один принц. Ему бы тоже отступить, и отдать медведя на расстрел стоявшим с арбалетами наготове егерям, но, то ли взыграла королевская гордость, то ли от страха приросли к земле ноги, но Леотард остался на месте, сживая в побелевших от напряжения руках древко массивного копья с широким стальным наконечником.
Когда медведь бросился в его сторону, кто-то из егерей, не дожидаясь команды, выстрелил. Тяжёлая металлическая стрела пробила животному грудь, застряв глубоко в теле, но не остановила атаку, а только ещё больше разозлила животное. Он опустился на четыре лапы и бросился к принцу, покрыв разделявшее их расстояние одним прыжком. Затем вновь поднялся на задние лапы и яростно заревел. Из разинутой пасти вылетели брызги окрашенной кровью слюны, и попали на лицо охотника. И тут Леотард совершил ошибку. Он отпустил древко копья и провёл ладонью по лицу, стирая зловонные капли. Медведь взмахнул лапой, ударяя по направленному в его сторону лезвию, и копьё, вырвавшись, отлетело в сторону. Медведь взмахнул другой лапой, и острые когти с лёгкостью снесли бы незадачливому охотнику полголовы, но Леотард вовремя пригнулся и отступил. Нога его зацепила камень, он споткнулся и растянулся на земле. Казалось, смерть принца неизбежна… Его друзья и товарищи просто оцепенели от страха, впав в каталептический ступор.
Ильяса сторожила лошадей. Но ей так хотелось посмотреть на медвежью охоту, что она рискнула нарушить приказ господина, оставила животных на других слуг и прокралась за охотниками. Спрятавшись среди камней, девушка с напряжением наблюдала за процессом. Увидев, что принц упал, и громадная зверюга вот-вот набросится на него, она выскочила из укрытия и крикнула:
– Стреляйте! Стреляйте, идиоты!
Приказ относился к растерявшимся егерям.
В медведя одновременно вонзилось несколько стрел. Но они, казалось, не причиняют ему вреда, потому что на каждое попадание животное отвечало только яростным рыком и взмахами мощных лап.
Ильяса в несколько прыжков преодолела расстояние между укрытием и столпившимися в испуге незадачливыми охотниками. Вырвав у ближайшего копьё, поспешила на помощь принцу. Подобрав по дороге камень, она встала рядом с распластавшимся господином и бросила в медведя камень, попав в окровавленную морду. Тот затряс головой и повернулся к новому противнику. Ильяса не знала, как можно убить это громадное чудовище, тем более, из его груди уже торчали несколько стрел, не причинявших, казалось, зверю никакого вреда. Но она подумала, что приём, которым пехотинцы защищаются от атаки кавалерии, может помочь. Выставив вперёд лезвие, она уткнула тупой конец в землю и для крепости наступила на него ногой. Наклонив копьё в сторону медведя, крепко сжала древко руками.
– Ну же, давай, гад, иди ко мне! – с холодной яростью и без тени страха произнесла девушка. – Попробуй моей калёной стали!
Медведь, словно послушав её, повернулся и ринулся в атаку. Остриё было нацелено чуть ниже грудины. И вот, всей массой тела, хищник напоролся на копьё, как глупый гусь на вертел. Но он был такой большой и тяжёлый, что древко сначала согнулось, а потом, не выдержав, сломалось с громким резким треском. Медведь повалился на, не успевшую увернуться, девушку.
Ильясе показалось, что на неё обрушилась гора. Перехватило дыхание, потемнело в глазах. Затрещали сминаемые кости грудной клетки. Ещё живой, но смертельно раненый хищник, пытался встать, неуклюже ворочаясь, чем доставлял находящейся под тушей девушке ещё больше мучений. Она уже хрипела, задыхаясь, и была на грани обморока. А медведь, в последнем жизненном рывке приподнялся на четыре лапы и стал, пошатываясь, свесив голову и глухо рыча. Из полуоткрытой пасти тягучей тёмной струёй стекала кровь, заливая лицо еле дышащей Ильясы. Она, кашляя и отплёвываясь, судорожно хватала ртом воздух, который со стоном и болью проходил в смятые лёгкие. Но тут жизнь окончательно покинула медведя, и он рухнул, снова придавив девушку. Ильяса почувствовала невыносимо острую боль, вскрикнула и потеряла сознание. Обломок древка копья, торчавшего из груди медведя, пронзил её тело, пригвоздив к земле.
Глава 9
Очнулась Ильяса в одной из комнат «охотничьего домика». Она узнала её по бревенчатым стенам и трофеям, развешанным на них. В окна проникал зелёный полумрак – ветви деревьев прикрывали их от полуденного зноя. Сквозь открытые створки проникал лёгкий шелест листьев, птичий щебет и аромат скошенной травы.
Всё тело болело, дышалось с трудом. В боку тягуче ныло. Кружилась голова, и хотелось пить. Девушка повернула голову и увидела рядом с кроватью дремавшую в кресле Аделину – жену лесничего.
– Дел… – позвала девушка. Голос прозвучал тихо и хрипло. Она откашлялась и просипела громче: – Адели…
Женщина вздрогнула и открыла глаза. Увидев очнувшуюся подопечную, заохала и засуетилась.
– Чего тебе, милочка? – участливо спросила она.
По этому вопросу Ильяса поняла, что её тайна раскрыта.
