Ваш благодарный друг.
Джан Мур».
18
Шарлин посмотрела на светло-зеленый чек и сощурилась. Ей нужно было сосредоточиться, чтобы сосчитать все написанные на нем цифры. Трудно представить, сколько денег ей теперь принадлежит. Она взглянула на мистера Ортиса.
– Всего лишь за губную помаду? Что же я стану с ними делать? – спросила она.
– Положите в банк.
– В какой?
– В ваш.
– Мистер Ортис, у меня нет никакого банка, – рассмеялась Шарлин.
Ей с Дином приходилось из всех сил крутиться, а денег все равно всегда не хватало. Банки, школы, полицейские участки – всякие такие официальные заведения – раздражали ее. Она хранила деньги между страниц Библии.
Мистер Ортис откинулся на спинку своего вращающегося стула, посмотрел на нее внимательно, затем вернулся в свое прежнее положение и взял трубку телефона.
– Скажите Ленни зайти ко мне в офис, – сказал он, повесил трубку и вновь посмотрел на Шарлин. – Мы все уладим, милая. У меня есть парень, он обо всем позаботится – о счетах, вкладах, процентах – обо всем.
В дверь вежливо постучали, затем вошел высокий худощавый человек с серьезным выражением лица. Он посмотрел на Шарлин, и ни единый мускул на его лице не дрогнул. Шарлин все же улыбнулась ему.
– Шарлин, это Ленни Фармер. Отныне он будет вашим заведующим делами.
Сай указал Ленни на чек в руках у Шарлин.
– Заведите счет для мисс Смит и выпишите все необходимые документы. Позаботьтесь об адвокате. И пусть Анита выдаст ей наличный аванс.
Сай повернулся с улыбкой к Шарлин.
– Сегодня вы можете уже пройтись по магазинам. А мы тем временем по мере поступления денег подыщем вам дом, машину, договоримся в лучших магазинах, чтобы они получали деньги непосредственно с вашего счета. Короче, обо всем, что вам будет нужно, сообщайте Ленни. Вам больше не потребуется думать о деньгах. Разве лишь о том, как их тратить.
Это было избавлением от всех забот. На секунду Шарлин засомневалась, стоит ли доверять Ленни Фармеру или вообще кому-либо в отношении денег. Но ведь в следующем чеке будет еще больше. Гораздо больше, чем они с Дином могут потратить!
Шарлин вышла из здания, где располагался офис мистера Ортиса, пересекла стоянку и вернулась к Дину, с нетерпением ожидавшему ее в их «датсуне». Коричневый мешочек, выданный Шарлин бухгалтершей Анитой, выглядел внушительно. Прежде чем что-либо сказать Дину, Шарлин заглянула внутрь мешочка и промурлыкала:
– Все мне, мне, мне.
– Что случилось, Шарлин? – спросил Дин.
Шарлин уже рассказывала Дину, как она участвовала в телевизионной передаче, почти как Энди Гриффит. Правда, она не была уверена, понимает ли что-нибудь Дин. Да и сама-то Шарлин едва ли как следует все понимала.
– Так что же случилось, Шарлин? – снова спросил Дин.
– Ничего, милый. Ничего особенного, – Шарлин погладила Дина по плечу и улыбнулась. – Просто я получила первую плату, и мы можем теперь поехать по магазинам. У нас куча денег, Дин. Чего бы тебе хотелось больше всего на свете?
Она смотрела прямо в лицо Дину, наблюдая, как он подыскивает ответ на ее вопрос.
– Не знаю, Шарлин. Ничего я не хочу. У меня есть ты, есть машина, и у нас отличная квартира сейчас. И я больше не испытываю чувства постоянного голода.
Он задумался.
– Нет, правда, не знаю. По-моему, мне уже ничего не хочется. Шарлин попыталась его расшевелить:
– А вот и нет! Я знаю, есть одна вещь, о которой ты мечтаешь. Ну же, Дин!
Нахмурившись, Дин задумался.
– Что ж, я всегда мечтал о собаке. О щенке. О Лабрадоре. Таком, как у Доуба.
У них уже была кошка – пушистая, черная, она недавно к ним приблудилась, и Дин уже успел дать ей имя – Опра. Но насчет собаки… А впрочем, почему бы и нет?
– Так поехали. Чего ты ждешь?
– Ты серьезно? – выпучил глаза Дин. – У нас хватит денег?
– Дин, за мою роль мне дали больше денег, чем получает самый богатый человек в Лэмсоне.
Дин нажал на газ и выскочил из скопления машин на стоянке с торжествующим криком индейца. От большой скорости их прижало к спинкам сидений, огни и очертания города замелькали в окнах.
Шарлин давно заметила, что в Лос-Анджелесе полно зоомагазинов. И все они были великолепные.
Продавец в сером костюме, поверх которого был надет белый халат, как у доктора, – рукава засучены, верхняя пуговица сорочки застегнута, галстука нет, – тотчас вышел им навстречу из-за прилавка.
– Что бы вы хотели посмотреть?
– Мы хотим купить щенка, – выдохнул Дин.
– Нам нужен черный Лабрадор, если они у вас есть, – Шарлин внимательно разглядывала витрины. – Где вы содержите собак?
– Вам повезло. Обычно мы продаем по заказу, но сегодня у нас есть кое-что для вас. – Он нажал кнопку на коммутаторе. – Лиза, принесите, пожалуйста, черного Лабрадора, которого мы хотели показать Мери Тайлер Мур.
Он с любезностью посмотрел на Шарлин:
– У нас еще есть сеттер и золотистый ретривер.
