— Кушать готово. Просим к столу.
Я с удовольствием пригласил гостей отобедать и мы все — Ольга, Анфиса, Стаханова, Бартынов, Щедрин, Чернов и я, — пошли к столу.
Нианзу вновь отличился. Стол ломился от яств. Но на этот раз упор был именно на русской кухне.
На первое подали сардины с поджаренным хлебом и сельдереевым маслом и луковую похлебку.
На второе — голубцы с говядиной, щучьи котлеты, фаршированную репу с белыми грибами.
На закуску было предложены расстегаи с осетриной и налимьей печенкой, красная икра, мясная нарезка.
На десерт — гречневые блины, брусника моченая, малиново-лимонный пирог.
Щедрин ел с аппетитом, нахваливая китайца, прося каждого блюда добавки. Бартынов больше налегал на икру и шампанское. Остальные держались скромно. Чернов ограничился расстегаем, сказав, что у него язва и излишки ему не положены. Учены украдкой поглядывал на Стаханову и скромно интересовался — не желает ли она чего-нибудь и с удовольствием подкладывал ей в тарелку еду, когда та соглашалась.
Я попробовал все — не мог отказать себе в этом удовольствии, — но небольшие порции. Каждое блюдо обладало невероятным вкусом, и я только закрывал глаза от взрыва блаженства, не в силах что-либо произнести.
После такой трапезы все принялись пить час, неспешно ведя беседы на пустяковые темы. Щедрин сказал, что на юге идут сильные дожди все начали это обсуждать. Чернов объяснил с научной точки зрения почему этот год, а особенно осень, будут дождливыми. Бартынов фыркал, говорил, что это все из-за магического фона, который перегрузили в последнее время. Щедрин шутил над обоими.
Казалось, что нет никакой войны и что сейчас простой день, не хороший и не плохой. Обычный.
Я предложил гостям разместиться на ночь в комнатах для гостей и все поддержали меня.
Ближе к вечеру я решил навестить Стаханову.
Она встретила меня с благодарностью.
— Спасибо за комнату.
— Можете жить тут столько, сколько вам захочется, — ответил я.
— Я бы была осторожна с такими предложениями — ведь я могу и согласиться! — не весело улыбнулась Стаханова.
— Я серьезно — это комната теперь ваша. Это то не многое, что я могу вам дать в знак благодарности.
— Спасибо, я это очень ценю. Остаться здесь мне и вправду придется на некоторое время.
— Удалось поговорить с Ольгой? — перешел я к делу.
Стаханова кивнула.
— Удалось, но напрямую говорить ей о нашем деле, касающегося нанороботов и уж тем более другой, более деликатной, темы, я не стала. Состояние Ольги сейчас, когда она узнала про смерть двух своих братьев, да и общее состояние дел, не самое стабильное. Но мне хватило и простой беседы, чтобы просмотреть Ольгу. Если бы ты не сказал про нанороботов, то я бы даже не обратила на них внимание. Столь мелкие частицы даже под магическим сканированием практически не видны. Списала бы на старость и плохое свое зрение.
— И что по итогу можете сказать? — весь в нетерпении спросил я. — Это можно как-то убрать из ее крови?
— Какой ты нетерпеливый! — улыбнулась Стаханова. Но сразу же вновь стала предельно сосредоточенной. — Не все так просто, Максим. Там задействована очень тонкая и высокая магия. Уровень впечатляет. Я никогда такого раньше не видела. Очень искусстно, аж завидно! Во что ты ввязался, Максим?
— Не могу сказать. Ради вашей же безопасности.
Стаханова кивнула. Лишних вопросов не стала задавать?
— Так как насчет излечения? — спросил я.
— Я не люблю давать ложную надежду — отношусь ко всему этому с предельной осторожностью. Просто обожглась однажды, когда была совсем еще юна и глупа, и только начинала карьеру доктора. В общем, Максим, очищение крови, тем более от такого — это очень долгий процесс.
— У нас нет много времени, — ответил я, вспоминая слова Крота насчет бала — он должен пройти послезавтра, а значит и времени у нас в запасе ровно столько же.
— Дай мне хотя бы неделю, — произнесла Стаханова.
— Это слишком много!
— Тогда сколько же у нас есть времени? — брови Стахановой взметнулись вверх.
— До послезавтра.
— Ты с ума сошел! Это просто нереально.
— Если не успеем к этому времени — то все лечение будет бессмысленным.
— Они активируют нанороботов? — поняла Стаханова.
Я кивнул.
— Хорошо, я буду стараться. Из кожи буду лезть. Для этого мне нужна будет помощь Ольги. Поговори с ней.
— Поговорю. Какая именно помощь от нее понадобиться?
— Пока точно не знаю, но любое содействие — днем и ночью. Нужны будут анализы крови, и не одни. Нужны пробы, тесты, оттоки. Сам понимаешь, что сестру придется дергать. Пусть поймет, что это для ее же блага.
— Я зайду к ней.
— Спасибо. Тогда я начинаю прямо сейчас, — Стаханова двинула к столу, но остановилась. — И еще. Профессор Чернов, насколько я понимаю, неплохо разбирается в магических науках.
— Есть такое, — подтвердил я. — Он — мой учитель по школе.
— Было бы неплохо, если бы он помог и мне.
В глазах Стахановой блеснул хищный огонек.
— Я поговорю с ним. Думаю, он не откажет.
