И можно было бы подумать, что фаворит передо мной бахвалится. Но я с ним был почти согласен. До появления Бирона наличие в России таких огромных конных заводов и в таком количестве могли считать просто невозможными. Более того, все знали, что одной из целей Эрнста Иоганна было создание собственной русской, пусть бироновской, породы лошадей, которую бы можно было использовать в тяжёлой кавалерии. И он сделает-таки это!
Вот только история знает ещё одного фаната коннозаводческой деятельности. Однако, Алексей Орлов ещё, наверное, не родился.
— Ваше сиятельство, я хотел бы предложить вам способ, который позволит в значительной степени увеличить рождаемость жеребят, а также даст возможность быстрее выводить нужные породы, — сказал я и протянул Бирону небольшую папку из плотной бумаги, внутри которой было всего лишь пять исписанных листов и два чертежа.
Сперва нехотя, а потом всё более увлечённо, Бирон вчитывался в текст. Благо, что этот экземпляр был написан на немецком. Да и адресован он был исключительно графу.
Глава 15
Если бы у меня было восемь часов на то, чтобы срубить дерево, я потратил бы шесть часов на то, чтобы наточить топор. Авраам Линкольн
Петербург
27 июня 1734 года
У меня возникает вопрос: а не слишком ли я начинаю разбазаривать свои знания? Ведь, по сути, то искусственное осеменение, которое я предлагал Бирону, — это огромный шаг, существенный прогресс в коннозаводческой деятельности.
Сейчас лошади — это и трактора и самолеты с автомобилями. Это все залог того, что можно выбраться из своего маленького мирка и съездить хотя бы за пятьдесят верст от дома.
— Ха-ха-ха! — весело, хватаясь за живот, рассмеялся граф. — Меня и так называют жеребцом. А прознают, что ещё и такое внедрю на своих заводах…
Эрнст Иоганн потряс чертежом искусственной вагины и следом конструкции, имитирующей кобылу. Да, латекса тут нет, резины, хоть бы и завалящейся, тоже нет, хотя будет время, так попробую сварить её из одуванчиков. Интересно, что получится. Или каучук закажу тем же голландцам. Не так много его и нужно для этого дела.
Ну, есть сено, ткани, найдутся какие-нибудь смазки. Как-то это всё очень пошло звучит, если применять подобное к человеку. И как же это прогрессивно может прозвучать, если использовать в воспроизводстве коней.
— Что вы хотите за эту науку? Но учтите, испытать всё это сперва нужно. Однако, коли всё так, как вы описали, получите куда больше, чем за то, что взяли польскую казну, — сказал Бирон, и мне даже показалось, что он подмигнул. Но, видимо, всё же показалось.
Не скажу, что в будущем я очень много знал о лошадях и том, чем занимаются на конных заводах. Было бы иначе, то, скорее, оказался бы чуть более справным наездником. Но любил различные передачи про животных, немало приходилось и читать, учитывая то, какую ересь порой показывали по телевизору. Так что сам принцип знал и видел.
Дважды в своей жизни посещал конные заводы, например, когда инспектировал работу КГБ по Гомельской области. Там, в Старом Селе (большой деревне рядом с Гомелем) был немалого размера конный завод и даже небольшой ипподром.
Почему-то местные чекисты решили, что мне это будет интересно, и сводили на очень обстоятельную экскурсию. И показали, как происходит забор… Думал даже, что это так насмехаются надо мной. Правда, как сейчас вспоминаю, перед этим тот конный завод взял всесоюзную премию. Может, поэтому и решили показать успехи области. Ну за одно и посмеятся, что не исключено.
— А отчего же не забираете свои деньги на покупку поместья? — не отрывая взгляда на рисунки, спросил граф.
— Всенепременно приду! К вам? — отвечал я.
Откуда мне знать, к кому приходить и требовать свои обещанные две тысячи. Нет, если бы их не нужно было использовать исключительно по назначению, для покупки себе геморроя, то уже давно все узнал бы. А так… Покупка поместья в бурлящих бунтовских регионах, словно выкинуть деньги.
— Прибудете перед отбытием своим в экспедицию ко мне. Будут и деньги и поручение, — сказал Бирон и такое у него было лицо…
Прям благодетель, будто бы ждал, что руку стану целовать. Неужели не понимает, что две тысячи рублей, данные мне на поместье — это выброженные деньги? Я узнавал, можно, ближе к Новгороду, за эти деньги купить более-менее поместье с небольшой деревушкой.
— Ну будет нам. Государыня ждёт, — будто бы оправдывался Бирон. — С вами свяжутся, господин Норов. И не печальтесь. Если то, что вы мне дали, сработает… Я умею быть благодарным.
Граф резко поднялся и вышел из беседки, в которой мы с ним разговаривали. А я подумал о том, что всё же не прогадал, решив предоставить такую информацию из будущего профессионалу.
Пусть в России появится ещё больше добротных лошадей, пусть она станет вровень с другими державами в этой области. Но, а в том, что Бирон способен это сделать, сомнений не было. Это фрегат не построят, или жалование офицерам не выдадут, а на бироновские конюшни в казне всегда найдётся немало денег. Рассчитываю, что какая-то горсть песка из этой финансовой горки окажется и в моём кармане. Желательно, чтобы песочек был золотым.