– Пить…
– Сейчас-сейчас…
Женщина приподняла ей голову и поднесла ко рту кружку с травяным настоем. Ильяса жадно выпила, несмотря на горесть и вязкость напитка. Без сил откинулась на подушку. Лесничиха поставила кружку на столик у кровати и выскочила из комнаты.
Через несколько минут в комнату поспешно вошёл какой-то мужчина. Ильяса с трудом узнала придворного лекаря – мастера Геласия. Она редко встречалась с этим человеком – его услугами алмостке пользоваться не приходилось. Лекарь склонился над больной, подержал за запястье, проверяя пульс, пощупал лоб, заглянул в глаза. Удивлённо приподнял брови.
– Да вы, как кошка, сударыня, имеете несколько жизней! Одну вы наверняка уже потеряли, и сейчас пользуетесь второй… Как самочувствие?
– Словно по мне табун лошадей проскакал…
– Нет, всего лишь один медведь потоптался, – усмехнулся лекарь. – Вы помните, что с вами случилось?
Ильяса прикрыла глаза, вспоминая неудачную охоту.
– Да…
– Вы – даммарская героиня!
Ильяса нахмурилась.
– Его Высочество знает, что я… женщина?
– А как же! Я немедленно ему доложил об этом чуде. Признаюсь, он мне не поверил, пока лично не обозрел ваше… тело. Как вам удалось так умело всех ввести в заблуждение? И, главное, зачем?
– На это есть причины… – нахмурилась Ильяса.
– Не сомневаюсь. Принц Леотард тоже так сказал. И просил меня держать данное открытие в тайне… Пока вы сами не пожелаете признаться, сударыня.
– Пока не пожелаю, – твёрдо заявила девушка.
– Хм… Как хотите, баронесса.
– Баронесса? – удивилась Ильяса.
– Уезжая, Леотард клятвенно обещал, что за вторичное чудесное спасение выпросит у отца для вас патент на это звание. Просить он будет, конечно же, через матушку, нашу уважаемую королеву. А всем известно, что король не может отказать супруге в весьма… хм-хм… настойчивых просьбах.
Ильяса устало прикрыла глаза. Чудесны и неизведанны пути богов! В один миг они возвышают вас до небес, чтобы через мгновения сбросить на дно самой глубокой пропасти. Но затем лишь, чтобы опять возвысить и обласкать своим вниманием.
Выздоровление шло необычайно быстро. На удивление, как лекаря, так и самой больной. Она снова видела в этом божественное провидение. «Потоптавшийся» медведь, к счастью, не сломал ни единой кости, а обломок копья удачно прошёл между всеми жизненно важными органами, не повредив ни один. Через несколько дней Ильяса смогла встать с постели, ещё спустя несколько – самостоятельно передвигаться, а через две декады смогла сесть в седло и вернуться в Ашен, где её с нетерпеньем ждал принц. Он вручил слуге патент на звание барона, от себя добавил кошель золотых, а от королевы – дарственную на уютный домик в одном из городских кварталов для купцов и ремесленников средней руки.
Скайла встретила Ильясу слезами радости и облегчения. А малыш Скарм крепко потянул за волосы и широко улыбнулся беззубым ртом.
В тот же день подруги пошли осматривать своё новое жилище. Подарок приятно удивил Ильясу. Им оказался небольшой двухэтажный особнячок, окружённый садом и высоким забором. В доме присутствовала полная обстановка и утварь, так что ничего покупать не пришлось. Кроме прислуги, конечно. И то, Скайла настояла, чтобы Ильяса купила ей одну пожилую рабыню-помощницу.
– Со всем остальным я справлюсь сама! – решительно заявила юная женщина. – Я не хочу видеть в доме молоденьких служанок, а тем боле мужчин-слуг.
– Как хочешь, – пожала плечами алмостка и спрятала кошель с золотом принца в сундук.
Скайла, у которой никогда не было не то, что собственного дома, но даже собственного платья, восхищенно ходила из комнаты в комнату, любуясь резной мебелью, коврами, портьерами, даже кухонной утварью. Бывшая рабыня никак не могла поверить, что она, вдруг, стала свободна, богата и сама себе хозяйка. Ильяса с улыбкой наблюдала, как подруга ходит по дому, осторожно касаясь кончиками пальцев то одного предмета, то другого. То зароется лицом в бархатные шторы, то осторожно присядет на краешек изящного диванчика. То долго стоит и любуется на вычурный канделябр в виде обнажённой женской фигурки. Или заглядывает во все кастрюли и горшки, жаровни и сковородки.
– Тебе нравится? – спросила Ильяса, когда ей надоело ходить следом за подругой. Особнячок был хорош, слова нет, но её дом в Мароде намного лучше!
– О, да! – выдохнула Скайла.
– Тогда учись быть хозяйкой. Вряд ли я часто буду бывать дома – ты же знаешь принца, ему не сидится на месте. То на охоте, то в путешествии по окрестностям. Да и служба во дворце занимает много времени. Думаю, ты не заскучаешь: у тебя есть маленький и служанка. Будешь болтать с ней. А если хочешь, я куплю ещё молодого симпатичного привратника…
– Нет, нет! Никаких мужчин в доме! Я не хочу их видеть!
– А как же тело? Ты теперь молодая женщина, у него есть потребности. Не нужно сушить его отказом от удовольствий.
– Мне достаточно твоих ласк.
– Но я редко бываю рядом… Особенно последнее время.