Отец одного из наших друзей был в связи с женою человека глупого и косноязычного. Однажды он пришел к ней ночью, думая, что мужа нет дома, и стал громко стучать в дверь, подражая голосу мужа и прося, чтобы ему открыли. Глупец, который оказался дома, услыша этот голос, сказал жене: «Джованна, открой же! Джованна, впусти же его, потому что мне кажется, что это я сам стучусь в дверь».
58. О скупце, который попробовал мочи
Один из наших товарищей по курии, известный своей скупостью, часто приходил к обеду слуг и пробовал их вино, чтобы посмотреть, достаточно ли оно разбавлено. И делал вид, что следит, чтобы у них было хорошее вино. Некоторые это заметили и сговорились поставить на стол свежей мочи в тот час, когда обыкновенно ждали его прихода. Он пришел, как всегда, хлебнул мочи, стал отплевываться и, едва сдерживая рвоту, с громким криком выбежал из комнаты, угрожая наказанием тем, кто сыграл над ним эту шутку. А они с хохотом кончили свой обед. Мне об этом рассказывал потом со смехом тот, кто все подстроил.
59. О пастухе, который исповедовался не так, как нужно
Однажды пришел на исповедь овечий пастух из той части Неаполитанского королевства, где разбой был обыкновенным делом. Упав на колени перед священником, он воскликнул со слезами: «Прости меня, отец, ибо я совершил тяжкий грех». Священник велел ему сказать, в чем был его грех; тот много раз безуспешно пытался говорить, словно ему нужно было признаться в самом тяжелом прегрешении. Наконец, после долгих настояний священника, он сказал, что он готовил сыр во время поста и, когда выжимал его, несколько капель молока попало ему в рот и он их не выплюнул. Священник, который знал нравы родины этого пастуха, улыбнулся, услышав, что он считает тяжким грехом несоблюдение поста, и задал ему вопрос, не совершил ли он греха более тяжкого. Пастух отвечал отрицательно. Священник спросил тогда, не случалось ли ему вместе с другими пастухами, как это у них бывает, ограбить или убить чужеземного путника? — «Конечно, — отвечал пастух. — Я часто делал и то и другое вместе с товарищами. Но это у нас настолько обычное дело, что наша совесть этим не смущается». Священник стал сурово упрекать его за оба тяжелых преступления, а пастух стоял на своем и считал грабеж и убийство человека чем-то незначительным, ибо они одобрялись у них обычаем, и просил отпущения только за грех с молоком. Ужасная вещь, когда дурное дело становится обычаем, ибо тогда тяжкие преступления считаются пустяками.
60. Об игроке, который попал в тюрьму за игру
В Терранове установлено определенное наказание для тех, кто играет в кости. Один из моих знакомых, уличенный в игре, в наказание был посажен в тюрьму. Его там спросили, за что он заключен. «Наш подеста, — ответил он, — посадил меня сюда за то, что я играл на свои деньги. Что бы он сделал, если бы я играл на его!»
61. Об отце, который упрекал сына за пьянство
Некий отец тщетно старался отклонить своего сына от пьянства. Однажды он увидел пьяного человека, позорно растянувшегося на улице с открытыми срамными частями, окруженного мальчишками, которые толпой вертелись вокруг него, смеялись и издевались над ним. Старик подозвал сына и указал ему на постыдное зрелище, думая этим примером заставить его отказаться от пьянства. А сын, увидя пьяницу, сказал: «Не знаешь ли, отец, где достают то вино, которым этот человек напился? Оно, должно быть, отменно, и я хотел бы его попробовать». Гнусный вид пьяницы не только не вызвал у него отвращения, а, наоборот, возбудил в нем жажду вина.
62. О молодом человеке из Перуджи
Испина из Перуджи также был молодым человеком знатного рода. Но он отличался такой распущенностью, что был позором всех остальных членов семьи. Однажды его родственник, Симоне Чекколо, старец мудрый и пользующийся большим весом, призвал к себе юношу и многими рассуждениями убеждал его вести лучшую жизнь. Он доказывал ему вред пороков и восхвалял добродетель. Когда Симоне кончил, Испина ему сказал: «Симоне, вы говорили очень складно и красиво, как подобает человеку красноречивому. Но я раз сто слышал на эту тему речи еще более замечательные, и все-таки мне ни разу не захотелось сделать что-нибудь из того, о чем мне говорили». Таким образом, Симоне не удалось своими речами достигнуть большего, чем предыдущему — с пьяницей — примером.
63. О герцоге Анжуйском, который показал сокровище Ридольфо да Камерино
Однажды в компании ученых людей порицали безумную страсть тех, кто тратит столько трудов и забот на поиски и на собирание драгоценных камней. И кто-то сказал: «Правильно Ридольфо да Камерино уличил в глупости герцога Анжуйского, направлявшегося в Неаполитанское королевство. Ридольфо прибыл в его лагерь, чтобы повидаться с ним, и герцог показал ему очень дорогие вещи, в том числе жемчуг, сапфиры, карбункулы и другие камни, имеющие большую ценность. Посмотрев на них, Ридольфо спросил, что стоят эти камни и какой они приносят доход. Герцог отвечал, что ценность их очень велика, но что дохода они не дают никакого. Тогда Ридольфо сказал ему: «Я вам могу показать два камня, которые стоят десять флоринов, но которые ежегодно приносят мне двести». И повел герцога, удивленного его словами, к своей мельнице, где показал ему два жернова и сказал, что эти два камня превосходят его драгоценности по пользе и приносимому ими доходу».