Через минуту молодая женщина в таком же без единого пятнышка докторском халате отворила дверь и втолкнула тележку, в которой лежала корзина, а в корзине – три щенка. «О Боже!», – подумала Шарлин, увидев, что на каждом щенке повязан большой голубой бант.
Дин склонился над щенками. Она смотрела, как он старался не дышать на них и жмурился, когда они лизали его губы и щеки.
– Пожалуйста, – попросил он, – снимите с них банты, это так неестественно выглядит. А можно мне их погладить?
– Конечно, можно! – Дин опустил руки в корзину.
– Шарлин, ты посмотри только на этих пареньков. Какие красавчики! Ей-Богу, я не могу взять одного из них и оставить других.
– О Господи! – сказала Шарлин продавцу. – Неужели нужно было выставлять сразу всех троих?
Она прикинула, сколько денег у нее в мешочке, приплюсовала и те, что лежали в страницах Библии. Если учесть, что мистер Ортис обещал вскоре заплатить еще столько же на следующей неделе, то все в порядке. Она посмотрела, как Дин усадил к себе на колени маленького сеттерчика и Лабрадора, а ретривер карабкается по его рукаву, вызывая у Дина бурный восторг, и достала из сумочки коричневый мешочек.
– Мы забираем всех.
– Всех? Правда, Шарлин? А мы можем?
– Конечно, можем. Как мы назовем их, Дин? – спросила она, глядя на его несказанно счастливое лицо.
Ей захотелось плакать. Ни он, ни она никогда не говорили о том щенке, которого убил их отец.
– Опра у нас уже есть, – сказал Дин. – Давай назовем блондинку Кловер.
– Отличная мысль! – рассмеялась Шарлин. – Она настоящая Кловер, а чернушка пусть будет Кара, а рыжик – Кримсон. Как в спектакле!
В машине Шарлин пришлось говорить громче, стараясь перекричать писк и лай, доносящийся из коробок на заднем сиденье.
– Теперь, Дин, поедем в супермаркет, щенкам нужно купить еды, да и нам не мешало бы наполнить холодильник. Как ты думаешь?
Супермаркет был размером с футбольное поле.
– Откуда начнем? – спросил в нетерпении Дин.
– Сначала нужно взять тележку, – ответила Шарлин. – А потом мы пойдем по всем отделам и купим всего, чего захотим. Слышишь, всего! Помнишь ту передачу, в которой побеждал тот, кто быстрее заполнит свою корзинку продуктами? Давай и мы, как они. Я со своей тележкой пойду с того конца, а ты со своей – с этого. Встретимся в центре зала. О'кей?
– О'кей!
– На старт, внимание, марш!
Дин оказался победителем. Он первым добрался до середины зала с тремя тележками, полными продуктов, да еще и на полочках под тележками все было завалено.
– Шарлин, я никогда бы не подумал, что так весело ходить по супермаркету! Дело не простое. Нам надо будет еще потренироваться.
– Конечно, милый. Завтра и потренируемся еще. Но это не финиш. Осталась самая ответственная часть пути – касса.
19
Голливуд всегда был местом, где реклама и информация значили все, где ловкие дельцы стремились иметь не только собственную рекламу и информацию, но и перехватить ее у других. Я, Лаура Ричи, прекрасно это знаю и получаю выгоду от этого каждый день – приглашения на вечеринки, пикники, подарки, бесконечные совещания, почти легальные взятки за участие в какой-нибудь паршивой киношке или новой телепередаче… Чаще всего популярность покупается тем или иным путем.
Самое странное в жизни Голливуда, пожалуй, то, как реклама и информация, которую при желании всегда можно купить, действует на умы продюсеров и постановщиков. Вот появляется шум вокруг какого-нибудь фильма или актера, и шум этот как бы живет своей собственной жизнью. И чаще всего достаточно шума, чтобы обеспечить успех. То ли это происходит потому, что у постановщиков нет никаких принципов? То ли потому, что всегда у кого-то должен быть успех? Взять хотя бы успех Марти Ди Геннаро.
Без сомнения, причиной успеха была шумиха, которая поднялась с самого начала работы Ди Геннаро над «Трое на дороге», или просто «Три четверти», как называли ее участники постановки. Сколько острых углов надо было обойти – три свежих лица, воспроизведение шестидесятых годов, а главное – дебют самого Ди Геннаро на телевидении. Двадцать лет работы в Голливуде дают мне право утверждать, что шумиха сыграла тут главную роль: не только рекламная, но настоящая, из уст в уста передаваемая сенсация носилась в воздухе, внушая всем, что должна появиться лучшая постановка всех последних лет и что Лайла Кайл, Шарлин Смит и Джан Мур станут звездами.
Создание этой постановки требовало огромного труда. Джан думала, она знает, что такое тяжкий труд, по своей работе на Бродвее, где ей часто приходилось заниматься одновременно и костюмами, и освещением, и даже кое-что переделывать в сценарии. Но эта постановка оказалась настолько изматывающей, что работа на Бродвее показалась ей теперь отдыхом на пляже.
Неделя шла за неделей. Лишь за день до записи она получила свой сценарий, читала его и начинала заучивать строки. На другой день в шесть часов утра она должна была быть уже в гриме на студии. Марти подгонял подряд все сцены, для репетиций времени не оставалось. К концу первого дня несколько сцен должны уже были быть сняты. Ей следовало следить за своим текстом, точно следовать замечаниям и всегда знать, где находится в данный момент камера; тогда и только тогда она могла играть. К семи вечера она изматывалась до