Герцен ухмыльнулся.
— Соображаешь!
— Вы подставили меня! Подкинули тотем на место преступления!
Я попытался разогнуться — получилось с трудом.
— Подставили, — спокойно кивнул Герцен. — Потому что это — большая игра. Здесь лишним места нет. Вы, Вяземские, должны уйти. И ты должен уйти. Мы хотели тебя бартыновскими руками убрать, но видимо придется самим немного испачкаться.
Герцен подошел ко мне вплотную.
— Ничего, я не брезгливый, если надо, то и испачкаться могу. К тому же это доставит мне двойное удовольствие — ведь я прикончу тебя лично!
И ударил коленом в лицом.
Губа с противным чавкающим звуком лопнула, орошая все кровью. Я застонал.
Григорий удовлетворенно кивнул.
— Прекрасно!
Я отпрянул назад, встал в боевую стойку, готовый начать поединок.
— Крысеныш хочет биться! — рассмеялся Герцен. — Ну давай, попробуй.
Я едва ли успел сделать один удар — меня жёстко сбили с ног, начали колошматить, да так, словно пытаясь выбить пыль. Лупили молча, лишь иногда кряхтя от старательности.
Дуболомы Герцена знали свое дело, поэтому Григорий вскоре рявкнул:
— Полегче! Пусть не теряет сознание — хочу видеть его глаза, когда буду убивать.
Бойцы схлынули.
Где-то под кроной дерева зачирикала птичка — заливисто, приятно. И это пение так контрастировало с тем, что сейчас тут происходило, что мне стало смешно.
Я сипло рассмеялся, но никто это не понял — приняли за кашель.
С трудом разлепляя опухшие от ударов веки, я глянул на Григория. В руках у него был нож.
— Пора уже закончить эту суету, — произнес он, подходя ко мне.
— Гриша, зачем ты подкинул мою заколку Никите? — словно пробудившись ото сна спросила Агнета.
— Что? — удивился Герцен. — Ты о чем?
— Зачем ты подкинул Никите мою заколку?
— Я ничего не подкидывал! Из ума что ли выжила?
— Но Максим сказал…
— Да мало ли что он сказал?! Зачем мне это делать?!
— Чтобы избавиться от меня! — всхлипнула Агнета.
Герцен перевел вопросительный взгляд на меня.
Я вытащил заколку из кармана, кинул ее под ноги стоящим. Сказал:
— Это заколка моей сестры. Одолжил у нее чтобы вас разговорить.
— Мля! Да он тебя как последнюю дуру развел! — Герцен отвесил Агнете звонкую пощечину. — А ты и повелась.
Девушка расплакалась.
— Ничего, за этот обман ты тоже ответишь! — прошипел он в мою сторону.
— Никиту ты убил? — прохрипел я, вытирая хлещущую из губы кровь.
— Зачем тебе это знать? — спросил Григорий. — Какая теперь разница?
— Просто хочу знать. На последок. Чтобы на том свете спрос иметь с тебя.
— Правда хочешь знать? — ухмыльнулся Герцен и глянул на своих дуболомов. — Вот дурак! Его сейчас убивать будут — а он какие-то глупые вопросы задает! Лучше бы о пощаде просил. Или молился бы.
— Что толку у тебя о пощаде просить? — злобно процедил я.
— Это верно! — расплылся в улыбке Герцен. — Бессмысленно.
— Никиту ты убил? — вновь выдохнул я, отплевывая сгустки крови.
— Я, — кивнул Герцен.
— Повтори.
— Никиту Бартынова убил я. Что ты сморщился? Больно это слушать тебе? Своего дружка ненормального жалко? Ну тогда слушай — для меня любые слова, которые причиняют тебе боль, словно музыка. Никиту Бартынова убил я, собственными руками. Взял и пристрелил. А потом подкинул твой тотем. Даже не знаю, что ты там наплел Бартынову-старшему, что он тебя не сразу грохнул. Но это уже не важно.
— А Кондор?
— Он по твою душу был.
Герцен схватил меня за волосы.
— Гриша, не надо! — заверещала Агнета.
— Заткнись!
— Гриша, я прошу, не надо его убивать!
Девушка рванула к Герцену. Тот попытался оттолкнуть ее, но не смог.
— Не надо убивать! Это же преступление!
— Смотри как за тебя топит! — ухмыльнулся Григорий, кивая на девушку. — Влюбилась что ли?
— Я не хочу быть соучастницей преступления! Я не хочу в тюрьму! Гриша, не надо никого убивать! Пойдем домой! Я прошу! Оставь его тут — он больше не сделает нам ничего плохого! Не будет мешать. Ведь правда?
Вопрос был адресован мне, но ответить на него я не смог — вновь получил от какого-то здоровяка по лицу.
— Гриша, не надо никого убивать!
— Парни, оттащите ее от меня! — брезгливо ответил Герцен.
Дуболомы жестко оцепили девушку.
— Гриша, не надо! Не надо убивать!
— Индус, образумь ты ее наконец! — кинул Герцен и самый здоровый детина одним увесистым шлепком угомонил Агнету — та без сознания упала на землю.
— Руки ему заверните, и держите, чтобы не вырывался, — приказал Григорий, кивая на меня.
Меня схватили за запястья и так их вывернули, что захрустели кости.
— Ну что, Максим, готов сдохнуть? — спросил Герцен, задирая мне голову и поднося нож к горлу. — Вот и пришла твоя смерть.
И резанул по горлу, загоняя лезвие глубоко в мою плоть.
