— Ну что ж, — скрипя зубами, произнес я. — Ваш выбор мне понятен. И я его принимаю. Только вот если он окажется ошибочным и лодка Александра первой пойдет ко дну, не надо пытаться переметнуться на корабль, как вы выразились, с пробоиной. Обратно я вас принимать не буду. Крысы на борту мне ни к чему!
— Я вас понял, Максим Петрович. Мой выбор сделан — и я от него не откажусь в любом случае. Хотел лишь на прощание дать совет — не как адвокат, а просто как… в общем просто совет. Бегите.
— Бежать?
— Верно. Не сочтите его за издевательство — это я сейчас вам говорю как знающий человек, который хочет вам помочь. Вы мудрый мальчик, и если откинете все эмоции, то поймете меня. Нельзя признать недееспособным того, кого нет. Понимаете о чем я?
— Спасибо, обойдусь без ваших советов.
— Прощайте, Максим Петрович. Прощайте и простите, если сможете. Я…
Я не дослушал его — нажал на «сброс».
Все внутри меня клокотало от гнева. Не в силах сдержать этого, я в сердцах ударил кулаком по стене. Потом еще раз. И еще. И еще.
Боль разлилась красной волной по руке, но я ее не чувствовал. Мне хотелось крушить и ломать все, что только попадется, представляя в этом лицо Эммануила-мать-его-Рудольфовича!
Предатель! Продажная шкура! Еще и советы мне раздает! Урод!
Я вновь стукнул по стене.
Такого подлого предательства я не ожидал. Удар прямо в спину. И ведь до последнего тянул, специально, чтобы я не смог что-то предпринять. Что же теперь делать? Время безвозвратно потеряно. Искать нового адвоката? Только где найти хорошего? И успеет ли он что-то придумать?
Позвонили.
«Неужели Эммануил Рудольфович? Решил вернуться?»
Но это был не адвокат.
— Алло, Максим? — это был Бартынов.
— Да.
— Максим… — Бартынов говорил с трудом — кажется, был пьян. — Я позвонил, чтобы… в общем спасибо тебе. И еще…
Повисла долгая пауза — я даже подумал, что связь прервалась.
— Алло?
— Я еще хотел извиниться перед тобой. За то, что… в общем, извини. Был не прав, — он едва волочил языком.
— Извинения принимаются, — ответил я. — Самое главное, что истинный убийца найден.
— Найден, — подтвердил Бартынов. — Это верно. Не поспоришь.
— Он…
— Он сейчас у меня. Дальше уже мое дело. В общем, спасибо тебе, Максим. И извини.
Батынов громко икнул. В трубке раздалась возня, послышался шум наливаемого в стакан, частые глотки.
— Был не прав… — крякнув, повторил собеседник.
— Я же сказал, что принял извинения.
— Никита говорил про тебя, — вдруг задумчиво произнес Бартынов.
— Что?
— Он редко про свои дела со мной говорил. А тут про тебя сказал, — Бартынов замолчал — послышался хруст, потом сухой щелчок зажигалки и выдыхаемый дым. — Сказал, что ты настоящий. Не знаю, что это значит. Никита еще тот чудик… был.
Я не знал что ответить — так мы и молчали, слушая пустоту.
— Я могу тебе быть как-то полезен? — наконец произнес собеседник. — Ты вроде что-то хотел? Какую-то помощь?
— Да, верно, — ответил я. Только я хотел попросить помощи совсем о другом — тогда мои мысли занимали «Красные Казематы». Сейчас же видимо придется с ними повременить. Важно сейчас другое. — Мне нужна ваша помощь. Мне нужен хороший адвокат.
— Адвокат? — это просьба удивила Бартынова.
— Да. Адвокат.
— А как же этот ваш зубоскал, как его? Эммануил Робертович?
— Мне нужен другой. И самый лучший.
Повисла долгая пауза.
— Ну что же… — наконец ответил Бартынов и вновь выпил, закашлялся. — Есть у меня очень хороший адвокат — любое дело размотает за раз. Скину тебе номер телефончика его. Ну и сам ему позвоню, предупрежу, что ты будешь звонить, скажу, чтобы помог как мне.
— Спасибо большое.
— Это тебе… тебе спасибо.
Бартынов замолчал. Я услышал какие-то странные всхлипы, икание — будто Бартынов захотел закричать, но крепко стиснул челюсти и губы и не давал прорваться звуку наружу.
— Тебе спасибо… — после очень долгой паузы повторил Бартынов. Голос его дрожал. — И извини… был не прав.
— Держитесь.
— Да, держусь. Немного только вот сегодня расклеился — позволил себе немного выпить, — Бартынов грустно хохотнул. — Лучше бы вовсе не пил! Размягчилось все внутри, побежало. И сдержаться не могу! Ладно, и так лишнего наговорил. Ты там сильно не трепись обо мне. Дело закрыто.
— Да, конечно.
— Все, пока. Номер скину.
— До свидания. Спасибо! — ответил я, но в трубке уже раздались быстрые гудки — Бартынов сбросил.
Не обманул. Через минуты три пришла SMS-ка с номером некоего Вроцлава Вуйчика. Я долго гадал — действительно ли это такая у него необычная фамилия и имя или это пьяный Бартынов промазал мимо нужных клавиш?
Все же после некоторого раздумья решил сохранить в телефонную книжку как есть. Время было позднее, поэтому я долго гадал — позвонить сейчас или дождаться утра?