64. О том же Ридольфо
Один из обитателей Камерино хотел отправиться в путешествие, чтобы увидеть свет. Ридольфо посоветовал ему проехать до Мачераты. И когда тот последовал совету, Ридольфо ему сказал: «Ты теперь видел весь земной шар». И прибавил, что на земле нет ничего другого, как холмы, долины, горы, равнины, обработанные и необработанные поля, рощи и леса, и что все это можно видеть на пространстве между Камерино и Мачератой.
65. Остроумный ответ одного перуджинца
У одного перуджинского жителя был бочонок великолепного вина, но очень маленький размерами. Кто-то прислал к нему, с просьбою дать вина, мальчика с огромной кружкой. Перуджинец взял кружку, поднес ее к носу и сказал: «Ох, как сильно воняет эта кружка! Ни за что не налью в нее моего вина. Пойди и отнеси ее тому, кто тебя прислал».
66. Петух и лисица
Однажды лисица, проголодавшись, решила обманом завладеть курами, которые под предводительством петуха взобрались на вершину высокого дерева. Лисица не могла на него взлезть. Поэтому она с ласковым видом подошла к петуху, любезно его приветствовала и спросила: «Что ты там делаешь на верхушке? Разве ты не слышал свежих новостей, столь приятных для нас?» — «Нет, не слышал, — отвечал петух. — Расскажи нам о них». — «Я торопилась прийти сюда, чтобы тебе их сообщить. Состоялся совет всех животных, на котором было решено, что будет заключен постоянный мир между ними. Отныне никто из животных не должен бояться других. Должны прекратиться взаимные козни и обиды. Все должны наслаждаться миром и согласием. Всякий может идти в полной безопасности, куда хочет, хотя бы один. Поэтому спускайтесь вниз и отпразднуем торжественный день». Петух понял коварные замыслы лисицы. «Ты приносишь, — сказал он, — благую весть, приятную для меня». И, вытянув шею, он поднялся на ногах, делая вид, что ему хочется видеть дальше, и притворяясь удивленным. «Что ты высматриваешь?» — спросила лисица. «Я вижу, — отвечал петух, — двух собак, которые несутся сюда во весь дух, с разинутой пастью». Тогда лисица сказала, дрожа: «Прощайте, мне нужно бежать, пока они не подоспели». И пустилась в бегство. «Чего же ты бежишь? — спросил петух. — Разве ты боишься? Ведь мир заключен. Страшиться нечего». — «Я не уверена, — ответила лисицу — что собакам известно постановление о мире». Так обману был противопоставлен обман.
67. Забавное слово
Один человек, не стеснявшийся в выражениях, очень свободно разговаривал в папском дворце и сопровождал свои слова чрезвычайно нескромными жестами. «Что ты болтаешь, — сказал ему один из друзей. — Ведь тебя будут считать за глупца». А тот в ответ: «Это было бы мне очень выгодно, ибо другим способом я не могу войти в милость тех, кто здесь теперь в силе. Теперь время глупцов, и лишь у них одних в руках нити всех дел».
68. Спор между флорентийцем и венецианцем
Венецианцы заключили с герцогом Миланским мир на десять лет. За это время вспыхнула первая война между герцогом и флорентийцами. Дела флорентийцев шли плохо, когда венецианцы, нарушив договор, напали на герцога, не ждавшего с их стороны никаких враждебных действий, и заняли Брешию: они боялись, как бы герцог, победив флорентийцев, не обратился на них со всеми силами. Некоторое время спустя флорентиец и венецианец говорили об этих событиях. Последний сказал: «Вы нам обязаны свободой, ибо благодаря нашим усилиям вы свободны». — «Неправда, — возразил флорентиец, желая осадить хвастовство собеседника, — не вы нас сделали свободными, а мы вас сделали изменниками».
69. Сравнение Антонио Лоски
Чириако из Анконы, человек многоречивый и очень любивший поговорить, однажды в нашем присутствии оплакивал падение и разрушение Римской империи и казался чрезвычайно сокрушенным этим событием. Тогда Антонио Лоски, человек очень ученый, находившийся среди нас, стал смеяться над бессмысленным огорчением Чириако. «Это похоже, — сказал он, — на то, как некий миланец, послушав в праздник одного из сказителей, поющих перед толпой о подвигах героев, — сюжетом была смерть Роланда, убитого в сражении почти семьсот лет тому назад, — начал горько плакать. Придя потом домой, на вопрос своей жены, которая увидела его грустным и в слезах и стала спрашивать, что с ним случилось, он ответил: «Увы, жена, я умер». — «Какое несчастье стряслось с тобою, мой друг? — спросила жена. — Успокойся и иди ужинать». Но тот продолжал вздыхать и не хотел прикоснуться к еде. Жена настойчиво стала просить его сказать наконец причину столь тяжелого горя. Он ответил: «Неужели ты не знаешь, какую я услышал сегодня весть?» — «Какую же?» — спросила жена. «Умер Роланд, единственный защитник христиан». Жена успокоила бессмысленное огорчение мужа и с большим трудом могла уговорить его идти ужинать».