Бартынов тактично делал вид, что ему это безразлично и что он слабо в этом разбирается, хотя и сам был очень мощным дарованным — не зря стал главой клана, — и в общих чертах понимал суть разговора.
Любой мало-мальский ученик мага поймет — когда говорят про лимбальный фон дело касается магии, причем весьма мощной.
— Пойдемте глянем, — предложил я.
— Но ваше состояние…
— Я в порядке.
— Уверены?
— Да, рана затянулось, общее состояние вполне удовлетворительное.
— Хорошо, — кивнул Чернов.
Мы вышли на улицу и направились в сторону той части сада, где располагался мегалит.
Я уже и сам почувствовал то, о чем говорил Альберт Михайлович. Тягучий горячий фон, словно я зашел в сильно накуренную комнату, окружил меня сразу, со всех сторон.
Лимб и вправду был предельным, невероятным.
— Чувствуешь? — спросил Чернов, весь напрягшись.
Я кивнул.
Мне тяжело было даже дышать — настолько плотным были магические эманации.
— Уверены, что это от мегалита? — спросил я, хотя и сам понимал — такой мощи больше взяться неоткуда.
— Он самый! — быстро закивал головой Чернов. — Явственно ощущается пыльный древний фон.
— Из-за чего это может быть?
Альберт Михайлович пожал плечами.
— После того, как ты мне скинул проекцию мегалита, я внимательно его изучил и могу сказать с уверенностью — создан он точно человеком.
— Как это? — удивился я. — Разве такое возможно?
— Я и сам теряюсь в догадках. Ни на одном уровне восприятия мегалита нет даже намека на рукотворное создание данной конструкции. Затереть следы так тщательно просто невозможно! Таких искусных магов просто не может существовать.
— Но ведь там есть руны! Я сам видел их собственными глазами. Их же кто-то создал.
— Это внешняя оболочка, Максим. Кожура.
— Не совсем понимаю, о чем вы…
— Мегалит — это лишь форма, которую создал неизвестный магический скульптор. Представил ее в виде, который способен осознать человеческий разум. Что-то вроде электричества — представить чистое электричество сложно, оно абстрактное, но если сказать про розетку, провода, лампочку, то тогда понятно про что идет речь.
Кажется, я понимал, о чем сейчас говорил Альберт Михайлович.
— А череп? — спросил я, вспоминая увиденное.
Он послужил неким ключом, отворившим мне двери мегалита и позволившим выйти из царства мертвых.
Это был череп отца Евгении Бобков, я в этом не сомневался.
— Вполне обычный человеческий череп, — ответил Чернов. — Никакой магической составляющей я в нем не увидел.
— Но он помог мне выбраться!
Чернов лишь пожал плечами.
— Никаких конструктов и даже элементов. Возможно — я уточняю, что возможно, — череп послужил некой константой этого мира, позволив тебе вернуться.
— Как это?
— Думаю там, за Барьером, ты был в некотором подвешенном состоянии, находясь в несколько ином плане бытия. Эта такое растворение души, известная, но давно забытая теория сосуществования паранормального в обыденном. И череп, простой обычный человеческий череп, — как бы странно и даже жутко это бы не звучало, — стал той точкой, способной сфокусировать твою сущность в нашем мире и вернуться обратно. Точка опоры.
Мы прошли через заросли и подошли к месту, где стояла магическая конструкция.
Находиться здесь было очень тяжело — невероятно плотный фон создавал в ушах высокий противный писк.
— Невероятно! — только и смог произнести Чернов.
Сам мегалит был по-прежнему на своем месте. Но казалось, будто конструкция увеличилась в размерах.
Я пригляделся.
Камни светились красным, словно постройка была извлечена только что из печки. Из каждой каменной поры и трещинки сочилась сила, янтарная, жгучая.
Антониев крест, находящийся у меня в кармане, откликнулся на эту первозданную мощь, потянулся к ней всей своей сущностью. Однажды испив его силы, он хотел еще, как медведь, вкусивший человеческой плоти и крови, в следующий раз сделает свой выбор в пользу человека. И даже находясь далеко от мегалита, артефакт пил его силу, впитывал ее словно губка.
Над мегалитом то и дело образовывались воздушные завихрения. Они были необычной формы, напоминая копья.
— Удивительно! — продолжал восхищаться Чернов.
Я и сам был удивлен.
Причина такой неожиданной активности была мне неизвестна и я вдруг с ужасом подумал — а что, если оттуда сейчас начнут вылезать демоны как когда-то вылез я?
— Оттока дарка не чувствую, — произнес я, сканируя мегалит.
Чернов кивнул.
— Узлы тоже в порядке.
— Тогда почему такой фон? — задумчиво спросил Чернов.
Я лишь пожал плечами.
Мне было неведомо такое поведение древнего строения.
И словно желая подкинуть нам вопросов еще больше, мегалит вдруг мелко задрожал — я почувствовал, как ряб прошлась по земле.
— Что это?! — испуганно произнес Чернов.
Я не успел ответить — лимбальный фон стал еще выше, и пришлось закрыть руками уши, чтобы не оглохнуть от этого пронзающего писка.
Я хотел крикнуть своему спутнику «бежим!», но фон вдруг резко, словно по команде, стих.
— Что… — Чернов осторожно отнял ладони от ушей.