Чернов не отказал. Едва услышал мою просьбу, как тут же с готовностью сообщил:
— Госпоже Стахановой я буду только рад помочь!
А потом, подойдя почти вплотную, прошептал:
— А что, она сама прям попросила меня помочь ей?
— Попросила.
Чернов улыбнулся.
— Ну что же, тогда я пойду. Прямо сейчас. Нельзя заставлять даму ждать.
Альберт Михайлович пошел по коридору, остановился, обернулся, видимо намереваясь что-то сказать. Потом передумал, вновь пошел. И вновь остановился. Поправил свой мятый пиджак, пригладил пятерней растрепанные волосы.
Я улыбнулся, пошел к Ольге. Предстоял непростой разговор.
Сестра была у себя — слушала музыку.
Встретила она меня без энтузиазма, кивнула, что-то пробурчала.
— Ольга, я поговорить зашел к тебе.
— Валяй, — кисло ответила та.
Я зашел в комнату, закрыл за собой дверь.
— Ольга, Стаханова сегодня заходила к тебе, она проверяла тебя — по моей просьбе.
Сестра тут же насторожилась.
— Проверяла? Мы просто побеседовали — и все.
— Она осмотрела тебя магическим зрением.
— Зачем?
— Ты нуждаешься в определенном лечении. Твоя кровь… ее необходимо почистить.
— О чем ты? Я не понимаю.
— Дело в том, что… это сложно объяснить. В общем, есть определенные силы, которые пытаются воздействовать на меня. И это воздействие оказывается не только напрямую, но и через моих родных и близких. Например, через тебя. В твоей крови сейчас что-то вроде вируса, который очень опасен. И это их рук дело. Они хотят таким образом надавить на меня. Кровь нуждается в очищении.
— Что за силы?
— Это не так сейчас важно. Ольга, послушай. Стаханова нам поможет, но я прошу, чтобы и ты пошла ей на встречу.
— Это действительно так опасно, как ты говоришь? — с сомнением спросила Ольга.
— Опасно, — ответил я. — Очень опасно. Поверь мне, это не шутки. Я очень переживаю за твою жизнь. И хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Хорошо, — после некоторой паузы ответила сестра. — Если ты действительно считаешь, что это нужно, то конечно, пусть делает, что должна делать. Мне что, кровь будут переливать?
— Пока не знаю. Думаю, тут не совсем медицинская процедура будет, больше упор на магию. Но не исключаю и этого.
— Бррр! — Ольгу аж затрясло. — Не люблю я все эти иголки. Ну так и быть, пусть делает свои процедуры. Помирать от вируса я не собираюсь.
— Спасибо, — кивнул я. Но уходить не спешил. — Ольга, есть еще одна тема, про которую я хотел с тобой поговорить.
— Валяй, — кивнула сестра, уставившись в дисплей телефона.
— Это очень важный разговор. И касается он тебя и Герцена.
Ольга замерла. Челюсти невольно сомкнулись. В глазах блеснули искры.
— Я не хочу об этом говорить, — чеканя слова, ответила она. — Свадьба не состоится — по известным причинам. И я тебе за это благодарна. Больше тут не о чем говорить.
— Есть о чем, — произнес я. — Я знаю что случилось.
— Что ты знаешь? — с издевкой спросила Ольга.
— Не заставляй говорить меня это вслух. Мне это больно произносить.
— Я не желаю об этом говорить! Все. Иди к себе.
— Нет. Ольга, послушай…
— Не хочу слушать!
— Ты беременна, ты знаешь об этом?
Воцарилась пауза. Была она могильной, мне стало тяжело дышать — настолько она была тягучей. Стало даже слышно, как на первом этаже чавкает Щедрин, вновь делая набеги на стол с едой.
— Знаю, — одними губами ответила Ольга.
— Стаханова может все сделать — ты понимаешь, что я имею ввиду. Нужно лишь только твое согласие.
— Я… я не могу… пока не могу…
— Что?!
— Мне слишком больно, Максим! — закричала вдруг Ольга. И расплакалась. — Я не могу об этом даже говорить — а ты хочешь, чтобы я под нож к ней легла? Нет, не могу. Я не могу. Пока не могу. Не сейчас… Может быть, потом, но сейчас… Господи, уйди, пожалуйста! Мне стыдно! Я словно вся в грязи — от одного только воспоминания о той… Уйди, я прошу тебя, Максим, просто уйди!
— Хорошо. Я уйду, не буду тебя мучить. Просто помни, что всегда с тобой, и я всегда буду тебя защищать.
Я вышел из комнаты, спустился вниз.
Там все так же гремел тарелками Щедрин, допытывая Нианзу о секрете его сырного соуса. Бартынов сидел у камина и курил сигару, листая новостную ленту.
— Черти тебя дери! — иногда восклицал он и потрясывал головой.
— Есть еще какие-то новости? — спросил я, подходя к нему.
— Есть, — ответил Бартынов. — Но лучше бы не было. Еще две фамилии присоединилась к Герценым — Алексеевы и Мешниченковы.
— Это — ерунда, — махнул рукой Щедрин. — У Алексеевых семь пятниц на неделе. Сегодня они к Герценым пойдут, завтра у наших ворот стоять будут. Еще при Втором Прорыве — помнишь? — метались они, то к эвакуирующимся прибивались, то в армию всей семьей шли.
— Продажные шкуры! — прошипел Бартынов.