Глава 18
Этого просто не может быть!
Но это действительно было так.
И Герцен тоже почувствовал неладное, потому что лицо его из триумфального, счастливого, вдруг сделалось настороженным, А потом и вовсе хмурым.
Теперь понятно почему Чернов так медлил — он просто не мог подключиться к мегалиту, который исторгал из себя потусторонние сущности!
Призраки тем временем выплыли из магического места, где находился мегалит, и двинули в нашу сторону.
Они словно почувствовали, что мне нужна помощь и пришли! Но как? Как они вообще могли почувствовать это?
И еще — они мертвы?
Я смотрел на проекцию, которая показывала, как полупрозрачные белые силуэту движутся сюда и не мог ответить на этот вопрос. Или не хотел.
Да, я не хотел верить в то, что мои друзья мертвы. Но это действительно было так. Они были призраками, и не надо было обладать каким-то особым зрением, чтобы увидеть это.
Однако они пришли даже из загробного мира, что помочь мне.
Магический фон, удерживающий меня, немного снизился — сказались колоссальные возмущения в окружающей среде. Я смог с трудом подняться на ноги.
— Что это еще за штучки такие? — спросил меня Герцен, показывая на призраков.
— За тобой явились! — сквозь зубы прошипел я.
И ударил магическим конструктом.
Герцена отшвырнуло в сторону.
Тут же в меня полетели пули — целый рой злых свинцовых ос. Но я одним взмахом руки откинул их в стороны. Во мне пробуждалась страшная сила, и я превращался в то, что пряталось во мне все это время.
Пора было сразиться в последний раз, последняя битва, которая поставит все точки над и. Окончательно. Бесповоротно.
И Герцена пора уничтожить. Слишком долго он мозолил глаза и слишком много он натворил зла, чтобы ходить по этому белому свету.
— Нет, это вряд ли! — ухмыльнулся тот, поднимаясь на ноги.
Он тоже преображался. Из обычного человека он вдруг превратился в огромного монстра. Вспухшие бугры мышц, черная лоснящаяся кожа, двухметровый рост — Герцен обратился в настоящего зверя.
Впрочем, я тоже теперь чем-то походил на него.
Солдаты, мельтешившие вокруг, уже не волновали меня. Все мое тело обрело какую-то тяжелую мощь, с помощью которой я мог смахнуть бойцов как надоедливых котят. И они, чувствуя это, отступили.
Теперь, здесь и сейчас, не существовало ничего, кроме нас двоих, двух противников, которые сошли в последнем смертельном бою, и вся Вселенная сжалась до круга арены.
Магические конструкты, ловушки и защита — все это рушилось. Мегалит испустил загадочное свечение, и оно порушило всю эту магическую шелуху. Толчок был мощным. Швырнуло даже нас.
Мы стали друг напротив друга.
А потом началась схватка.
Герцен ударил первым.
И этот удар откинул меня на несколько метров назад.
Пришлось быстро приходить в себя — иначе Герцен бы испепелил бы меня. Мощь его магии впечатляла. Уровень противника явно подрост. Очень сильно подрос.
Огненный шар, созданный им, пролетел над самой моей головой.
Я не замедлил с ответом.
Скрученная в тугую спираль магическая пружина со свистом полетела в противника.
Тот, хоть и с трудом, но отразил выпад.
Обменявшись парой ощутимых ударов, мы разошлись в стороны. Буравя друг друга взглядами, мы искали уязвимые места. Свои то я знал, а вот противника…
Изначально обладая только огненным атрибутом, сейчас Герцен умел многое, не связанное со стихией пламени. Главы родов наградили его различными умениями. И тот успешно их сейчас использовал.
Из тех секунд поединка, что успели случиться, я прочитал в его заклятиях, все, что только можно было прочитать — огненная, водная, воздушная, земляная, магия крови и света, боли и тьмы.
Проще, наверное, назвать то, чего не нет.
Не увидел я магию звука и артефакторики, но это, наверное, еще все впереди. Не удивлюсь, если и это обнаружиться в разношерстном клубке умений Герцена чуть позже.
Враг вновь рванул ко мне.
Я бросился на него.
Наши кулаки встретились в точке смерти и высекли снопы искр. Пласт его магии, наслоенной как пирог, встретился с моей, черной, иначе называемой дарком.
Сама реальность содрогнулось от этого страшного удара.
Громыхнуло.
Раскат сотряс небо, я успел считать его, скрутить в спираль.
И швырнул во врага, подкрепив добротным магическим толчком. В бой должно идти все.
Подействовало.
Герцен вскрикнул и отлетел назад. На груди образовалась кровавая рана.
Вдохновленный успехом, я сотворил новое заклятие.
Звук. Страшный, низкий. Какой издает океан в своих самых глубоких и темных недрах и впадинах.
Звук, с каким рушатся горы и сталкиваются друг с другом тектонические плиты.
Я сотворил это, сам удивившись сколько силы было вытолкнуто в заклятие.
Сотворил — и тут же метнул.
Герцен увернулся. Но попался на мой трюк, который когда-то, в одном из поединков, и сам проворачивал со мной.
Это был обманный маневр. Настоящее заклятие осталось в моих руках. Правда, ненадолго.
