Собеседник вновь отсыпал порошка на палец и снюхнул. Сморщился, закатил глаза.
— Твою мать! Забористая штука.
Из носа тонкой струйкой потекла кровь, но Гамильтон даже не обратил на это внимание.
— Я знаю, ты сынок богатенький, деньги найдешь. Для тебя это не проблема. Десятка — вот теперь твоя новая норма! Ха!
— А что не миллион то сразу? Чего так мелочишься?
Гамильтон внезапно вытянулся в лице, соображая над вопросом. Растерялся. От слова «миллион» у него аж заискрилось в глазах. Он понял, что сглупил. Потом, опомнившись, он кивнул.
— Это только начало. Каждый день мне будешь по десятке носить!
— Ничего я тебе носить не буду, — тихо ответил я. — А ты иди лучше проспись.
— Ты что, не понял, что ты у меня на крючке?
Гамильтон схватил меня за плечо, потянул к себе, намереваясь ударить.
Не получилось.
Я ловко выскользнул из захвата.
— Не дури. А не то…
— А не то — что? — хищно спросил собеседник.
— Хуже будет.
Гамильтон рассмеялся. Потом вдруг сделал резкий выпад вперед.
Я успел увернуться.
И контратаковал.
Не сильным тычком ударил того локтем в бок.
Гамильтон вздрогнул, застонал. Потом сквозь зубы зашипел:
— Сучоныш! Я все начальнику гарнизона расскажу! Он твою шлюху — Женя, ее так, кажется, зовут? — в карцер запрет. А потом мне на растерзание отдаст! Мы ее все участком попользоваться возьмем на пару деньков!
Парень не блефовал. И это было плохо. Он знал про Евгению, а значит нужно было что-то срочно решать.
— Ну что, струхнул? — ухмыльнулся тот. — По глазам вижу, что струхнул. Деньги на стол — и все у тебя будет в порядке со своей подругой. Будешь дальше ее пользовать, или для каких ты там ее целей сюда приволок?
— Не будет тебе никаких денег, даже и не думай!
— Вот упрямый! — зарычал Гамильтон и вновь двинул в атаку.
На этот раз выпад был хорошим, с обманным финтом.
Я лишь успел увидеть как кулак полетел в самое лицо — и в следующее мгновение небо. Боль растеклась по носу, лицу.
— Твою деваху пустят по кругу, а тебя засадят в карцер и будут держать до тех пор, пока не сожрут клопы с крысами.
Гамильтон схватил меня за грудки и резко поднял. Тряхнул так, что у меня клацнули челюсти.
Я попытался вырваться. но не удалось. Схватил Гамильтона в ответ, пытаясь перейти в борьбу. Парень отказался крепким малым. Так мы и стояли, словно намереваясь станцевать страстный танец. Выглядели, наверно глупо, потому что на нас начали озираться, посмеиваться.
— Думал обдурить меня? Нет, у меня взгляд пытливый — я тебя сразу раскусил. Богатенький сыночек.
Гамильтон резко дернул меня в перед и я едва не потерял равновесие. Только в последний момент успел выровняться и и даже тюкнуть противника в лоб.
Гамильтон зарычал, начал меня мутузить по голове.
Кто-то из солдат отчетливо произнес: «бухие что ли?»
Если эти парни подскажут охране что мы тут деремся, проблем не избежать — ни Гамильтону, ни мне.
— Надо делиться, — прошипел противник. Его глаза стали красными, стеклянными. — Это главное правило нашей жизни. Хочешь спокойно жить — делись. Вот и ты делись, чтобы я твою девку не сдал.
— Обломишься! — крикнул я и резко выкинул кулак вперёд.
Удар пришелся в грудь, Гамильтон свернулся в калач, начал сквозь стон материться.
У меня был прекрасный шанс добить его — простой удар в висок, и противник в глубоком нокауте.
Но я не стал этого делать.
Возня и так привлекла несколько ненужных взглядов, и потом будет трудно оправдаться, говоря что я бил его в целях самозащиты.
Нет, тут надо хитростью. Нокаут быстро проходит, а проблемы остаются. Здесь же нужно поступить иначе. Лучшая защита — нападение. И эта тактика тут будет в самый раз.
— Охрана! — крикнул я. — Сюда!
Двое надзирателей по режиму, услышав мои крики, двинули в мою сторону.
— Я тебя… — зашипел Гамильтон, но я придавил его к земле коленом.
— Сюда! — повторил я, показывая в свою сторону.
Ко подошли двое крепких парней, с любопытством стали рассматривать нас.
— Что случилось? — спросил одни из них, поглядывая на скрючившегося Гамильтона. — Ему плохо?
— Да, плохо, — кивнул я. — Он украл из стратегических складских запасов какой-то химический препарат. Принял его и теперь бредит — говорит про какую-то девушку. Кажется, у него не все в порядке с головой.
Эта информация весьма заинтересовала охранников, они живо подскочили к Гамильтону и, не особо церемонясь, обыскали его.
— «Кислый», — произнес второй охранник, доставая из кармана Гамильтона пакетик с желтым порошком. Потом, как следует тряхнув задержанного, спросил: — Где достал?
— Не мое! — только и смог произнести тот.
— Это залет, боец! — произнес первый охранник. — Влип ты. Как фамилия?
Тот не ответил.
Охранник схватил задержанного за карман, вывернул подшивку. «Гамильтон Л.Ф., заготовочный участок». С гарнизона. От туда и стащил видимо «кисляк». Завтра же пойдешь штрафником за Барьер, вне очереди.
