Королева ещё не ложилась и даже не переоделась. Она сидела в мягком кресле у тлеющего камина и задумчиво наблюдала, как бледные язычки пламени робко танцуют над угасающими углями.
– Моя госпожа… – поклонилась Ильяса. – Вы меня звали. Что прикажете?
Эулианна жестом отпустила рабыню и, тем же движением изящной холёной ручки, унизанной перстнями и браслетами, указала фавориту на кресло рядом. Ильяса опустилась на мягкие подушки и расслабленно откинулась на удобную спинку. Она уже позволяла себе небольшие вольности, видя расположение госпожи, впрочем, не переходя дозволенных границ.
Королева ещё минуту молчала, глядя на огонь, затем чуть повернула голову и искоса взглянула на фаворита. Она сразу заметила его непринуждённую расслабленную позу, и слегка усмехнулась.
– Поначалу ты был такой робкий и неуклюжий, как щенок в незнакомом доме… – произнесла без укора.
– Щенок освоился и начал проявлять характер, – улыбнулась Ильяса, видя, что госпожа не сердится. – Но если вы пожелаете, я попытаюсь снова стать робким и неуклюжим.
– Не надо… Это будет уже игра. А лицедеев вокруг меня и так хватает.
Королева снова умолкла, глядя на фаворита испытующим взглядом, и внезапно спросила:
– Я красива, д'Ассо?
Ильяса удивилась столь неожиданному и странному вопросу, но искренне ответила:
– Вы прекрасны, моя госпожа!
Эулианна засмеялась и задала ещё более странный вопрос:
– Я тебе нравлюсь, д'Ассо?
Ильяса насторожилась, не понимая, куда клонит королева, и осторожно ответила:
– Как вы можете кому-либо не нравиться? Вас обожают все мужчины Марода…
– Я не спрашиваю обо всех мужчинах Марода, д'Ассо, я хочу знать твоё личное ко мне отношение. Влюблён ли ты в меня?
Ильяса некоторое время, молча, смотрела на госпожу, не зная, что ответить. Она не понимала, почему королева завела этот странный разговор, и боялась даже предположить, что за этим может последовать.
Заметив нерешительность фаворита, Эулианна строго произнесла:
– Правду, мой юный воин. Ты обещал говорить мне правду, какой бы горькой или неприятной она ни была.
Ильяса посмотрела в глаза королеве и честно ответила:
– Нет, моя госпожа… Конечно, вы мне нравитесь и как женщина, и как повелительница, но я в вас не влюблён.
Эулианна рассмеялась.
– Честно и откровенно… Значит, ты не станешь меня ревновать к другому мужчине?
– Ну, во-первых, я не смею вас ревновать в любом случае – вы моя королева, я всего лишь ваш подданный. Во-вторых, не имею на вас никаких прав: я вам не супруг и не жених. И, в-третьих, госпожа может поступать, как ей заблагорассудится, невзирая на мнения слуг.
– Ты неправ, д'Ассо. Так ведут себя с рабами, но не с друзьями. А я хочу, чтобы мы стали друзьями. Или ты этого не желаешь?
– Это стало бы для меня высшей наградой.
– Я долго присматривалась к тебе… Ты не болтлив, умеешь хранить тайны – никто до сих пор так и не узнал, что случилось у тебя дома, и почему ты сбежал в Марод. Ты не распространяешься о моих делах, и это мне нравится. Ты не падок на лесть и неподкупен – я знаю, что кое-кто пытался купить твою благосклонность. Тебе можно доверять…
– Мне можно доверять в любом случае, – с гордостью ответила девушка. – Я дал вам клятву, а не просто принёс присягу.
– Да, мой верный воин… Но дело, которое я хочу тебе поручить, настолько деликатное… Оно касается чести твоей госпожи и её доброго имени… Это поручение любовного характера…
– Вы можете на меня положиться. Я должен буду отнести любовное послание?
– Помолчи и послушай… Ты знаешь, что у меня есть жених – герцог Аводисский. Но мы не любим друг друга, хотя и обязаны вступить в брак через четыре года. Герцог живёт своей жизнью, я своей, и каждый наслаждается свободой, пока это возможно. Я веду скромную целомудренную жизнь, а мой жених не отказывает себе ни в одном удовольствии. Но недавно я влюбилась… Это непозволительная роскошь для королевы… Но что случилось, то случилось. Я хочу этого человека, я желаю его, как никого другого! Полбеды, если бы он был придворным. Но мой любимый простолюдин. Он простой уличный музыкант… Я хочу, чтобы ты привёл его во дворец, но так, чтобы об этом никто не знал… Даже он.
Ильяса удивлённо приподняла брови.
– Как это сделать? Завязать ему глаза, посадить в мешок?
– Этого не потребуется. Он слеп.
– Он… О, простите, госпожа. Я чуть не сболтнул глупость…
– Ты осуждаешь меня? – нахмурилась Эулианна.
– Нет. Просто удивлён.
– Ты всё поймёшь, когда его увидишь… Но меня покорили его волшебный голос и пение.
– Каковы мои обязанности в этом деле?
– Ты должен доставить его во дворец и на рассвете отвести обратно. Ты отвечаешь за его безопасность на улице, а во дворце о нём позаботится Демис.
– Понятно. Назовите адрес, и я тотчас отправлюсь в путь.
