Меня подбросило в воздух и едва не разорвало на куски — только «стальная рубашка», сотворенная заранее, спасла жизнь.
Поняв, что конечная цель не достигнута и я до сих пор жив, противник вновь начал сотворять магическую структуру.
Корчась в болях, я чувствовал, насколько мощной она получается. От такой даже «стальная рубашка» не поможет. Ничего не поможет.
— Ты — Кондор? — сквозь красный туман боли спросил я.
Противник не ответил, но на мгновение, как мне показалось, замешкался.
Я уже не сомневался, что это истинный убийца Никиты Барытнова. Атрибут закипел во мне, подпитываясь гневом и просясь наружу.
И я позволил ему выйти из себя.
Черная энергия потекла по моим артериям, венам и мышцам. Я закричал — не от боли, но он безудержной силы, прущей из меня, — и пошел на противника.
Враг тоже вскрикнул — завершил таким образом формирование магического конструкта. Звуковая магия — понял я. Необычно, но не редко. Посмотрим, что получится.
Противник тоже пошел на меня.
Мы двигались друг к другу, по классическим законам дуэли, не атакуя первыми, чтобы ударить наверняка. Бьющий первым — проигрывает. Таков закон. Любое движение противника может быть не точным, и этим воспользуется другой, переведя исход битвы в свою пользу.
Расстояние сокращалось.
Я следил за противником, пытаясь уловить — когда он ударит? Если вовремя увидеть момент атаки, то получится увернутся и контратаковать.
Первым не выдержал враг. Рука его дрогнула, с пальцев сорвалось несколько искр.
Ожидая, что смертельная дуга атаки будет идти прямо, я ушел с линии и контратаковал.
Уже когда магический конструкт, который я метнул во врага, разбился на сотни кусков, я понял, что противник меня обвел вокруг пальца.
Это была ложная атака! И я купился на нее.
Черный покров противника рассеялся, обнажая его довольное лицо.
Он прочитал меня!
Как младенца!
Я в отчаянии рванул на врага, готовый сразиться просто на кулаках, но противник обрушил на меня всю мощь сотворенного магического конструкта.
Рвануло. Тугая волна разорвала воздух, кровавыми вспышками окружила меня.
Я попятился назад, но было поздно — конструкт полностью поглотил меня.
Боль. Она пришла запоздало. Я уже чувствовал, как магические эманации проникли в мою плоть и начали свое жуткое отравляющее действие, как боль яркой вспышкой озарила сознание.
Сплетенная магия должна была меня разорвать меня. Сквозь хитросплетения заклинаний я успел лишь понять основной принцип действия конструкта — создаваемый инфразвук входит в резонанс с моими внутренними органами и рвет их на части. Сначала лопаются легочные альвеолы, потом стенки сосудов и, наконец, мозг. Жуткая штука.
Все произошло в несколько секунд. Я почувствовал вибрацию, словно она шла изнутри меня. Потом тряску.
А потом я должен был умереть.
Но я успел воззвать к черным силам Смерти и использовать их в свою пользу. Что я терял? Ничего. А потому в мгновение ока обратился в черного демона, выгоняя из себя словно пот из тела в жаркую погоду звуковую магию.
Смерть возликовала.
«Ты верно поступаешь!»
Верно — не верно, какая разница, когда цель только одна — выжить?
Магия противника, ощутив яростное сопротивление, зазвенела как сталь, грозя разорваться во мне словно бомба.
Но этого не произошло.
Я закричал, пытаясь избавиться от страшной боли, пронзившей меня. Магический конструкт, погашенный противовесом черной магии, начал рассыпаться.
Сознание начало тухнуть. Меня качнуло, но я из последних сил смог сотворить «ловчую сеть» и швырнуть ее в противника.
Попал!
Враг запутался, попытался скинуть сеть, но хитрое заклятие не дало ему этого сделать.
Поймал — устало подумал я. Теперь только прийти в себя и доставить этого подонка Бартынову. Как можно скорее!
Но мое сознание решило иначе. Остатки чужой магии словно отравленные осколки начали туманить разум.
Нет! Только не это! Не отрубаться! Быть на связи!
Я попытался сдержать падение в небытие, но не смог — было поздно.
Разум помутился и я рухнул на землю без сознания.
Когда очнулся, состояние мое было не самым лучшим. Все-таки магическое воздействие такой силы не дается даром. Тело ломало, а суставы едва не выкручивало. Видимо сказывался и откат. Магический облик тоже исчез. Теперь я был простым человеком, которого словно прожевал и выплюнул огромный монстр.
— Живой? — произнес кто-то, нависая прямо над моим лицо.
Я с трудом разлепил веки. Полицейский.
— Я поймал преступника! — из последних сил вымолвил я обожженными губами. — Убийцу Никиты Бартынова. Поймал его!
— Преступника? — ухмыльнулся полицейский, поглядывая на меня. Потом глянул на своего спутника.
Тот тоже непонимающе пожал плечами. Шепнул:
— Пьяный. Или наркоман.
— Кроме тебя тут никого нет, — пояснил полицейский.
— Что?! — я как смог приподнялся.
Вокруг и вправду никого не было. Кондор пропал.
— А преступник здесь только ты! — продолжил первый полицейский, доставая наручники.
