– Знаю, – тихо, но весьма нервно отозвался ишерец. – Пусть и не все. Мне Лиара рассказала.
– Герцогине известны крупицы из биографии Ориен, – продолжал распаляться Сокол, которого вдруг несказанно взбесило, что этот человек, двадцать два года не интересовавшийся последствиями своей связи, теперь вдруг решил заявить права на его женщину. И пусть он хоть трижды ей отец, что это меняет?
– Я надеюсь узнать об остальном от нее, – отчеканил собеседник.
– Да она никогда не расскажет вам и половины! – выпалил Литар. – Мне пришлось приложить очень большие усилия, чтобы узнать о ней хоть что-то. И иногда мне кажется, что лучше бы я этого не знал.
Видя, насколько разговор важен для принца, ишерец вдруг устало выдохнул и отвел взгляд, вмиг теряя напускную холодность.
– Вам, скорее всего, неизвестно, как происходит инициация у ишау, – проговорил он, делая вид, что рассматривает висящую на стене картину. – Это сложный процесс высвобождения силы, и его проводит всегда отец или старший в роду. Нечто похожее вы видели вчера, когда я коснулся ее руки. Но сейчас речь не о том, ведь у чернокрылых есть, по крайней мере, еще один способ инициации – до невозможности глубокое моральное потрясение. Когда тело и дух находятся на грани, когда впереди уже разворачиваются очертания темной бездны. Вот тогда энергия ишау может вырваться сама – дабы спасти и не дать пересечь черту. А Ори инициирована… И я даже не представляю, что ей пришлось пережить, чтобы проснулась кровь.
На самом деле Лит и раньше догадывался, с чем именно было связано появление у его Миража крыльев. И слова ее отца только подтвердили догадки. Мгновение он сомневался, стоит ли посвящать в это дело Ридьяро, но все же решил сказать.
– Ее изнасиловали, – выдал ледяным тоном. – В катакомбах каторжного поселения. Двое стражников.
Глаза ишерца полыхнули серебром, а зрачок вытянулся в тонкую линию. Весь его вид говорил о том, что сейчас он готов убить. Разделаться с обидчиками дочери собственными руками.
– Они уже мертвы, – добавил Литар, не меняя тона. – Были осуждены на десять лет пребывания в том самом поселении. Их приговор озвучили перед всеми заключенными. На следующий день их тела нашли в катакомбах. Забиты до смерти, – пояснил он с ледяной усмешкой. – И виновных я наказывать не буду. Потому что в расправе участвовало больше двух десятков. Можно сказать, что своими руками они исполнили мою волю.
Теперь во взгляде ишерца, обращенном на принца, появилось нечто похожее на благодарность и уважение. И, казалось бы, нельзя уважать человека за организацию жестокого убийства, но со стороны отца Ори поступок Литара выглядел истинным благом.
– Если бы сейчас они были живы, – сурово проговорил Ридьяро, – то им бы пришлось иметь дело со мной. И вряд ли бы их жизни продлились долго.
Лит внимательно посмотрел в его глаза, из которых исчезли холод и недоверие, молча кивнул и перевел взгляд на блокнот с расписанием дел на сегодняшний день.
– Я могу устроить вашу встречу с дочерью через час, – спокойно предложил он с таким видом, будто они и не упоминали ни каторгу, ни фактическую казнь двух подонков, а просто вели обычный светский разговор. – Согласны?
– Согласен, – ответил Рид и уже поднялся, чтобы уйти, но вдруг добавил, совсем другим тоном: – Вы нравитесь мне, Литар. И я был бы искренне рад, если бы избранником моей дочери стал такой человек. Вот только я хочу, чтобы у нее была семья. И, при всем уважении, не верю, что вы готовы на ней жениться.
И ушел, тихо прикрыв за собой дверь. А Лит проводил его хмурым взглядом, напряженно вздохнул и, закинув голову назад, закрыл глаза. Теперь он уже не сомневался, что скоро потеряет свою Ори. Собственно говоря, это лишь дело времени.
И пусть умом он понимал, что так будет для всех лучше. Но, Боги, как объяснить это ноющему сердцу и скрученной в бараний рог душе, не желавшим принимать такое положение вещей. Как заставить себя поступать правильно, когда вся внутренняя суть активно выступает против?!
В этот момент принцу стало настолько паршиво, настолько гадко, что он просто не смог и дальше оставаться на месте. И, передав заместителю основные распоряжения, покинул здание департамента и направился в королевское крыло.
Когда Литар вошел в спальню, Ориен уж проснулась. Она лежала на боку, подложив руку под голову, и выглядела очень задумчивой. А увидев Лита, который в такое время обычно не появлялся, улыбнулась и поспешила сесть.
– Привет… – проговорила она, но, заметив в его глазах какую-то до невозможного горькую печаль, насторожилась. – Что-то случилось?
– Нет, – бросил он, но девушка прекрасно почувствовала – врет. И за все время их знакомства принц первый раз говорил ей неправду.
– Литар… – Ори приподнялась и хотела повторить вопрос, но он не дал.
Подошел, остановился прямо перед сидящей на краю кровати девушкой, мягко надавил ей на плечи и уложил обратно на черные простыни.
– Что с тобой? – снова спросила Ориен, когда он навис сверху, явно собираясь поцеловать. – Лит, я чувствую, что тебе плохо. Скажи мне… Я ведь могу помочь.
