– Можете взять ребенка. Через час я буду в гостинице и дам соответствующие распоряжения.
Ла Виолетт почтительно поклонился ей и поторопился поскорее принести добрую весь графине, счастливый, что рана позволяет ему вертеть палкой, движения которой, как известно, у него служили комментариями всех душевных движений, чувств и мыслей.
Счастье графини было безгранично, когда она вновь получила своего ребенка; она не могла наглядеться на него и, опасаясь лишиться его опять, готова была тотчас же двинуться в путь. Однако рана, полученная ла Виолеттом, разболелась; надо было перевязывать ее, а это заставило графиню Валевскую остаться в гостинице «Королевский орел» до следующего дня; лишь тогда она уехала вместе с ребенком и славным тамбурмажором.
X
На острове Эльба Наполеон старался в своем лице воскресить старинное предание о короле Ивето. Этот повелитель острова, простиравшегося на несколько лье, коронованный поражением, вел жизнь добродушного легендарного монарха, отца своих подданных, довольного своей участью.
До сих пор остается совершенно неизвестным, играл ли Наполеон во время пребывания на острове Эльба комедию. Многие уверяют, будто все это примирение с выпавшей на его долю судьбой, его равнодушие к европейским событиям, его заботы об улучшении жизни новых подданных и о благоустройстве острова, его труды по проведению новых дорог и возведению новых зданий были только искусным маневром терпеливого, скрытного человека, решившего во что бы то ни стало обмануть бдительность английских комиссаров. Но другие с уверенностью утверждают, что, наоборот, пленник Портоферайо, главного города острова, примирился со своим изгнанием, что на первых порах ему очень понравилось это островное государство и что он стал думать о бегстве и новой попытке воцарения во Франции только под давлением обстоятельств и под влиянием его верных, смелых, нетерпеливых сторонников.
Так или иначе, но можно считать вполне достоверным, что на первых порах Наполеон казался очень довольным своей участью, и можно смело утверждать, что в то время он был вполне искренним.
Ведь остров Эльба был для него местом отдохновения, покоя. Он имел полное право чувствовать себя крайне утомленным после всех потрясений и страшной борьбы последних лет, за которыми последовало ужасное путешествие среди экзальтированных провансальцев. Все его существо, напрягавшееся в столь продолжительных сверхчеловеческих усилиях, требовало хоть краткого отдыха. Пребывание на этом острове было для него своего рода каникулами, тем более что как ни печален был пейзаж Эльбы, но он напоминал ему почти забытую родину.
Действительно, остров Эльба очень похож на Корсику. Он составляет часть Средиземноморского архипелага. Хотя этот островок весь испещрен горами вулканического происхождения, хотя на нем чувствуется сильный недостаток воды, пополняемый редкими и жалкими источниками, но там имеются красивые города и сочные, свежие долины.
Деревенский домик, в котором помещался Наполеон, был расположен в долине Сан-Мартино, откуда виднеются море, бухта Портоферайо и дальние горы. В самом городе Портоферайо Наполеон занимал помещение, называвшееся дворцом, но представлявшее простую виллу.
Островом от имени Наполеона овладели третьего мая генерал Друо, полковник Кэмпбел, граф Кламм и лейтенант Гэрлингс. Генерал Далэм, командовавший там от имени Бурбонов, сдал остров Наполеону. В то же время генерал приказал вместо белого знамени вывесить знамя повелителей острова Эльба, представлявшее собой голубое поле, пересеченное красной лентой, усеянной золотыми пчелками.
Наполеон сошел на остров при грохоте пушек. Когда он ступил на набережную, то муниципалитет поднес ему ключи города. Под балдахином он проследовал прямо в собор. Там ему пропели «Тебя, Бога, хвалим». Затем в городской ратуше, где для него установили королевский трон, члены муниципального совета обратились к нему с приветственными речами. Весь остров оглашался криками радости.
Первые дни пребывания на острове Наполеон посвятил осмотру своих скромных владений. Первые его посещения были сделаны в форты и продовольственные магазины. Он начал с того, что занялся приведением острова в оборонительное состояние. Под предлогом отражения возможных атак со стороны берберийцев он вооружил батареи и занялся укреплениями.
Жизнь Наполеона в Портоферайо и в Сан-Мартино текла спокойно, регулярно, правильно. Все его усилия с самого начала были направлены на защиту острова. Он имел основание бояться, что в один прекрасный день союзники могут решиться принять против него чрезвычайные меры. Он знал, что проекты подлого убийства всегда найдут доброжелательное внимание у Талейрана и других советников Бурбонов, и ему не хотелось оставаться в зависимости от случайно мелькнувшего у его врагов желания убить его или перевести куда-нибудь в другое место.