И были они не простыми, на каждом браслете виднелась защитная руна — чтобы задержанный точно никак не смог сбежать.
— Что вы имеете ввиду? — насторожился я.
— Ну как же, — полицейский наклонился ко мне, расстегнул один из браслетов. — Сотворение на улице запрещенной магии, которая могла повлечь за собой гибель одного или нескольких людей. Это серьезное нарушение, парень. Пошли.
— Попал ты, парень! — произнес второй полицейский, продолжая удерживать меня на прицеле пистолета.
Наручники щелкнули на моих запястьях.
Глава 3
— Какого беса?! Я тебя спрашиваю — какого беса?!
Это отец шипел мне в самое лицо.
— Какого беса ты там устроил?! Отвечай!
Мы сидели в отдельной комнате, одни — об этом попросил Вяземский, отстегнув полицейскому приличную сумму. Я — на стуле, за столом, отец — ходил взад-вперед, словно тигр в клетке.
— Я нашел убийцу Бартынова! — ответил я.
— Кого ты, мать твою, нашел?! — закричал Вяземский. — Тебя одного задержали. Ты таких бед наворотил! За век не расхлебаем!
— Он сбежал… — понуро ответил я. — Я почти поймал этого урода!
— Да какого…
Вяземский вдруг схватился за сердце, сморщился.
— Все нормально?
Тот лишь отмахнулся. Некоторое время мы стояли молча — отец держась за сердце, я глядя на него и не зная как помочь.
Потом, когда боль немного отошла, Вяземский немного успокоился, сел на стул.
— Почти поймал? — с усмешкой спросил он.
— Да!
— Машина там и вправду была чужая, — произнес задумчиво он. — Черный «боров».
— Он гнался за нами. Кстати, с нашим водителем все в порядке?
— Вопросы тут задавать буду я! — стукнув кулаком по столу, жестко ответил Вяземский. — Пока есть время и сюда едет наш семейный адвокат, расскажи все, что произошло там, на дороге. Подробно. Будем думать как выпутать тебя из этой истории.
Мне не оставалось ничего, как все рассказать. Отец слушал молча, хмуря брови. Потом, когда рассказ был окончен, подытожил:
— Мы в заднице!
Это было лаконично, ёмко, объясняя всю суть сложившейся ситуации.
— А подробнее можно? — спросил я, не желая мириться с таким коротким приговором.
— Ты творил боевую магию на улицах города — что еще подробно тут можно сказать? Это нарушение Уголовного — не административного, а Уголовного, — кодекса! За это статья отдельная есть. Знаешь сколько тебе светит? До трех лет!
— Три года?! — удивился я. — Но мне же только пятнадцать лет! Уголовная ответственность возникает только… — я прикусил язык. Позабыл где нахожусь. Осторожно спросил: — Разве можно сажать пятнадцатилетних?
Вяземский глянул на меня так, будто видел в первый раз. Тихо ответил:
— Вообще-то сажают с десяти.
Я аж поперхнулся.
— Охренеть!
Вяземский вдруг пристально посмотрел на меня.
— Слушай, или ты таким образом хотел от Бартынова в тюрьме сбежать? Натворить каких-нибудь дел, сесть в тюрьму и выжидать? — и рассмеялся. — Это конечно глупейший план! У него везде свои люди есть, даже в тюрьме. Прежде чем такое проворачивать, надо было хотя бы у меня совета спросить!
— Не хотел я от него сбегать! — раздраженно ответил я. — Говорю же — искал истинного убийцу Никиты. Исполнителя почти удалось поймать. Это Кондор.
— Эх, загадочный Кондор, — вздохнул устало Вяземский. — Ладно, не переживай, адвокат скоро уже будет, — отец глянул на часы, — тогда и разберёмся как дальше будем поступать.
Адвокат пришел минуты через три. Это был пожилой уже мужичок в нелепых круглых очках, с таким же нелепым круглым лицом и белоснежной улыбкой от уха до уха. Он вошел и вместе с собой принес в комнату какой-то свой запах — дорогого парфюма, крепких сигарет и болотной тины.
— Добрый день! — произнес он с едва уловимым акцентом. — Вижу, Вяземские вновь нуждаются в моей помощи.
— Нуждаемся, Эммануил Рудольфович, — кивнул отец. — Очень сильно нуждаемся.
Эммануил Рудольфович привычно прошел вглубь, протянул мне руку.
— Рад приветствовать вас, Максим Петрович. С последней нашей встречи вы еще были совсем маленьким. Ах, как быстро бегут годы!
Я пожал ему руку — она была мягкой и влажной, как щупальца осьминога.
— Но — ближе к делу, уважаемые. Вижу ваши нервные напряжённые лица и сам невольно начинаю нервничать. Что случилось? Рассказывайте.
Вяземский выразительно глянул на меня и мне пришлось вновь все пересказывать, на этот раз коротко, без подробностей про Агнету и труп в кафе.
Эммануил Рудольфович все то время, что я говорил, не переставал улыбаться, а по завершении рассказа воскликнул:
— Чудесно!
— Чего тут чудесного? — не понял я.
Эммануил Рудольфович не ответил на мой вопрос. Повернувшись к Вяземскому-старшему, сказал: