– Лукулл? – удивленно спросил Помпей.
– О, он был твоим защитником, Магн!
– Почему? Я не думал, что нравлюсь ему.
– Может быть, и не нравишься. Он боялся, что кто-нибудь предложит послать в Испанию его, чтобы заменить тебя. Он очень способный военный, но Испания – это последнее, что он может пожелать себе. Кто в здравом уме захочет отправиться в Испанию?
– Действительно, кто? – спросил Свиненок, улыбаясь.
– Значит, теперь у меня шесть легионов, и оба мы сможем хоть что-то заплатить людям, – сказал Помпей. – Сколько сейчас у нас, Варрон?
– Достаточно, чтобы отдать долги мертвым и живым и заплатить живым за часть нынешнего года. Но, к сожалению, недостаточно, чтобы продолжать платить им. Извини, Магн. Это все, что смог сделать Рим.
– Хотел бы я знать, где Серторий держит свою казну! Этот город был бы следующим, который я атакую. И не успокоюсь, пока его мешки с деньгами не окажутся у меня, – сказал Помпей.
– Сомневаюсь, что у Сертория имеются какие-нибудь финансы, Магн, – сказал Свиненок, покачав головой.
– Ерунда! Он получил три тысячи талантов золотом от царя Митридата меньше года назад!
– Думаю, уже все потрачено. Не забывай: у него нет провинций, приносящих регулярный доход. Нет рабов, чтобы трудиться в рудниках. У испанских племен тоже нет денег.
– Да, ты прав.
Наступила короткая пауза. Вдруг заговорил Метелл Пий, словно принял решение, которое обдумывал некоторое время. Он глубоко вдохнул, чтобы привлечь внимание Помпея и Варрона, и произнес:
– Магн, у меня идея.
– Слушаю.
– Мы признали, что Испания обнищала, равно как и римляне. Даже финикийцы Гадеса страдают. Благосостояние – недостижимая мечта для большинства людей, живущих в Испании. Но у меня сохранились небольшие суммы, принадлежащие Дальней Испании и находящиеся в наместнической резиденции в Кастулоне. Они находятся там с тех пор, как Сципион Африканский положил их туда. Я не знаю, почему до сих пор ни один из наших алчных наместников не взял этих денег. Там на сотню талантов золотых монет, отчеканенных зятем Ганнибала Гасдрубалом.
– Поэтому они и не взяли их, – усмехнулся Варрон. – Как римлянин сможет тратить карфагенские золотые? Сразу же возникнут вопросы.
– Ты прав.
– Итак, Пий, у тебя завалялась сотня талантов карфагенских золотых, – сказал Помпей. – И как ты намерен с ними поступить?
– В действительности у меня немного больше. У меня есть еще двадцать тысяч югеров земли по берегам Бетиса, которые Сервилий Цепион отобрал у одного местного аристократа за неуплату налогов. Земля там уже несколько десятилетий числится за Римом, принося небольшой доход в виде арендной платы.
Помпей понял, что имеет в виду Метелл Пий.
– Ты собираешься предложить золото и землю в награду тому, кто сдаст Квинта Сертория.
– Именно так.
– Блестящая идея, Пий! Нравится нам это или нет, мне кажется, что мы никогда не уничтожим Сертория на поле боя. Он слишком умен. И у него огромные людские резервы. Его солдатам все равно, платит он им или нет. Они хотят одного – увидеть конец Рима. Но вокруг любого военного лагеря или столичного города всегда роится толпа корыстолюбцев. Предложив награду, ты развяжешь войну в стенах самой твердыни Сертория. И это будет война нервов. Сделай это, Пий! Сделай это!
И Пий сделал это. За неделю объявления были разосланы из одного конца Испании в другой. Сто талантов золотыми монетами и двадцать тысяч югеров земли по берегам Бетиса за сведения, которые помогут убить или взять в плен Квинта Сертория.
Очень скоро Метеллу Пию и Помпею стало ясно, что это явилось для Сертория тяжелым ударом. Они услышали, что, узнав о награде, Серторий немедленно распустил своих охранников-римлян и заменил их отрядом преданных испанцев, живших в Оске. Затем перестал водить компанию с римскими и италийскими сторонниками. Это очень обидело римлян и италиков. Как посмел Квинт Серторий допустить мысль, что предаст его именно римлянин или италик! Самым оскорбленным посчитал себя Марк Перперна Вейентон.
Помимо войны нервов неумолимо назревала реальная война. Действуя теперь одной командой, Помпей и Метелл Пий взяли несколько городов Сертория. Но Калагур не сдался. Серторий и Перперна развернулись навстречу врагу с тридцатью тысячами солдат и повторили старый прием: осадили осаждавших и понемногу стали уничтожать их людей. В конце концов отсутствие припасов вынудило Помпея и Метелла Пия отказаться от осады Калагура. Нечем стало кормить двенадцать легионов.
Продовольствие было постоянной проблемой из-за плохого урожая в прошлом году. А когда весна перешла в лето и солнце согревало землю, готовя будущий урожай, стихийное бедствие помешало войне на истощение, которую хотели начать Помпей и Метелл Пий. Все западное побережье Срединного моря было обречено на голод: после скудных зимних дождей, когда зрели весенние посевы, случилось наводнение, залившее земли от Африки до Альп, от Атлантического океана до Македонии и Греции. Урожай пропал весь: в Африке, на Сицилии, на Сардинии, на Корсике, в Италийской Галлии, в Заальпийской Галлии, в Ближней Испании. Только в Дальней Испании уцелели некоторые посевы. Но и там урожай был не такой обильный, как всегда.
