— Максим! Я прошу! Помоги мне! Вытащи меня отсюда! Я больше не могу! Я сойду с ума в этих застенках! Они пытают меня!
— Пытают?!
— Да, пытают. Знаешь что такое пытка лишения сна? Они не дают мне спать. Тут постоянно светит очень яркий свет.
Я глянул на потолок. Там и в самом деле горели яркие люминесцентные лампы белого мертвого света, словно в морге.
— А если я закрываю глаза больше трех секунд — в комнату входит охранник и заставляет встать с кровати. Я на грани. Они говорят чтобы я подписала признание, тогда они отстанут от меня.
— Не делай этого!
— Я знаю, — кивнула Анфиса. — Если признаюсь — подпишу себе смертный приговор. А еще они кормят меня соленой рыбой.
Я вопросительно глянул на девушку. В голове не сложилось в чем же тут состояла пытка.
— С утра — соленая рыба, и потом весь день, или сухари и опять соленая рыба. И ни капли воды за весь день. От недостатка влаги у меня ноги судорогой сводит, губы и горло трескаются! Максим, ты должен мне помочь!
— Как?
— Я не знаю. Придумай что-нибудь, ты умный мальчик. Максим, ради нас. Ради наши отношений — помоги мне. Вытащи меня отсюда! Заклинаю тебя! Всеми богами — вытащи отсюда!
Анфиса вцепилась мне в воротник рубахи, начала трясти.
— Выпусти — а не то я расскажу все про нас с тобой. Расскажу твоему отцу. Все расскажу! — девушка уже вовсю рыдала.
— Что?! — я выпучил глаза от удивления. — Расскажешь? Это же ведь ты сама ко мне…
— Не важно, — перебила меня девушка. — Мне выбирать не приходится. Это мой единственный шанс и надежда. Вытащи меня отсюда, иначе я все расскажу твоему отцу.
— Что ты расскажешь? — вдруг раздался густой бас за моей спиной, от которого я вздрогнул.
Я резко обернулся и похолодел.
У дверей стоял Вяземский старший.
Как же это? Как он так тихо прокрался сюда? И когда успел? Шел следом?
Пристально посмотрев на меня, а потом переведя взгляд на Анфису, отец повторил свой вопрос:
— Так что ты расскажешь?
Глава 17
— Отец…
— Я хочу услышать ответ на свой вопрос, — перебил меня Вяземский.
Судя по звенящему как сталь голосу настроение у него было так себе.
— А я хочу услышать внятные пояснения насчет того, почему она тут сидит, — ответил я, указав на Анфису.
Девушка при этом съежилась, затравлено посмотрела на Вяземского.
Меня распирала злость и я готов был к любому развитию событий. Острое чувство несправедливости бурлило словно кипящая смола.
— Это тебя не касается, — произнес отец.
— Это касается всех! Она — твоя жена. И ты просто так, без всяких веских доказательств, запер ее сюда, обвинив в предательстве и подвергнув пыткам!
— Пыткам? — усмехнулся отец. — Ты еще не видел настоящих пыток!
— Любые обвинения должны быть подкреплены доказательствами. Должен быть суд. Справедливый суд, по закону. А не вот этот вот балаган!
— Почему ты ее защищаешь? — задумчиво спросил Вяземский.
Это был не риторический вопрос — ему было и вправду интересно.
— Потому что никто не должен подвергаться насилию. Если она виновата — то докажи это, и не пытками, а уликами.
— Я не обязан тебе ничего доказывать! — взорвался отец. — Мальчишка! Сопляк!
И наотмашь хлестанул меня по щеке.
Удар был неожиданным, ощутимым, обжигающим.
Меня развернуло, я упал на пол. Анфиса подбежала ко мне, помогла подняться.
— А уж не заодно ли ты с ней? — зарычал Вяземский, подходя к нам. — Уйди, стерва!
И оттолкнул Анфису в сторону. Та словно тряпичная кукла отлетела почти до самой стены.
— Нельзя вот так решать проблемы! — выдохнул я, вытирая кровь с лопнувшей губы и поднимаясь.
— Да много ли ты знаешь как надо решать проблемы? Думал, отучился семестр в школе и уже мудрости набрался? Сосунок!
Еще один удар пригвоздил меня к полу.
Перед глазами все померкло. Я зарычал, совсем по звериному, резко вскочил на ноги. Горячая волна прокатилась по телу. Я понял, что дар начал активизироваться, атрибут уже жаждал крови. Понял, но ничего не смог ему противопоставить и хоть как-то остановить.
И ведь я могу убить Вяземского. Не смотря на разницу в габаритах, я могу просто одним движением убить его.
«Верно, — прошипела Смерть. — Убей его!»
— Я дал тебе слишком много воли! — продолжал тем временем Вяземский. — Разбаловал тебя. Ты сбежал со Званного Ужина, опозорил меня, вел себя не подобающим образом. И тебе все сходило с рук. Даже Олегу я прощал меньше, чем тебе! Но это до сегодняшнего момента.
Каменная рука вновь ударила меня. Я отлетел к Анфисе и мой разум окончательно потонул в черном тумане. Но это было не забытие.
Я видел смутные очертания. Мои мышцы двигались, казалось, сами по себе. Чужак вновь овладел мои телом. И жаждал только одного — крови врага.
— Отныне ты будешь у меня на короткой привязи! Я тебе покажу что значит уважать род!
