– Ты – сенатор, Децим Юний?
– Только с этого года. Я – городской квестор.
Хорошо, хорошо! По крайней мере, у него сенаторский статус.
– Где у тебя земли, Децим Юний?
– О, везде. Мое главное поместье находится в Кампании, двадцать тысяч югеров, у реки Вольтурн, между Телесией и Капуей. Но у меня еще есть земли по реке Тибр, очень много земли у Тарентинского залива, вилла в Кумах и еще в Ларине, – быстро перечислил он, желая произвести впечатление.
Сервилия слегка откинулась на стуле и очень осторожно выдохнула. Он богат. Очень богат.
– А как твой мальчик? – спросил Силан.
Эту одержимость Сервилия скрыть не могла. Глаза ее вспыхнули, обычно загадочные черты лица осветились любовью.
– Скучает по отцу, но, думаю, он все понимает.
Децим Юний Силан поднялся:
– Мне пора, Сервилия. Можно мне прийти снова?
Ее кремовые веки опустились, черные ресницы легли веером на щеки. Проступил слабый румянец, еле заметная улыбка взметнула вверх уголки губ ее маленького рта.
– Пожалуйста, приходи, Децим Юний. Мне это будет очень приятно, – выговорила Сервилия.
«Вот тебе, Порция Лициниана! – подумала она торжествующе, лично проводив своего гостя до двери. – Я сама нашла себе будущего мужа, не пробыв вдовой и месяца! Подожди, когда я скажу дяде Мамерку!»
Спустя месяц после смерти Марка Юния Брута Луций Марций Филипп написал письмо Гнею Помпею Магну.
Сейчас уже вторая половина года, и дела идут очень хорошо. Я надеялся привязать Мамерка к Риму, но после того, как пришло сообщение о смерти Брута и Лепида, он решил, что роль принцепса сената больше не требует его пребывания в городе, и просит у сената разрешения готовиться к войне с Серторием. Наши сенаторские козлы быстро превратились в овечек и дали Мамерку четыре легиона, принадлежавших Катулу и все еще вооруженных. Они находились в Капуе в ожидании демобилизации. Катул удовлетворен своей скоротечной кампанией против Лепида. Он (незаслуженно) заработал впечатляющую военную репутацию без необходимости отходить от Рима дальше Марсова поля и убедил сенат назначить Мамерка наместником Ближней Испании и командующим в кампании против Сертория. Возможно, Мамерк – это то, что нужно Испании. Поэтому я должен быть уверен, что он никогда не попадет туда. Ибо мне надлежит обеспечить тебе специальное назначение в Испанию прежде, чем Лукулл вернется из Африки. К счастью, у меня имеется способ подорвать позиции Мамерка. Естественно, это некий человек, один из двадцати квесторов этого года, по имени Гай Элий Стайен. Жребий определил его в консульскую армию, ни больше ни меньше! Другими словами, он находился в Капуе, работая на Катула с самого начала своего срока, а в будущем он должен работать на Мамерка.
Более надежного и мерзкого негодяя ты не встречал, мой дорогой Магн! Он там с Гаем Верресом. Тем самым, который обвинил и отправил в ссылку младшего Долабеллу, свидетельствуя против него в суде, где председателем был молодой Скавр. И теперь он ходит с важным видом по Риму, обрученный с Цецилией Метеллой. Как тебе это нравится? Дочерью Метелла Капрария Козла и сестрой тех троих энергичных молодых людей, которые, увы, представляют собой лучшее, что Цецилии Метеллы произвели в последнем поколении. Полная деградация.
Во всяком случае, мой дорогой Магн, я наладил контакт с нашим негодяем Гаем Элием Стайеном и заручился его поддержкой. Мы не обговорили точную сумму. Запросит он много, но сделает все необходимое, я уверен. Его идея – начать подстрекать войско к мятежу, как только Мамерк пробудет в Капуе достаточно долго, чтобы можно было выставить причиной мятежа самого Мамерка. Я возразил: в Капуе находятся ветераны Суллы и вряд ли они выступят против зятя их любимого диктатора, но Стайен только засмеялся. Мои опасения рассеялись, потому что смех был искренний. Этот человек уверен в успехе. Я не говорю уже о том, что невозможно сомневаться в способностях того, кто организовал собственное усыновление семьей Элиев! Он производит впечатление на любого, но особенно – на людей низшего класса, которым нравится его ораторский стиль.
Таким образом, я выступал против Мамерка, пока не нашел Стайена. Теперь я изменил тактику и всеми силами способствую его назначению командующим. Каждый раз, когда я вижу этого человека, я спрашиваю его, почему он все еще в Риме, а не в Капуе, где должен тренировать свои войска. Думаю, мы можем быть уверены, что самое позднее к сентябрю Мамерк станет жертвой мятежа. И как только я услышу об этом, я начну убеждать сенат применить закон о специальном назначении.
К счастью, в Испании дела все хуже и хуже, что только упростит мою задачу. Наберись терпения и оптимизма, мой дорогой Магн, пожалуйста! Это произойдет, и довольно скоро. Ты сможешь перейти Альпы до того, как снег перекроет перевалы.
Мятеж, случившийся в начале августа, был организован Гаем Элием Стайеном очень умно, ибо не был ни кровавым, ни жестоким. В нем виделось столько искренности, что его жертва, Мамерк, даже не захотел наказывать виновных. К нему пришла делегация и твердо заявила, что легионы отправятся в Испанию только под командованием Гнея Помпея Магна, потому что они верят: лишь Гней Помпей Магн в состоянии побить Квинта Сертория.