– Не можешь, Ори, – прошептал он, касаясь губами ее шеи. А потом попросил, причем с такой болью в голосе, которой она никогда раньше не слышала: – Поцелуй меня… Будь со мной. Ты очень мне нужна.
И это было чистейшей правдой. Она чувствовала, что причина состояния Литара именно в ней. Но поцеловала, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь, всю нежность, что испытывала, находясь рядом с ним. И произнесла:
– Я люблю тебя, Литар. Очень люблю… Мне больно видеть грусть в твоих глазах и понимать, что являюсь ее причиной. Пожалуйста, не думай о плохом. Будь со мной… – и снова потянулась к его губам, даже не пытаясь сдерживать эмоции.
…В этой их близости все было иначе. Ориен сама целовала его, снимала с него одежду, а он покорно принимал ее ласки. И с каждым новым касанием мягких любимых губ все больше успокаивался. Ведь на самом деле еще ничего не решено. Сейчас его девочка с ним и даже не думает никуда уходить… уезжать. Она ведь любит его, а значит, не оставит.
В тот момент, когда Лит все же перехватил инициативу, Ори уже дрожала от каждого поцелуя, от каждой, даже невесомой ласки. А когда их тела все же слились, так крепко обхватила его ногами, что Лит не смог сдержать улыбку.
– Моя воительница, – прошептал ей на ухо. – Горячая, ласковая девочка. Как тебя можно не любить?
Это не было признанием, но у Ориен все равно потеплело в душе. А все страхи и сомнения в один момент исчезли – утонули в волнах ее маленького, но такого огромного счастья. И даже физическое удовольствие вдруг перестало иметь хоть какое-то значение – ведь уже того, что они были вместе, рядом, прижимались кожа к коже, грели друг друга своим теплом, оказалось достаточно для самого настоящего блаженства.
– Мой Литар… мой Сокол… – шептала она, цепляясь за его плечи и погружаясь в какое-то особенно яркое наслаждение.
Ее тело содрогалось в его руках… А он смотрел в затуманенные удовольствием глаза, понимал, что такая она только с ним, только для него, и улыбался. Как может улыбаться только человек, нашедший свое истинное счастье.
Когда Ориен с Литаром вошли в гостиную, и Лиара, и Ридьяро уже были там. Они сидели рядом на небольшом диванчике и тихо переговаривались. Но первым, на что Ориен обратила внимание, оказались их крепко сцепленные руки с переплетенными пальцами. И этот жест стал для нее поистине знаковым. Ведь получалось, что ее мать и ее отец, несмотря на двадцать три года разлуки, все равно тянутся друг к другу.
– Добрый день, – поздоровалась девушка, останавливаясь у чайного столика. – Рада видеть вас вместе.
Она сама не поняла, почему это сказала. Просто… захотелось. Но Лиара почему-то стушевалась и опустила взгляд, а вот лорд Орте Гриан, наоборот, улыбнулся и смело посмотрел в глаза дочери.
– Добрый день, Ориен, – сказал он, и сегодня его голос звучал удивительно мягко. – Спасибо, что согласилась на эту встречу.
– А как же иначе? – пожала плечами девушка и направилась ко второму дивану, напротив того, на котором расположились родители. Правда, руку Литара она так и не отпустила, и принц с удовольствием опустился рядом.
– Несмотря ни на что, мы виноваты перед тобой, – с серьезным видом заявил Ридьяро. – Обеспечить благополучие детей – это главная обязанность родителей. А мы не смогли. И никакие оправдания не в силах снять с нас эту вину.
– Увы, лорд Орте Гриан, прошлого не изменить, – ответила Ориен, глядя в такие же, как у нее самой, серебристо-серые глаза.
– Но наше будущее – в наших руках, – добавил мужчина.
Внешне он выглядел очень спокойным и уверенным, но Ори чувствовала тщательно скрываемое волнение. Лиара же до сих пор ни разу не посмотрела ей в глаза, но все равно не могла скрыть напряжение. Заметив состояние герцогини, Рид ободряюще сжал ее руку и снова обратился к дочери:
– Я считаю, что ты, Ориен, имеешь право знать, почему все случилось так… как случилось. Именно поэтому мы здесь.
– Я готова вас выслушать, – отозвалась девушка, но крепче стиснула пальцы принца. – На самом деле кое-что мне известно и так. Нам с Литаром удалось выяснить, что вы были моряком и работали на корабле «Северная жемчужина». А ювелир, который делал гравировку на вашем перстне, сообщил, что сдал вас своему брату, который состоял в ордене «Красный след», что они держали вас у себя и что вам удалось от них сбежать. Все. О матери почти ничего выяснить не получилось. Госпожа Кариэлла Терроно, у которой мы жили до моих четырех лет, рассказала, что моя мать прятала внешность за амулетом и назвалась чужим именем. Лилия.
На этом моменте Лиара все же подняла взгляд на дочь. Но Ори продолжала смотреть на отца, будто рассказывала только ему.
– А потом она заболела. Врачи не знали, что это за болезнь, зато городской маг легко определил какое-то проклятие.
– Это и было проклятие, – сдавленно сказала герцогиня. – Черное, кровное, которое на меня наслали по приказу моей матери. Она решила, что я выберу жизнь и свяжусь с ней. И да, я не могла позволить себе гордо умереть, потому что у меня была маленькая дочь.