Укрывшись на Эльбе, он мог быть спокойным, что намерение врагов как-нибудь в темную ночь тайно захватить его, чтобы перевести на более отдаленный остров, рухнет, тем более что во всех портах острова он учредил очень строгую полицию. Теперь всякая попытка захвата потребовала бы значительной силы, военной экспедиции.
Но не одни только заботы о личной безопасности тревожили Наполеона. Ему приходилось думать также о личных расходах и в особенности – о содержании войск. У него было около полутора тысяч солдат вместе с национальной гвардией острова; он экипировал и вооружил всех их за свой счет, а содержание этого войска требовало почти миллиона франков годового расхода. Из Франции он вывез всего каких-нибудь три миллиона из своих сбережений; считая, что доходов острова, составлявших около четырехсот тысяч франков в год, хватает только на чисто местные необходимые расходы, он видел, что его личное содержание, содержание солдат, чинов дорожного ведомства, островной полиции придется оплачивать из собственных скромных средств.
Ввиду того, что пенсия в пять миллионов франков, которая была назначена ему, согласно договору с союзниками в Париже, не выплачивалась, да и, по всей вероятности, не была бы выплачена никогда, ему пришлось бы либо прибегать к сбору чрезвычайных налогов, либо отказаться от существования в качестве государя и зажить частным лицом.
Однако отослать во Францию эту полуторатысячную армию храбрецов казалось ему слишком опасным. Ведь это значило не только унизиться в глазах всей Европы, но и обречь себя, совершенно беззащитного, на мщение членов коалиции.
Бурбонское правительство поручило управление Корсикой генералу Брюлару, личному врагу Наполеона. Этот генерал нисколько не скрывал своего намерения взять в плен Наполеона, как только тот лишится своей маленькой армии вследствие дезертирства или недостатка денег на жалованье.
Немногим более чем на два года Наполеон мог рассчитывать на свои средства. Но далее?
Он учел все эти финансовые затруднения, и все более и более в его голове стала утверждаться мысль, что необходимо бежать с острова и попытаться вернуться во Францию. Здесь, на этом острове Эльба, его загоняли в тупик. Ему приходилось либо зажить частной жизнью, без солдат и без престижа, либо бежать отсюда по морю, взяв с собой своих испытанных храбрецов, судьба которых была тесно связана с его судьбой. Поэтому можно предположить, что уже с первых недель своего пребывания на острове Наполеон решил при удобном случае попытаться вернуться во Францию. Но пока все еще было слишком смутно, неопределенно. Надо было ждать благоприятных обстоятельств.
Наполеон отлично отдавал себе отчет, насколько быстро росла непопулярность Бурбонов. Неосторожные обещания и невозможные, невыполнимые мероприятия, как восстановление былых прав и уничтожение воинской повинности, вначале увлекли население. Все чувствовали себя усталыми от вечных войн и надеялись, что с исчезновением Наполеона не придется уже выносить всю тягость военного положения и платить усиленные налоги. Тем не менее сборщики податей продолжали, как и во времена воинского деспота, предъявлять окладные листы, а армия продолжала вербовать все новых и новых рекрутов. Таким образом недовольство среди сельского населения все росло и росло.
Но и жители городов были возмущены не менее их. Законы, нарушавшие свободу совести, обязательство проводить воскресение в праздном бездействии, высокомерие духовенства, спесивость и жадность вернувшегося дворянства, требовавшего признания недействительными сделок по продаже национальных земель, бессовестные притеснения полиции – все это заставляло смотреть на предшествующую эпоху владычества тирана-императора почти как на эру полной свободы. И все твердили, что, если бы Наполеон все еще был в Тюильри, ему пришлось бы дать народу такие свободы, которые сделали бы его правление более мягким, более справедливым, более сносным, чем правление Людовика XVIII.
Наконец, все военные, и в особенности офицеры, находившиеся на половинной пенсии, гранившие в пустом бездействии парижские мостовые и торчавшие по различным кабачкам и кафе в поисках ссоры с роялистами, вслух жалели об императоре, презрительно отзывались о королевском правительстве и с уверенностью говорили о скором возвращении Наполеона во Францию.
Наполеон внимательно следил за всеми этими симптомами разложения королевской власти и возрождения симпатий к утраченному режиму империи, все следы которого старательно уничтожались ревностными лакеями короля. Тем не менее он не решался на приключения. Он спокойно продолжал жизнь добродушного монарха, наблюдал за работами, возводя укрепления, насаждая деревья и прокладывая новые дороги, а вместе с тем позаботился о приобретении небольшого флота, который помог бы ему переправить свои войска в какой-нибудь пункт континента в тот день, когда он рискнет сделать свою последнюю ставку.
Он советовался с Мюратом, частенько поглядывал на итальянский берег, от которого его отделял только узкий пролив Пьомбино, и не раз подумывал, что хорошо было бы попытаться высадиться во владении своего зятя.