А во Мгле что-то двигалось. Огромное с расплывчатыми очертаниями. Взгляд не воспринимал это создание целиком. То мелькало нечто длинное, извивающееся, похожее на лесных исполинов Срединных дебрей, то уголок пасти, каждый зуб которой был в разы больше, чем Альдар, то изогнутый коготь, которым можно было бы проткнуть маяк насквозь. Словно сама Мгла ворочалась тут, раздумывая, как же предстать, чтобы наверняка раздавить жалкий островок с раздражающим источником магического света на нем. Тварь была столь невероятных размеров, что даже привычный ко всему Лютц испугался. И вот, напротив него из Мглы возник гигантский глаз-плошка без век. В пустых глазах большинства тварей Мглы застыл вечный голод. А в этом гнездилась еще и человеческая ненависть. Как в глазах Саттиса из последнего видения Альдара. И взгляд этого ока был направлен не на маяк, нет, – на самого смотрителя, хотя разглядеть его на галерее маяка в сгустившемся сумраке было вряд ли возможно.
Альдар замер, хотя и понимал, что демоническое создание увидело бы его и в подземелье, сквозь толщу каменных стен. Холод вдруг возник в глубине существа Лютца и в считаные такты выстудил, казалось, самую его душу. Зрение затуманилось, а перед глазами одна за другой вставали картины прошлого. Снова он на той проклятой дуэли наказывает дерзкого юнца Саттиса и ювелирно вонзает острие своего клинка в его защитный костюм напротив сердца. Парализующий укол и унижение противника – вот и все, чем это должно было закончиться. Но в костюме юнца обнаруживается изъян как раз в том месте, куда приходится выпад, и оружие Альдара вонзается глубже, чем должно. Парализующий укол достигает сердечной мышцы, и наступает смерть.
«Тебя предали, Альдар! – прошипел безликий голос в голове. – Они хотели избавиться от тебя! Твои же собратья. Потому что боялись и завидовали. Подлое племя!»
Тварь попала в болевую точку, заговорив о том, вокруг чего крутились мысли Альдара. Попытка отогнать морок, избавиться от возникших образов не удалась: он по-прежнему видел труп Саттиса, лежащий у его ног. И слышал шепот:
«А хочешь знать истинную причину их поступка? Они чувствовали, что ты – не такой, как они! Ты наш, наш, наш!»
Нет! Альдар не хотел слушать этот вкрадчивый голос, не хотел видеть то, что истерзало его в кошмарах. Но освободиться не удалось, а события в видении развивались совсем не так, как обычно. Вот он опускается на колено рядом с трупом юнца, достает нож и под громкие крики собравшихся вырезает глаза у мертвеца. Торжествующе смеется. Нет! Страх и отвращение охватывают Лютца. Такого не было! Был блюститель закона цитадели в сопровождении двух боевых големов, арест и суд.
«Прекрати сопротивляться, Альдар! Прими свою сущность!»
Третий рывок был почти успешен: наведенные зрительные образы удалось сбросить и увидеть, как прогибается щит острова под натиском исчадия Мглы…
Яростная вспышка большого светоча едва не ослепила Альдара. По телу твари побежали золотистые искры, и она, испустив вопль боли и ярости, отступила в глубину серой хмари. И это сразу укротило ярость бури. Успокоилась и перестала бурлить Мгла. Волна откатилась от щита, и шторм постепенно стих.
Но Лютц этого уже не видел: вспышка и вопль дополнились мощным ментальным ударом исчадия Мглы. Голова Альдара взорвалась болью, и он провалился в темноту беспамятства.
Альдар пришел в себя от прикосновения. Открыл глаза. Первым, что он увидел, была клыкастая пасть, усы, зеленые глаза с вертикальными зрачками и витые рога на лохматой голове. Существо лизнуло Лютца в нос сухим шершавым языком.
– Привет, Рык, – проговорил Альдар устало.
Пушинн фыркнул, развернулся и, мазнув хозяина по лицу длинным пушистым хвостом, отошел и сел в дверном проеме, где редкий, почти прекратившийся дождь не доставал его.
Альдар усмехнулся и достал из кармана хронокс. Хмыкнул. Долго же он провалялся без сознания! Буря за это время стихла. Однако потрепала она маяк изрядно.
Смотритель с трудом поднялся, охнув от прострелившей колено боли. Надо будет сперва натереть ногу орденским бальзамом, иначе он не пройдет по лестнице. Альдар приложил руку к стене, пытаясь определить, сколько придется работать… Да-а-а, тут на несколько хронов работы, не меньше. Лютц бросил взгляд на пушинна, который сидел в дверях и деловито вылизывал широкие лапы.
– Что, Рык, неслабая была буря, да?
Зверь снова фыркнул и, задрав хвост, вальяжной походкой удалился в сторону винтовой лестницы.
– Вот ведь зараза мохнатая! – беззлобно проворчал Альдар.
Пожалуй, пушинн был единственной отдушиной, примирявшей его с жизнью. Без Рыка тут можно удавиться с тоски. Правда, дали его Альдару не просто так, а потому что зверь особо чувствителен к проявлениям Мглы. Что-то вроде сторожа, который поможет вовремя среагировать на угрозу.