Все же решился. Набрал.
После третьего губка сбросили. Пришла SMS-ка: «Ответить сейчас не могу. Перезвоню».
Ладно, и то хорошо, чем совсем ничего.
Я пошел в гостиную выпить холодной воды и освежиться — сна не было ни в одном глазу.
Там же повстречал и Александра, Который, как оказалось, совсем недавно приехал из города — его машина стояла во дворе.
— Здравствуй, мой дорогой братик! — Александр зашел в гостиную чуть ли не вприпрыжку.
Настроение у него было приподнятое. На лице, окаймленном бородкой, не располагающем своими чертами к веселью, играла глупая улыбка.
— Чудная сегодня погода, не правда ли?
— Ты пришел мне об этом сообщить? — спросил я, хмуро поглядывая на Александра. — О погоде?
— Нет, конечно же нет! — улыбнулся тот. — Я пришел сообщить тебе прекрасную новость. Лично, такое только лично, чтобы увидеть твое лицо, твои глаза. Но для тебя эта новость конечно не будет прекрасной.
— Какую еще новость?
Александр протянул мне лист бумаги.
Я взял его, пробежался взглядом. Копия документа, гербовая печать, мелим шрифтом исписано почти все, внизу — заковыристая роспись, отметка о регистрации.
— Что это? — еще не веря собственным глазам, спросил я.
— Решение суда, — улыбаясь, ответил Александр. — Отныне ты — не наследник рода. Теперь ты — ненормальный, псих, придурок, место которому — в закрытой дурке! Ты проиграл, Максим! Проиграл!
Александр зычно рассмеялся.
Глава 11
Я схватил бумажку, перечитал ее. Это было решение суда, подписанное судьей Керн, той самой Горгоной, о которой говорил Эммануил Рудольфович. Общий витиеватый, наполненный канцеляризмами смысл текста сводился к одному — Вяземского Максима Петровича, на основании всех представленных исчерпывающих доказательств, признать недееспособным, опасным для общества, с дальнейшей изоляцией в спец учреждении закрытого типа.
— Но ведь… суд только в субботу! — только и смог выдохнуть я.
— Решил вопрос по ускоренной процедуре! — улыбнулся Александр. — Так что ты теперь не глава рода.
— Читай внимательно решение, урод! — я швырнул бумажку в лицо брату. — «Вступление в законную силу решения суда через три рабочих дня с даты регистрации»!
— Это всего лишь формальности! — усмехнулся тот, поглаживая себя по животу.
Ха! Три дня — это срок, за который я смог спасти свою жизнь. И тут что-нибудь придумаю.
— Не надо цепляться за место — оно по праву принадлежит мне! — произнес Александр, переменившись в лице.
— Если я отдам тебе его — ты уничтожишь весь род Вяземских. Тебе это быстро удастся сделать хватит, по ускоренной процедуре!
— Уничтожу? — удивился старший брат. — Укреплю!
— Какой ценой?
— Это не так важно. Цель оправдывает средства. Для начала избавлюсь от грязной крови — от тебя, Максим.
— Избавишься? Убьешь что ли?
— Нет, засажу в психушку. Уже засадил! Приговор суда есть, осталось только его выполнить. Ты не нужен Вяземским. Дарованный — и что с того? Как-то справлялись без этого раньше — справимся и сейчас.
Александр посмотрел на меня как на плесень, пошел к себе в комнату.
Я стоял неподвижно. Бить в стены от злости было бессмысленно — только руку отобьешь. Тогда что делать? Кричать от бессилия?
Я двинул к холодильнику, остановился на полпути.
Вот ведь…
На язык наворачивались одни ругательства. Ведь еще раньше подсуетился, и субботы ждать не стал.
Да как же так то?! Что теперь делать?! Неужели все? Смог выпутаться из такой непростой ситуации с Бартыновым, а вот психушки не избежать?
Меня охватило отчаяние. Я застыл на месте, не зная куда идти.
Звякнул телефон, заставляя меня вздрогнуть.
Я не сразу понял что это — так был погружен в свои невесёлые думы. Потом все же сообразил, что это в руке словно огромный шмель тренькает сотовый.
— Добрый вечер! — произнес незнакомый голос с сильным акцентом, растягивая окончания слов. — Это Вроцлав Вуйчик, вы мне звонили.
— Да, — ответил я, собираясь с мыслями — после новостей от Александра это сделать было весьма проблематично. — Я от господина Бартынова.
— Ах, да! Он мне звонил, предупредил. Не переживайте, я помогу вам. Что у вас случилось?
Я коротко обрисовал ситуацию, не забыв рассказать и о последней новости.
— Хм… — только и смог на это ответить Вроцлав. — Ситуация понятна, но затрудняется тем, что решение суда уже имеется.
— И ничего нельзя сделать?
— Почему нельзя? Я такого не говорил. Напротив, пока можно. Это же суд первой инстанции. Но чтобы что-то решать нужно время. А его нет, как я понимаю.
— Только три дня.
— Три дня? — Вроцлав усмехнулся. — Это что еще за отложенное наказание? Сразу видно что Керн работала, ее подчерк. Суд должен был пройти, получается, в субботу?
— Верно.
— Поэтому отсюда и три дня эти получились. Но этого не достаточно.
— Сколько же времени нужно?
— Недели три-четыре, не меньше. Нужно изучить материалы, подготовить обжалование, договориться с нужными людьми.