– Наверное, они правы! – сказал Мамерк сенату, когда прибыл в Рим для доклада (он был потрясен до такой степени, что говорил искренне). – Признаюсь, я их не виню. Они были вежливы, отнеслись ко мне с уважением. Солдаты с таким опытом разбираются в подобных делах, и меня они знают. Если они считают, что я не смогу справиться с Квинтом Серторием, следовательно, мне стоит задуматься: а сумею ли я действительно это сделать? Они полагают, что Гней Помпей – единственный человек, кому под силу решить эту задачу. Может быть, они правы.
Эти спокойные, откровенные слова произвели большое впечатление. Отцы-сенаторы – все, даже сидящие в первых рядах, – не были возмущены, и у них не возникло желания спорить. Это сыграло на руку Филиппу.
– Отцы, внесенные в списки, – начал он елейным голосом, – пора нам разобраться с ситуацией в Испании спокойно, без предвзятости. Я внимательно слушал рассудительную речь нашего уважаемого и умного младшего консула, нашего принцепса сената, Мамерка Эмилия Лепида Ливиана! Поэтому позвольте мне продолжить в том же ключе.
Он заглянул в каждое лицо, какое мог видеть с того места, которое занимал в переднем ряду с левой стороны.
– Прежние успехи Квинта Сертория после его прибытия в Испанию три с половиной года назад легко объяснимы. Такие люди, как Луций Фуфидий, отнеслись к нему легкомысленно и быстро навязали бой. Но к тому времени, как в эти края прибыл наш великий понтифик Квинт Цецилий Метелл Пий, чтобы управлять Дальней Испанией, а его коллега Марк Домиций Кальвин получил назначение наместником в Ближнюю Испанию, мы уже знали: побить Квинта Сертория нелегко. Затем в той первой летней кампании легат Сертория Луций Гиртулей атаковал шесть легионов Кальвина, имея лишь четыре тысячи солдат, и нанес ему поражение. Кальвин был убит вместе с большей частью своего войска. Серторий двинулся против Пия и предпочел сосредоточиться на весьма одаренном легате Пия, Тории. Торий также погиб, а его три легиона были сильно потрепаны. Наш дорогой Пий был вынужден отступить на зиму в Олисиппо на реке Таг, с Серторием на хвосте. В следующем году больших сражений не происходило. Но и крупных успехов тоже не наблюдалось! Пий постоянно пытался не попасть в клещи Сертория, а Гиртулей вторгся в Центральную Испанию и установил власть Сертория среди кельтиберских племен. Серторий уже приручил лузитанов, и теперь почти вся Испания, вероятно, будет принадлежать ему – кроме земель между рекой Бетис и горами Ороспеда, где Пий укрепился слишком хорошо. Однако прошлогодний наместник Заальпийской Галлии, Луций Манлий, счел, что может ударить по Серторию. Он пересек Пиренеи и вторгся в Испанию с четырьмя легионами опытных солдат. Гиртулей встретил его на реке Ибер и разгромил, так что тот был вынужден немедленно отступить в свою провинцию. И вскоре обнаружил, что и там небезопасно! Гиртулей преследовал его и нанес ему поражение вторично. Нынешний год оказался для нас не лучше, отцы-сенаторы. Ближняя Испания до сих пор не получила наместника, а в Дальней Испании остается Пий, который не продвинулся ни на запад, за Бетис, ни на север, за горы Ороспеда. Не встретив сопротивления, Квинт Серторий одолел перевал у Консабуры, проник в Ближнюю Испанию и учредил столицу в Оске – ибо имел наглость оккупировать римские территории вдоль римских границ! У него теперь имеется официальная столица, и сенат, и даже школа, в которой он намерен учить латыни и греческому языку детей вождей варварских племен, чтобы они могли потом стать предводителями Серториевой Испании! Его магистраты называются так же, как римские, в его сенате триста человек. А теперь к нему присоединился Марк Перперна Вейентон и войска Лепида, которым удалось бежать с Сардинии!
Все это было сенаторам давно известно, ничего нового для себя они не узнали. Но прежде никто не собирал все эти факты воедино и не преподносил их в сжатой форме столь бесстрастно. Послышался общий вздох. Сенаторы сидели молча, им нечего было сказать.
– Отцы, внесенные в списки, мы должны направить наместника в Ближнюю Испанию! Мы пытались сделать это, но Лепид не пустил туда Квинта Лутация, а нашего принцепса сената остановил мятеж. Мне ясно, что следующий наместник должен быть особенным человеком. Его обязанностью будет в первую очередь воевать и только потом – управлять. Фактически война станет его единственной обязанностью! Из четырнадцати легионов, которые выступили с Пием и Кальвином два с половиной года назад, кажется, осталось только семь, и все они находятся с Пием в Дальней Испании. Ближняя Испания занята войсками Квинта Сертория. В провинции не нашлось никого, кто мог бы противостоять ему. Кого бы мы ни послали в Ближнюю Испанию, он должен будет привести с собой армию. Мы ведь не можем отобрать войско у Пия. У нас уже имеется ядро этой армии в Капуе, четыре хороших легиона, большей частью состоящих из ветеранов Суллы. Но они упорно отказываются идти в Испанию под командованием кого-либо, кроме Гнея Помпея Магна. А Помпей Магн – не сенатор, а всадник.