны были вести с мешком на голове, чтобы никто не узнал, кого именно вывозят из города. И, несмотря на то, что вывозил ее сам Фархад с Кямраном, опасность была велика, так как стража у ворот могла опознать девушку.
Фатима слушала все это молча, не перебивая, то хмурясь, то наоборот, улыбаясь. Фархад не сводил серьезных глаз с девушки. Фатима привыкла видеть его всегда улыбающимся, и такое напряженное выражение лица заставило ее насторожиться.
Напоследок Кямран сказал:
- Тетушка Зибейда очень переживает, что не смогла поговорить с тобой и все тебе объяснить. Поэтому она передала тебе письмо.
Он протянул Фатиме лист, сложенный в четверо.
Фархад явно что-то хотел сказать, но ждал подходящего момента. И в данной ситуации прочитать письмо было важнее.
Фатима развернула лист и стала читать:
Дорогая моя племянница Фатима,
Хочу сказать, что сожалею о том, что твой дар раскрылся при столь неприятных обстоятельствах. Я запечатала его и должна была сама же разбить печать, но обстоятельства не позволили мне этого сделать. Однако я очень рада, что дар твой открыт и теперь ты должна наверстать упущенное, так как твой дар еще как не ограненный алмаз. Его нужно тренировать и развивать и тогда ты сама поймешь, насколько великой силой обладаешь. Но будь осторожна, не переходи грани. Дар твой должен быть использован во благо.