Петербург
28 июня 1734 года
— Вы машете шпагой, словно медведь схватил бревно. Вы же, русские, почитаете медведя? Но фехтование — это не с бревном, это с тростиночкой, с изяществом! — отчитывал меня сеньор Франческо Манчини. — Движение — основа всего. Вы же камень, булыжник неповоротливый.
Я спокойно принимал все колкости, больше схожие на оскорбления, прекрасно понимая, что в ряде случаев без подобного крайне сложно обойтись. Тем более, если мастеру фехтования на самом деле попался такой, казалось бы, труднообучаемый ученик.
Действительно, по сравнению с тем, как изящно умеет танцевать со шпагой в руках, даже с боевой, тяжёлой, Манчини, я больше похож на медведя с оглоблей. А вот итальянец у меня ассоциируется с прыгающим зайцем. Правда, таким, ушастым и злым, способным тактикой тысячи порезов завалить даже крупного хозяина леса.
Третий день кряду я только и делаю, что тренируюсь, причём, не только в фехтовании. Приходится ещё и танцы разучивать. Не за горами бал, и я ещё несколько дней назад мог бы изрядно смутиться, если бы какая-нибудь дама в череде своих приглашений на танец записала меня на менуэт. Ещё гляди, произошёл бы какой-нибудь неприличный конфуз с менуэтом.
— Господин Норов, но минует — это танец, — сказала бы мне дама.
— Ты давай, милая, не отвлекайся, — потребовал бы я у нее, осматриваясь, чтобы к занятым нами кустам никто не подошёл.
Теперь я, по крайней мере, отличаю менуэт от польского танца, он же полонез. Не могу сказать, что эта наука такая уж и лёгкая. И лучше бы в это время был распространён вальс. Вот его когда-то моя жена заставила разучить.
Манчини с видом превосходства ходил вокруг меня со шпагой, положенной на плечо. Позер, ничего не скажешь. И будь он хоть чуть менее профессиональным, приказал бы солдатам дать плетей макароннику, да в шею гнать. Но он Мастер!
— Атакуйте меня! — потребовал итальянец.
Я сделал ложный замах, показывая, что буду проводить атаку в голову. Однако Манчини ушёл чуть в сторону и попытался нанести мне учебной шпагой удар в корпус. Но и у меня сработали рефлексы: я крутанулся на правой ноге, становясь боком к своему сопернику, и шпага итальянца прошла мимо, предоставляя мне выбор, куда наносить следующий удар. Франческо Манчини оказался уязвимым для моей следующей атаки.
Наставник лихо ушел с траектории моего удара, сам показал открытое мой бок, болезненно ударив туда учебной шпагой. Опять же он победил.
— Я определённо не могу понять. В своей практике ещё такого не встречал. Вы быстры. Но что ещё важнее, мгновенно принимаете решение, будто бы навыки у вас отточены до совершенства. Но вы нисколько не фехтовальщик, — невероятно ловко уйдя от моей очередной атаки в сторону, пристально посмотрел на меня итальянец и стал размышлять.
Вот и пригодилось моё знание испанского языка. Именно оно позволило нам полноценно общаться между собой. Манчини не знал немецкого, уж тем более английского. Моё же владение французским языком или голландским пока что оставляет желать лучшего. Но оба мы знаем испанский.
Франческо Манчини, как мне показалось, даже проникся ко мне каким-то уважением ещё до того, как мы стали с ним изучать главные стойки и правила фехтования шпагой. Думаю, что среди русских людей вряд ли найдётся больше пяти человек, которые будут знать испанский язык. А фехтование многие до сих пор связывают с испанской дестрезой, немецкая школа более грубая. Наверное, она бы мне больше подошла.
— Перерыв. Попьём воды! — объявил мой наставник.
Удивительным образом в Петербурге установилась жаркая погода. Уже два дня не то, что не было дождя, но и облака оказывались очень редкими гостями на небосклоне. Заниматься физическими упражнениями под открытым небом было ещё тем испытанием.
Локация, в которой проходили наши тренировки, могла бы кому-то дать повод для размышления о моей устойчивой психике. Мы тренировались у того дома, где был убит Иоганн Лесток. Но я не специально.
Я арендовал квартиру, которую занимал ранее француз. Мало того, так и вторую половину дома также на две недели выкупил. И причин тому было две. Во-первых, это было действительно достойное жилище, неподалёку от нужных мне в Петербурге объектов. Причём стоимость проживания, особенно на две недели, мне показалась не слишком высокой. Удивительно, что эту квартиру медик именно снимал. Я думал, что она его собственность.
Во-вторых, я это точно знал, Тайная канцелярия не проводила никаких обысков в жилище убитого французского шпиона. И я надеялся на то, что мне удастся вскрыть какой-нибудь тайник. Ну не могло не быть тайника. И почему Ушаков не стал обыскивать дом?.. Может это было нельзя сделать из-за того, что квартира не принадлежала Лестоку? Может медик так же рассчитывал на это, что его не будут без особой нужды тревожить, если он станет проживать в чужом доме?