— Что?! — только и смог вымолвить Гамильтон.
Хмель в глазах мгновенно улетучился.
— Ты че, совсем крышей поехал?! Отпусти меня!
Но охранник и не думал отпускать его.
— А ну…
— Тише! Не бузи, — второй охранник легонько тюкнул Гамильтона в шею и тот сразу же обмяк.
С трудом поднимая на меня взгляд, прошептал:
— Ты покойник, Вяземский!
Охранники скрутили руки парню и потащили прочь. Я проводил их взглядом, размышляя — стоит ли сообщить еще и Сергею Марковичу? Думаю, и этого достаточно.
Сейчас важно другое.
Я вновь рванул к Карасику, думая, о том, чтобы позвонить опять сестре или Бартынову. На худой конец отправить SMS-ку. Чутье подсказывало — не долго нам праздно шататься здесь, скоро вызовут к Барьеру.
Карасика на месте не оказалось.
Я выругался. Решил поискать в округе — вдруг где-то рядом бегает? — но не прошел и пяти метров, как странный шум остановил меня.
Звук разносился со стороны Барьера.
Я оглянулся.
И даже не удивился, поняв, что загадочные сущности вновь подали о себе знать. Они вновь беззвучно звали меня и от этого мне стало страшно.
Я почувствовал, как холодок прошелся по спине, а ужас начал смыкаться на шее.
Стараясь не смотреть в сторону Барьера, я поскорее ушел прочь.
«Карасик, твою мать! Ну где же ты шатаешься? Где ты, когда тебя так не хватает?!»
Вскоре выяснилось, что Карасика вызвало к себе начальство. Рискуя, я пошел туда, затаился возле строения, карауля парня. Но как назло тот все не выходил. У одного из бойцов, вышедшего из штаба, я осторожно уточнил — да, Карасик был, но уже ушел.
— Куда ушел? — спросил я, едва не ругаясь.
— На склад, — сообщил паренек. — Срочно направили туда.
— А на какой именно?
— Да откуда мне знать?! — раздраженно ответил то. — Иди и у подполковника узнай, раз так надо найти его.
Складов было много и искать по всем Карасика было просто бессмысленно. Да и опасно. Меня могли в любое время кинуться и отправить на какой-нибудь штрафной участок, и тогда уже точно не получится дозвониться до родных.
Оставался еще крохотный шанс подойти к Карасику вечером, после отбоя. Он наверняка будет у себя. И тогда связаться с Ольгой или Бартыновым.
Немного успокоившись, я побрел в полк.
Однако задуманному не суждено было сбыться.
— Срочный сбор! — сказал Карасик, едва войдя в часть. — На плац! Живо!
Увидев парня, я подскочил от радости, рванул к нему, намереваясь договориться о звонке — не сейчас, но вечером, да хоть бы и ночью. Хоть когда — лишь бы совершить долгожданный звонок и решить вопрос с Барьером.
Но Карасик был явно не в духе.
Едва увидел меня, рявкнул:
— Я же сказал — все на плац! Срочный сбор!
Видимо и в самом деле что-то из ряда вон выходящее. Ладно, после сбора переговорю.
Мы быстро собрались, выскочили на улицу.
Там уже собрался весь полк. Все были напряжены, чувствовалась тревога. Что-то нехорошее зрело. Между рядами ходило только одно слово: «приказ, приказ, приказ».
Что это за приказ такой я не имел понятия, но судя по бледным испуганным лицам понял, что ничего хорошего от него можно не ждать.
Не прогадал.
Перед строем вышел мордатый подполковник и начал зычно говорить. Его фразы были рубленными, короткими, как одиночные выстрелы автомата. Подполковник явно привык отдавать приказы в бою, чем говорить длинные речи на плацу.
— Приказ вышел, ебана. От командования. Усиление. Война идет, ебана. Знаете. Второй круг того. Непростая ситуация. Надо усилить части, находящиеся за Барьером. Внеочередное формирование боевых групп, ебана.
Среди рядов бойцов началось перешёптывание — все понимали, что сейчас объявят список тех, кому уже сегодня вечером предстоит выйти за Барьер. А вот войти обратно… это как удача повернется.
— Прямо сейчас пойдем, этсамое, — подполковник глянул на часы. — На сборы — час. Отправка сразу пяти групп. Нужна поддержка, ебана. Не справляются, ебана.
Эта новость застала врасплох солдат. По рядам прошелся шорох.
— Тихо там! — рявкнул военный. — Да, прямо сейчас. Приказ такой, ебана. Не обсуждается. Группы сформированы. Я читаю — вы выходите. Потом сразу на склад — получать оружие. И пойдем. Рейд, ебана. Надо выходить.
Подполковник глянул на приказ, начал зачитывать фамилии.
— Кравченко. Елеев. Астахов. Бялко. Дьядков. Сафронов. Шарафут… тьфу, ебана! Шарафутдинов! Веерченко. Гудеев. Грибов. Тихонов. Носов. Это первая группа. Командующий группой — Рябой.
Бойцы понуро вышли вперед.
— Чего встали? — подполковник кивнул. — На склад. Живо. Сбор — у санитарного поста. Обработка, ебана. Потом к Вратам.
Те двинули в сторону санпропусника.
— Дальше поехали, — подполковник послюнявил палец, перелистнул приказ.
— Бойко. Шилов. Троицкий. Манякин. Березин. Баджибаев. Полищук. Колмагоров. Метте. Волков. Андреев. Это вторая группа. Командующий группой — Огнев. Шаг вперед!