Я тоже прислушался. Тишина. Писка не было. А сам мегалит стал холоден, как и полагается камню. Никакой магии он сейчас не источал и увидь его какой-нибудь мимо проходящий маг, то ничего необычного не заметил бы.
Поведение магического мегалита было крайне интересным.
— Что это сейчас было? — словно бы у самого себя спросил Альберт Михайлович.
И принялся ходить вокруг мегалита, сканируя его на разных уровнях магии, проверяя на наличие излучения.
Но камень был словно мертв.
— Очень странно, — задумчиво произнес он. И вздохнул: — Эх, инструмент бы сейчас, астролябию, вспомогательные камни, опорные кристаллы. Мы бы тогда живо разобрали бы все заклятие на составляющие.
— Сомневаюсь, — ответил я.
Звякнул телефон. Это был Нианзу.
— Максим Петрович! — произнес он, в голосе отчетливо послышалось волнение. — Тут письмо пришло, официальное. С пометками «срочно!» и «важно!».
— От кого?
— Не знаю — конкретный адресат не указан, просто написано, что с Дома Министерств.
— Вызов это, — раздался фоном голос Бартынова.
— Что за вызов? — переспросил я.
Но Нианзу не смог ответить на мой вопрос.
— Ладно, скоро буду, — ответил я и положил трубку.
Еще немного постояв возле мегалита и не обнаружив даже намека на магические флуктуации, мы решили возвращаться обратно.
— Если разрешите, то я предложил бы своему хорошему товарищу Цветкову Виктору Павловичу осмотреть камни — он очень хорошо разбирается в артефакторике и подобных сооружениях. Думаю, он нам рассказал бы нам многое про этот мегалит.
— Чувствует мое сердце — Цветкова мы не дождемся, — хмуро ответил я. — Другие дела захлестнут с головой.
Рассуждая по поводу природы магического, мы вернулись в дом.
Нианзу встретил нас на пороге, всучил мне письмо. Я вскрыл гербовую печать, прочитал послание. Не удивился, узнав, что письмо от надворного советника Аксенова. Он вызывал к себе. Причем без всякой конкретики.
— В его полномочиях вызывать любого боярина, — хмуро пояснил Бартынов. — Кроме меня конечно. Мне на него глубоко…
— Зачем он вызывает меня? Из-за войны?
Бартынов кивнул.
— Не я ее затеял, — начал вслух рассуждать я. — Но Аксенов, я думаю, заодно с Герцеными. Его интересы пересекаются с интересами последних — все хотят убить меня.
— Придумай повод и не ходи к нему, — сказал Бартынов.
— Думаешь он настолько рисковый, что попытается убить меня прямо в своем кабинете?
— Это навряд ли, — согласился Бартынов. — Но чует сердце — что-то нехорошее затевается.
— Я думаю, он будет прощупывать меня. Вы же сами говорили, что пока добро и зло не определились. Поэтому он и хочет получить больше информации — чтобы потом не прогадать, когда выберет сторону, на которую встанет. К тому же я являюсь действующим барином и главой рода — проигнорировать вызов надворного советника — это значит дать лишний повод устроить мне неприятности. А мне сейчас это совсем не нужно. Я пойду на вызов.
— Ох! — только и вымолвил Бартынов. — Тогда возьми моих людей. Они отличные телохранители. Прикроют в случае чего.
— Хорошо, — согласился я.
Но помимо людей Бартынова я решил взять с собой и Антониев крест. Чутье подсказывало — он мне еще поможет.
К тому же в город нужно было выбраться еще по одному делу — навестить Стаханову. Она не отвечала на телефонные звонки, и мне становилось тревожно. Только она могла помочь мне в одном деле — очистить кровь Ольги от нанороботов. Или хотя бы подсказать, кто сможет это сделать.
Чернов предложил свою помощь.
Переодевшись, я двинул в путь. На этот раз за руль сел сам.
На этот раз встреча с надворным советником состоялась не в Вишневом Дворце.
На проходной мне сообщили, что господин Аксенов ожидает меня в ресторане «Куликовский», расположенном напротив Дворца, где надворный советник по обыкновению своему любил обедать.
Я пошел туда.
«Куликовский», судя по интерьеру, был рестораном солидным, не для всех. Уже у входа меня встретил чернокожий служащий, поинтересовавшийся кто я такой.
Я коротко объяснил, кто меня ждет и встречающий, растянувшийся в широкой белоснежной улыбке, открыл передо мной дверь.
— Милости прошу-у! — произнес он, протягивая последний слог, от чего показалось, что он пропел это.
Я привычно накинул на себя магическую защиту, укрепил ее печатью, сотворенной с помощью артефакта, и зашел.
Внутри интерьер соответствовал стилю с наружи. Охотничьи трофеи — головы вепрей, косуль, тигров, медведей и чучела коршунов, орлов и беркутов, — были расположены повсюду и смотрели на меня с грозным видом, словно вопрошая — не ты ли нас убил и зачем пришел сюда?
Приятный дубовый аромат, смешанный с коньячным шлейфом, встречал любого вошедшего и располагал к размеренности, спокойствию, неспешной беседе. Суета растворялась. Хотелось сесть в кожаное кресло, стоящее возле камина, угоститься сигарой из деревянной коробочки и просто смотреть на огонь.