Обработав колено бальзамом, смотритель надел защитные очки и поднялся в лучезарий, чтобы долить топлива. Это было основной процедурой, с нее требовалось начинать. Когда большой светоч в порядке, со всем остальным управиться легко. Альдар все сделал и огляделся. Стекла в лучезарии были разбиты. Ладно, дело поправимое. Смотритель взялся за стену и закрыл глаза. Безупречная память до мельчайших подробностей помогла вспомнить, каким было это место до бури. Подождав немного, Лютц открыл глаза. Улыбнулся: круговая прозрачная стена лучезария вновь сверкала новенькими стеклами.
Хорошо, теперь можно заняться и остальным. Постепенно, сверху вниз. Ступенька за ступенькой. Восемнадцать витков, триста шестьдесят восемь ступеней, каменная кладка стен, светильники… После он упадет ничком на кровать в своей комнатке внизу и будет лежать без сил несколько хронов.
Первые же шаги по ступеням отозвались новой болью в колене. Обычно орденское зелье помогало быстро. Значит, это отзывается маяк, и где-то в нижней трети башни в кладке повреждение более серьезное, чем показалось сначала. Альдар поморщился: похоже, придется терпеть боль и ковылять сначала туда, иначе потом на это не хватит Силы…
Когда Лютц добрался до места, правое колено болело так, словно его грыз старый, потерявший половину зубов тагыр-падальщик. Альдар остановился, вцепившись в перила, чтобы не упасть, и помянул Абха: там, где должен был висеть малый светильник, в стене зияла брешь размером в два камня кладки. Сами камни рассыпались в прах и лежали на ступеньках грудой песка, венчал которую витой подвес светильника. А от бреши по стене бежала широкая трещина.
«Та вспышка, что отогнала тварь Мглы!» – вспомнил Альдар.
Похоже, большой светоч черпнул для нее Силу из вспомогательных, а один из них и не выдержал. Да, уничтоженный светильник – это не разбитое стекло. Лютц закрыл глаза и прижал ладони к стене под брешью. Воспроизвел в сознании образ именно этого светильника, чуть косо вделанного в стену и с царапиной на верхнем завитке подвеса. В голову лезли посторонние мысли и образы, мешая сосредоточиться. Вновь черноглазый Саттис и тварь из Мглы, едва не проломившая щит. Но Лютц держался: сейчас не было у него задачи важнее. Накапливалась свинцовая тяжесть во всем теле, дрожали ноги и руки, нарастала головная боль. Зато колено постепенно отпускало, а это означало, что он все делает верно.
Наконец Альдар ощутил, что сверху повеяло теплом. Он осторожно отступил от стены и открыл глаза. Светильник был на месте и горел ровным, чистым светом, брешь и трещина в стене затянулись. Слава Доусу, получилось!
Цоканье когтей по ступенькам заставило его опустить взгляд. По лестнице взбежал пушинн. Выглядел он непривычно: шерсть дыбом, клыки оскалены, глаза переливались разным цветом, а длинный хвост торчал вверх и только что не звенел от напряжения.
– Что случилось, Рык?
Пушинн мгновенно развернулся и понесся вниз по ступенькам. Хвост его мелко дергался вперед-назад, словно манящий палец. Такое со спокойным пушинном случалось крайне редко.
Мысленно простонав, Альдар стал спускаться по лестнице следом за Рыком. Семь витков вниз дались смотрителю нелегко, и, спустившись, он долго стоял, тяжело опершись о стену, собирался с силами. Убежавший вперед Рык, вернулся и посмотрел на хозяина взглядом, полным нетерпения и укоризны – дескать, хватит лентяйничать – тут дело важное, а ты…
– Иду-иду! – проворчал Лютц, с трудом отрываясь от стены.
Ветер все еще дул, резкий и неприятный, так что не очень крутой склон, сбегавший от маяка до края Тверди, превратился для Альдара в настоящее препятствие. Сдерживаемая щитом Мгла еще бурлила. Правда, уже лениво, по привычке, должно быть, вспоминая недавний свирепый шторм. А у самой границы… слабо мерцал, «доедая» последние остатки энергии, защитный кокон спасательного шлюпа с призрачника.
Альдар замер. Вот так событие! За пять циклов, что он провел на маяке, крушений тут не случалось. Собственно, и призрачники-то у Трей-Ларна появлялись крайне редко, а время для того, что привозит припасы, еще не пришло. Шторм только что отбушевал знатный, и какой-нибудь из кораблей императорского флота вполне мог в него угодить.
Рык распушил хвост и понесся к кокону. Смотритель последовал за своим зверем, готовясь увидеть что угодно. И все же удивился: в шлюпе была женщина, молодая, красивая, светловолосая. И без сознания. И еще кого-то она Альдару смутно напоминала… Нет, не может быть! Такое может случиться только в плохой пьесе!
Лютц подошел к женщине и присмотрелся. Перстень на пальце женщины! Он узнал его. Сомнения отпали. Символ пламени и геральдический вензель подтверждали – перед ним представительница семейства Скальм. И не просто представительница, а первая наследница.
Пока Альдар переносил спасенную в свою комнатенку в нижней части маяка, укладывал на постель и обрабатывал бальзамом ссадины, она так и не пришла в себя. Что делать дальше, смотритель не знал, поскольку прошел лишь начальный курс целительства в цитадели. И потом, надо же – Скальм!