Глава 10
Нож разрезал горло — почти от уха до уха. Кровь хлынула с новой силой — сонная артерия была перебита лезвием.
Очнувшаяся Агнета истошно закричала. Ее крик напугал птиц, те вспорхнули с дерева и улетели.
— Заткните ее! — рявкнул Герцен, удерживая мою голову и жадно наблюдая как из раны хлещет кровь.
Индус вновь наотмашь ударил девушку и та замолчала, потеряв сознание.
— Ну что, Вяземский, чувствуешь, что смерть близко? Чувствуешь, как жизнь покидает тело?
В этот момент на лице Герцена играла безумная улыбка маньяка. Глаза полыхали.
— Вот и конец!
Герцен провернул нож. И в глазах отразилось блаженство — он делал это с явным удовольствием.
— Чувствуешь близкую смерть?
— Нет, не чувствую! — внезапно произнес я и улыбнулся в ответ.
С учетом того, что шея моя была искромсана на лоскуты, а лицо измазано кровью, улыбка получилась жуткой.
Это заставило Герцена вздрогнуть.
— Что за черт? — удивленно воскликнул он, не понимая, почему у меня такая реакция.
— Голосовые связки не перерезал, — со знанием сообщил кто-то из верзил.
Герцен оскалился. А потом вонзил нож мне в горло по самую рукоять.
— Надо было чаще ходить на уроки, Гриша! — произнес я как ни в чем не бывало.
— Это что… ты что… — кажется, только теперь Герцен начал понимать, что произошло.
— Верно, — кивнул я. — Это — морок.
Мое тело начало оплавляться, менять формы.
— Причем морок удаленный. Альберт Михайлович Чернов учил нас этому, но ты, по обыкновению своему, спал.
— Морок? — злобно процедил Герцен, вытаскивая нож из горла магической конструкции, которую я сделал до того, как вошел в блокирующее поле — не сделай этого, уже бы точно не смог перехитрить противника, потому что вся магия, сотворенная в границах поля, рассыпалась.
— Верно, Гриша, морок — я не настоящий. А вот сотовый телефон, который находится сейчас у меня в нагрудном кармане и который транслирует видеозвонок прямо господину Бартынову в данный момент — вполне себе настоящий.
— Что? — выдохнул Герцен, глядя на меня.
В кармане и правда находился телефон, повернутый камерой в сторону от меня. Небольшая маскировка — и его не было видно. Но вот видеозвонок, который я сделал Бартынову до прихода сюда, продолжал идти все это время.
— Гриша, ты в прямом эфире! Передай привет своим родным и близким!
Герцен подскочил ко мне, схватил за карман и остервенело вырвал его вместе с куском ткани.
Телефон упал на асфальт. На экране был Бартынов. Мне хватило и мгновения, чтобы увидеть его лицо… Лучше бы я этого не видел! У Смерти, которую мне время от времени приходилось лицезреть, выражение было и то менее страшное. Казалось, прямо из экрана сейчас начнут лететь молнии.
Григорий тоже увидел это лицо и ойкнул, совсем по девичьи, испугано. Был бы хвост — точно бы поджал.
— Гриша… — каким-то замогильным голосом прошептал Бартынов.
Герцен вновь ойкнул.
А потом начал остервенело топтать телефон ногой, в считанные мгновения превратив его в груду осколков.
— Запись велась дистанционно, — ответил я. — Так что смысла в этом нет — все материалы уже у Бартынова.
— Я тебя… — прошипел Герцен, брызжа слюной.
— Это всего лишь морок, — усмехнулся я. — Ничего ты мне не сделаешь. А вот тебе советую убираться отсюда поскорее — люди Бартынова уже выехали сюда.
Мои очертания вновь поплыли — я не удерживал магический конструкт, так как он был уже ни к чему.
Григорий отпустил морок, начал оглядываться.
— Где ты? — прокричал Герцен. — Где ты сам? Покажись! Выйди ко мне! Поговорим — с глазу на глаз.
— Разбираться с тобой будет отец Никиты — это будет по справедливому.
— Я… тебя…
Герцен начал пятиться. Потом рявкнул на своих дуболомов:
— Чего стоите?! Живо нашли его!
Те ринулись исполнять приказ.
Сам Герцен испуганно оглянулся. У дальних кустов показались тени. Я не сомневался, что это бартыновские солдаты.
— Выходи! — вновь произнес Григорий, но уже не так уверено. — Давай, выходи!
А потом и вовсе, едва вновь зашевелились кусты, рванул наутек.
— Стой, паскуда! — крикнул я и Герцен от страха припустил еще быстрее.
Споткнулся, растелился, глухо ударившись лицом об асфальт. Нос и губы расквасились в кровь, Герцен вскрикнул, сквозь слезы начал проклинать меня. С трудом поднявшись, вновь рванул прочь.
Магический морок развеялся окончательно. Агнета, придя в себя, продолжала смотреть на то место, где еще совсем недавно валялся я с перерезанным горлом. Теперь же там ничего не было, что бы напоминало о жуткой расправе. Девушка, кажется, ничего не понимала.
Я стряхнул с глаз остатки морока — когда делаешь его на расстоянии, тяжело выходить в нормальное свое состояние. Кажется, что ты до сих пор там, в самом гуще событий.
Но наваждение кончилось. Я моргнул пару раз, огляделся. Я по прежнему находился в том же месте, где и был до этого. Дуб все так же стоял рядом и я держался за него, пытаясь удержать точку опоры. Агнета была далеко, как и сама лавочка, возле которой было назначено свидание. Ее состояние чем-то напоминало мое. Девушка была растеряна.