Еще одна пощечина.
— Сопляк! — Вяземский вновь замахнулся.
Но ударить не успел.
Я опередил его. Точнее то, что созрело внутри меня.
Кулак вспыхнул словно факел. И врезался отцу прямо в грудь.
Вяземский грузно упал на пол, закричал. Тут же в комнату вбежала охрана, окружила меня. Каждый из них был защищен каким-то магическим блоком — я чувствовал это. Но я все равно рванул в атаку.
Первого стража я сбил с ног, второго откинул к стене. Третий попытался набросить на меня магическую петлю, но тоже полетел в сторону. Их магическая защита сыпалась как не обожжённая глина.
— На отца руку понял! Мерзавец!
Вяземский поднялся на ноги, рванул ко мне.
Даже сквозь пелену перед глазами я видел черный выжженный отпечаток кулака на его груди. Это говорило только об одном — дни Вяземского-старшего сочтены.
«Не переживай, — по змеиному прошипел голос Смерти. — Он тебе не нужен. Никто не нужен. Убей их всех».
— Отец! Остановись! — едва ворочая языком, произнес я.
Нужно было остановить это побоище как можно скорее и вызвать Стаханову. Она поможет. Обязательно поможет, пока не стало поздно.
Я уже не сомневался в исходе судьбы отца. Олег умер на следующий день, но его организм был ослаблен наркотиками. Сколько останется отцу? Два дня? Три?
«Не важно, — вновь пропел змеиный голос Смерти. — Пусть умирает. Зато ты получишь силу. И власть».
— Щенок! — закричал Вяземский.
Вынести такого — чтобы собственный сын, подросток, самый младший в семье, — поднял на него руку он не мог. И потому двинул на меня, готовый разорвать на части. Сейчас его не волновало ничего — ни место в Нижней палате, ни потеря репутации и имения. Он хотел одного — поставить меня на место. Причем самым жестким способом.
— На Анфиску глаз положил? — злобно процедил Вяземский. — Думаешь, не понял я? Пока я по собраниям до поздней ночи штаны просиживаю, вы в постели время проводите?
— Петр… — начала девушка.
— Заткнись! — и повернувшись ко мне: — А может быть, ты тоже с ней заодно? Говори!
— Ты сошел с ума!
Ко мне подскочил пришедший в себя охранник. И тут же полетел обратно к стене.
«Убей его!» — прошептала Смерть.
И я вдруг впервые задумался — ведь это будет самый простой способ избавится от всех этих неприятностей. Убрать Вяземского, самому стать главой рода. Решить проблему с Герцеными — самым жестким способом, без жалости, раз и навсегда…
«Нет!» — сам себе приказал я. Эти мысли про убийство явно принадлежали не мне.
Выгнать их прочь.
«Не сопротивляйся волне. Пусть она подхватит тебя и понесет вперед. Ты сам удивишься какие возможности могут у тебя быть».
— Может быть ты тоже теперь за Герценых? — продолжал бесноваться отец.
— Приди в себя! — взмолился я.
Но чужак в моем теле не желал заканчивать этот поединок так рано. И поэтому атаковал вновь.
Отец успел увернуться от удара, отступил. Кажется, боль, распространявшаяся от груди, наконец дошла до головы и мигом отрезвила его.
Вяземский взглянул на прожженные одежды, злобно усмехнулся:
— В школе гляжу хорошо учишься. Атрибутом воспользовался?
— Я не хотел, — устало произнес я. — Ты сам это начал.
— Поднимать руку на отца — за такое раньше немедленно бы голова полетела с плеч!
Один из охранников слишком явно воспринял слова Вяземского и двинул ко мне, оголяя длинный кривой нож, висящий у него на поясе. Отец махнул:
— Брысь!
— Это паранойя! — сказал я, потирая ушибленные бока. — Тебе повсюду мерещатся предатели!
— Так оно и есть — предатели повсюду! — кивнул Вяземский.
— Ты хоть себя слышишь?
— Ее я все равно не отпущу, — кивнул Вяземский на Анфису. — И тебе запрещаю тут появляться. Слышали?
Он глянул на охрану. Те поспешно закивали головами.
— И Ольге тоже запрещаю! — крикнул отец так, чтобы сестра услышала этот приказ через двери. — Это мое слово. Не пускать их сюда!
С этим он развернулся и быстро пошел прочь. Я надеялся что он направляется прямиком к Стахановой.
Но куда бы он ни собирался, то уже не успел. Внизу, у входа самой башни его остановил помощник и принялся что-то торопливо говорить. Я вышел в коридор, выглянул в единственное маленькое и зарешеченное окошечко, ведущее во внутренний дворик.
Вяземский стоял неподвижно, слушал молча. Но выражение лица было красноречивее любых слов.
— Что происходит? — спросил я у сестры, понимая, что что-то случилось.
— Да какая разница?! — злобно ответила Ольга. — У него постоянно что-то происходит, только и умеет, что орать. Он чуть не убил тебя!
— Не убил, — хмуро буркнул я.
Сестра была обижена на отца. Я же уже практически забыл конфликт. Для меня сейчас было важно другое — договориться с Вяземским по поводу освобождения Анфисы не получилось, значит нужно применить другую практику. Какую — вот в чем вопрос. Попытаться воздействовать через доверенного человека? Только кто он таков для Вяземского? Кажется, отец уже больше никому не доверяет в своем доме.