– Улица Садовников, дом 32. Не говори, что его требует королева. Скажи просто: одна богатая дама хочет послушать его песни, – Эулианна протянула руку и взяла со столика туго набитый кошель. – Дашь его матери это золото и скажешь, чтобы она не беспокоилась о сыне – утром он вернётся. Это – ключ от тайной калитки в саду. Демис проведёт тебя к ней и будет ждать возвращения.
– Как имя этого музыканта?
– Локиний Лотус.
– Я могу идти за ним?
– Да.
Эулианна позвала рабыню и велела проводить д'Ассо.
Они вышли из дворца тёмными малохоженными коридорами, пересекли сад и оказались возле увитой вьющимися растениями, покрытой тёмной патиной, бронзовой калитки. Демис посветила масляным фонарём, который принесла с собой, чтобы Ильяса смогла отыскать замочную скважину и вставить в неё ключ. И замок, и петли были тщательно смазаны чьёй-то заботливой рукой, поэтому калитка открылась легко и без шума.
– Не усни тут, – прошептала Ильяса рабыне на прощание. – Я постараюсь вернуться быстро.
Демис ничего не ответила, молча прикрыв за фаворитом дверь.
Глава 10
Улица Садовников находилась в бедном квартале города, одной стороной примыкая к порту. В тёмное время одинокому прохожему здесь нужно было поберечься. Пьяные рыбаки и грузчики устраивали драки прямо посреди улицы, приставали к прохожим и задирали случайно попавших в квартал чужаков. Правда, юношу в военной форме никто не трогал, опасаясь его острого меча, но один раз девушке пришлось обходить драку, в которой участвовали десятка полтора пьяниц.
Ей долго пришлось искать дом номер 32. Не на всех домах висели таблички с номерами. А на тех, где висели, их трудно было разглядеть или из-за полустёршейся от времени краски, или на них падала густая тень, или их скрывали листья росших рядом с домом деревьев.
Но, наконец, она увидела искомый номер. Он принадлежал старой покосившейся деревянной хижине с маленькими окошками, за которыми еле мигал слабый свет. К двери вели стёршиеся ступени, сложенные из плоских булыжников, мастерски пригнанных друг к другу. Поднявшись по ним, Ильяса оказалась перед рассохшейся облезлой дверью, оббитой полосками позеленевшей меди. Не обнаружив дверного молотка, девушка постучала в дверь кулаком. Спустя минуту послышались торопливые шаги, и женский голос испуганно спросил:
– Кто там?
– Здесь живёт Локиний Лотус, уличный музыкант?
– Да, здесь. А что вам надо в столь поздний час?
– У меня к нему поручение.
За дверью послышалась возня, затем она приоткрылась и в щель выглянула нестарая, но замученная жизнью и невзгодами женщина. Даже в тусклом свете звёзд стало видно, что когда-то она была красавицей, но сейчас лицо её поблёкло, покрылось сетью морщин и осунулось.
– Вы кто? – спросила женщина, пытаясь разглядеть стоящего на крыльце незнакомца.
– Добрый вечер, матушка, – вежливо поздоровалась Ильяса. – Меня прислала некая госпожа… с поручением к вашему сыну. Могу я войти?
Успокоенная словами и вежливым тоном чужака, женщина распахнула дверь и ответила:
– Вечер добрый и вам, господин… Входите с миром.
Ильяса вошла, слегка пригнув голову, чтобы не зацепить низкий косяк. Тесный тёмный коридор упирался в ещё одну дверь, открыв которую, девушка оказалась в маленькой, бедной, но чистой комнатке. В воздухе витали ароматы скудной похлёбки и сушёных трав, пучками развешанных по стенам. На грубом деревянном столе стояла плошка с коптящим фитилём и лежало какое-то шитьё. Под одной из стен стояло низкое ложе, застеленное латаным-перелатаным покрывалом, на котором лежал молодой мужчина лет двадцати пяти. Ильясе хватило одного взгляда, чтобы понять неосторожную любовь королевы: мужчина поражал необыкновенной красотой. Не просто обычной мужской красотой. Нет. В чертах его лица сквозило что-то неземное, волшебное, небесное. Утончённые, нежные, но не женственные. Такие черты имеют только безгрешные небесные создания или невинные дети. Широко открытые слепые глаза удивительного янтарного цвета, в глубине которых мерцали золотые весёлые искорки, «смотрели» в никуда, блуждая по комнате.
– Локиний? – спросила Ильяса, стараясь огрубить свой низкий голос, так как знала, что слепцы обладают удивительно тонким слухом.
– Да, я, – мужчина приподнялся и сел, спустив босые ноги на пол.
– Меня прислала одна знатная дама… Её очаровало твоё пение. Но, так как ей не пристало толпиться с чернью на площади, она приглашает тебя в свой дом, чтобы сполна насладиться твоим чудесным голосом. Труд твой щедро оплачен, – Ильяса бросила на стол набитый золотом кошель.
Мать Локиния мгновение нерешительно смотрела на него, а затем взяла в руки, развязала и перевернула. На тёмные доски стола, весело звеня и поблёскивая в тусклом свете коптилки, посыпались полновесные золотые. Женщина изумлённо ахнула.
– Да здесь целое состояние, сынок… – дрожащим голосом произнесла она. – Огромная куча золота…
Губы слепца тронула еле заметная улыбка.
– По-видимому, эта дама баснословно богата, раз так щедро платит за простые песенки уличного музыканта… Я могу узнать её имя?