– Единственное утешение, – сказал Помпей Свиненку в конце секстилия, – что Серторий тоже будет голодать.
– Не скажи. Его хранилища полны еще с прошлых лет, – мрачно заметил Свиненок.
– Я могу вернуться к верховьям Дурия, – нерешительно предложил Помпей, – но не думаю, что этот район сможет прокормить шесть полных легионов.
Метелл Пий принял решение:
– Я возвращаюсь в свою провинцию, Магн. Не думаю, что буду нужен тебе следующей весной. Все, что необходимо сделать в Ближней Испании, ты сможешь сделать и сам. Там не хватит пропитания для моих людей. Но если ты сумеешь попасть в какую-нибудь из крупных крепостей Сертория, тебе удастся прокормиться. Я могу взять на зиму в Дальнюю Испанию два твоих легиона. Если хочешь, чтобы к весне они вернулись к тебе, я пришлю их, но если ты думаешь, что не сможешь кормить их, пусть они останутся у меня. Это будет трудно, но Дальняя провинция пострадала не так страшно, как края западнее Киренаики. Будь уверен: все, кто останется у меня, будут сыты.
Помпей принял предложение, и Метелл Пий зашагал с восемью легионами в свою провинцию значительно раньше, чем планировал. Четыре Помпеевых легиона были сразу же посланы в Септиманку и Термес. Помпей, оставшийся с Варроном и кавалерией в низовьях Ибера (благодаря наводнению с кормом для лошадей больше не возникало проблем, поэтому Помпей направил всадников в Эмпории перезимовать под командованием Варрона), сел за очередное письмо сенату в Рим. И хотя на этот раз с ним был Варрон, он не захотел ничего менять в своем неповторимом стиле.
Сенату и народу Рима.
Я знаю, что всеобщий дефицит зерна должен иметь тяжкие последствия для Рима и Италии, равно как и для меня. Я отослал два моих легиона в Дальнюю Испанию с моим коллегой Пием. Эта провинция находится в лучшем положении, чем Ближняя Испания.
Я пишу это письмо не для того, чтобы попросить провизии. Я смогу как-нибудь поддержать моих людей. Мне все еще под силу сломить Квинта Сертория. В этом письме я прошу денег. Я до сих пор должен легионерам их годовое жалованье. Я устал от этой беспомощности.
Находясь на западном краю земли, я слышу о том, что происходит в других местах. Я знаю, что Митридат вторгся в Вифинию в начале лета, как только умер царь Никомед. Я знаю, что племена к северу от Македонии охвачены волнением по всей Эгнациевой дороге. Я знаю, что из-за пиратов невозможно возить зерно из Восточной Македонии и провинции Азия в Италию, чтобы помочь преодолеть продовольственный кризис этого года. Я знаю, что консулов Луция Лукулла и Марка Котту заставили сражаться с Митридатом. Я знаю, что в Риме нет денег. Но мне также известно, что вы предложили консулу Лукуллу заплатить за флот семьдесят два миллиона сестерциев и что он отклонил ваше предложение. Значит, у вас под плитами пола казны завалялись по меньшей мере семьдесят два миллиона сестерциев, не так ли? Вот что действительно меня раздражает. Вы не правы, недооценивая Сертория в сравнении с Митридатом. Один – восточный монарх, чья сила – в многочисленности подчиненных. Другой – римлянин, и в этом его главная сила. И я знаю, с кем я предпочел бы драться. Разумеется, я хотел бы, чтобы вы предложили мне иметь дело с Митридатом. Я бы с удовольствием ухватился за эту работу, вместо того чтобы заниматься неблагодарным делом в Испании – вряд ли кто из вас вообще помнит, где она находится.
Я не могу оставаться в Испании, не получив хотя бы часть из тех семидесяти двух миллионов сестерциев, поэтому предлагаю вам приподнять плиту пола в сокровищнице и выудить оттуда несколько мешков этих денег. Альтернатива проста. Я распускаю своих солдат в Ближней Испании – все четыре легиона, которые сейчас со мной, – и предоставляю им заботиться о себе самостоятельно. Путь домой долгий. Полагаю, мало кто из них осмелится возвращаться в Рим. Большинство поступит так, как поступил бы в такой ситуации я сам. Они явятся к Квинту Серторию и вступят в его армию, потому что он-то накормит их и будет платить им регулярно. Вам решать. Или присылайте мне деньги, или я немедленно распускаю свое войско.
Кстати, мне еще не заплатили за моего государственного коня.
Помпей получил деньги. Сенаторы приняли ультиматум, высказанный в столь открытой, прямолинейной, неподражаемой форме. Вся страна стонала. Но Рим будет не в состоянии справиться с вторжением Квинта Сертория, особенно усиленного четырьмя легионами Помпея. Шок, произведенный посланием Помпея, оказался настолько полезным, что Метелл Пий тоже получил деньги. Римским военачальникам оставалось только отыскать провизию.
Вернулись два легиона Помпея из Дальней Испании с огромным продовольственным обозом, и Гней Помпей Магн вновь повел войну на истощение. В конце концов он взял Паллантию, затем приблизился к Кавке и попросил жителей города принять его больных и раненых легионеров и оказать им помощь. Жители согласились. Но Помпей под видом больных и раненых ввел в город своих лучших солдат и взял город изнутри. Одна за другой пали крепости Сертория, отдав свои запасы зерна Помпею. Ког