Едва Герцен начал движение в сторону, чтобы увернуться от первого броска, как я сделал второй.
И попал.
Герцена смяло, яростно швырнуло об землю. Искры магического конструкта невероятно мощного, осыпали все вокруг.
Противник упал, закричал.
Я бросился к нему, готовый добить, но вдруг почувствовал, что провалился ногами во что-то мягкое.
Ловушка!
Я рванул назад, но не смог выбраться из липкой массы, так сильно похожей на обычную землю.
— Попался… — прохрипел Герцен, морщась от боли.
Из разорванных ран хлестала кровь, но он не обращал на то внимание.
Сейчас он готовился к последнему удару, который убьет меня.
И плел страшные заклятия, уже не веря в собственные силы. Магический удар будет надежнее.
Я вновь рванул в сторону. Но ловушка держала надежно. Созданная гением земляной магии, она была рассчитана на мощь, сравнимую с моей. И потому я понимал, что у меня нет шансов.
Однако смерть моя откладывалась.
С атональным звоном Герцена вдруг стали окружать призраки. Они выплыли из-за дома и подкрадывались все это время, пока мы дрались, к противнику.
— Что за… — выдохнул враг, глядя на прозрачные силуэты.
Метнул в одного — в Карасика, — магический конструкт, но заклятие с треском разлетелось в стороны.
Герцен выругался, вновь начал кидать в призраков боевые заготовки, но все было тщетно. Заклятия разбивались об окруживших его. Сила их была иного толка, потусторонняя, и победить ее простыми заклятиями было невозможно.
Тогда Герцен решил спастись бегством.
Однако едва попытался прорваться сквозь круг, как дико закричал. Одно прикосновение к призракам — и на теле Григория тут же образовывались страшные черные раны, следы от ожогов.
Раш повернулся ко мне, едва заметно кивнул в приветствии и махнул рукой.
В ту же секунду ловушка, в которую я попал, застыла. Теперь она была не вязкой, а сухой, словно необожженная глина.
Я дернул ногой, высвобождая ее, потом вторую. Выбрался из западни.
Герцен тем временем уже весь был в ранах. Он истошно кричал, создавал заклятия, бился, но порваться сквозь круг не мог.
Я подошел к противнику.
— Максим! Максим! — кричал тот обожженным ртом. Что он хотел? Просить о пощаде? Или просто шептал имя врага, потому что ничего другого сейчас не мог сделать?
Я с размаху ударил противника — так, что, хрустнула челюсть.
Герцен взвыл, начал что-то говорить, но не смог — изо рта посыпались осколки зубов, а челюсть неестественно выгнулась.
— Машим! Машим! — зашамкал тот, а потом закричал от боли.
— Вебер! Бартынов! — крикнул я.
Аристократы осторожно подошли ко мне. Вид поверженного врага доставлял им удовольствием, но вот на призраков они смотрели с опаской.
Герцен, поняв, к чему идет дело, вновь попытался прорваться через круг. И вновь получил страшный ожог.
— Мы все хотим сотворить месть над этим человеком, — произнес я. — Отомстить за тех людей, которых он унизил или убил. Но убить его три раза подряд мы не можем. Поэтому сделаем это одновременно.
Это устроило присутствовавших.
— Парни, расступитесь, — произнес я, и призраки разошлись в стороны.
Герцен рванул ко мне, но я сделал ему подсечку — на расстоянии, с помощью магии, — и он растянулся прямо перед нашими ногами.
Он ревел, был жалок.
Но то, что он совершил — я помнил это. И за это он должен ответить. Возмездие должно совершиться.
Призраки расступились. Мы вошли в круг. Призраки вновь сошлись.
— Как? — холодно спросил Вебер, глядя на лежачего.
— Огнем, — ответил я.
И взмахнул рукой.
Запястья Герцена в ту же секунду сковали невидимые путы и прижали его к земле. Конечности противника разошлись в разные стороны, распиная таким образом Герцена. Он дергался, пытался вырваться, но не мог.
Заклятие «Огненная гиена» было известно каждому. Пламя от него пожирает медленно, причиняя неимоверную боль. В бою такая штука малоэффективна — огонь легко сбить. Но вот если противник прикован, то это будет самая страшная пытка, которая окончится тем, что он умрет от болевого шока.
Я начал плести заклятие не спеша.
Герцен испуганно глянул на меня и все понял. Он осознал, каким способом умрет и закричал, несмотря на сломанную челюсть и обожженный рот.
— Нет! Нет! НЕТ!!
Заклятие было готово только на одну треть. Я передал его Веберу. Тот вплел еще часть. Передал Бартынову. Тот завершил начатое нами.
И мы втроем обрушили магический конструкт на Герцена.
Пламя занялось сразу по всему телу.
Герцен закричал, попытался вырваться из ловушки, но не смог — та крепко его держала.
Запахло палеными волосами и плотью.
— Это тебе за Никиту! — прорычал Бартынов, глядя, как извивается в страшных муках Герцен.
— И за Агнету, — произнес Вебер.
Герцен кричал, пока не сорвал голос. Но и потом продолжал страшно хрипеть, пока, наконец, не замолчал. Тело его некоторое время еще дергалось, но вскоре замерло.