Добротно построенный и правильно организованный город занимал бóльшую часть долины. Каменные дома в три-четыре этажа стояли вдоль улиц, засыпанных гравием. Несколько очень больших каменных зернохранилищ и складских помещений располагались напротив корабельной стоянки. Рыночная площадь с храмом являлась центром общественной жизни.
– Сколько у тебя людей? – спросил Цезарь у Полигона.
– Включая жен, любовниц и детей – а также любовников для некоторых мужчин! – около полутора тысяч. Да еще рабы.
– И сколько же рабов?
– Тысячи две или около этого. Сами мы ничего не делаем, – гордо ответил Полигон.
– Я удивлен, что рабы не бунтуют, когда вас нет. Или любовницы и любовники – грозные воины?
Вожак презрительно засмеялся:
– Мы не дураки, сенатор! Каждый раб постоянно прикован цепью. А поскольку нельзя убежать, зачем бунтовать?
– Меня бы это не остановило, – сказал Цезарь.
– Тебя поймали бы по нашем возвращении. Здесь нет свободного корабля, на котором ты мог бы уплыть.
– А может быть, это как раз я поймал бы тебя по возвращении.
– Тогда я очень рад, что все мы будем здесь, пока не прибудет твой выкуп, сенатор, и ты не поднимешь восстания.
– Ну-у! – разочарованно протянул Цезарь. – Ты хочешь сказать, что я отдам тебе пятьдесят талантов и мне даже не предложат женского общества, пока я жду выкупа? Мужчины меня не возбуждают, но у женщин я пользуюсь заслуженной славой.
– В этом я не сомневаюсь, если ты предпочитаешь их, – хихикнул Полигон. – Не беспокойся! Если хочешь женщин, они найдутся.
– Есть ли библиотека в этой замечательной маленькой гавани?
– Немного книг сыщется, но мы неученые.
Они подошли к просторному дому.
– Это мой дом. Ты останешься здесь – я хочу, чтобы ты находился у меня на глазах. Конечно, для тебя приготовлены отдельные апартаменты.
– Ванна сейчас очень не помешала бы.
– Поскольку у меня все удобства, достойные Палатина, ванна тебе будет, сенатор.
– Зови меня Цезарь.
– Хорошо, пусть будет Цезарь.
Комнат оказалось достаточно, чтобы разместить Деметрия, двух писарей и самого Цезаря, который вскоре нежился в теплой ванне.
– Деметрий, ты должен будешь меня брить и выщипывать волосы на моем теле, пока мы здесь, – распорядился Цезарь, расчесывая свои светлые волнистые кудри. Он положил зеркало, сделанное из чеканного золота, инкрустированного драгоценными камнями, и покачал головой. – В этом доме хранится целое состояние.
– Они награбили много состояний, – отозвался Деметрий.
– И без сомнения, накопили много трофеев. Не во всех домах живут люди. Кое-где просто склады.
Цезарь ушел, чтобы присоединиться к Полигону в столовой. Угощение подавали отличное и разнообразное, вино было великолепно.
– У тебя хороший повар, – похвалил Цезарь.
– Я смотрю, ты мало ешь и совсем не пьешь вина, – заметил Полигон.
– Я равнодушен ко всему, кроме моей работы.
– И даже к женщинам?
– Женщины – это тоже работа, – ответил Цезарь, вытирая руки.
– Никогда не слышал, чтобы о них так говорили, – засмеялся Полигон. – Ты чудак, Цезарь, – отдавать всего себя работе. – Он похлопал себя по животу и понюхал содержимое бокала из горного хрусталя. – Что касается меня, единственное, что мне нравится в пиратстве, – это восхитительная жизнь, которую я могу вести на суше. Но больше всего я люблю хорошее вино!
– Не то чтобы мне не нравился вкус вина, – сказал Цезарь. – Мне не нравится терять ясность мыслей, и я замечаю, что даже половина кубка разбавленного вина притупляет остроту ума.
– Но когда проспишься, снова чувствуешь себя превосходно! – воскликнул Полигон.
Цезарь усмехнулся:
– Для этого не обязательно напиваться.
– Что ты имеешь в виду?
– Например, дорогой мой, я проснусь совершенно трезвый, в полном здравии, как обычно, утром того дня, когда приплыву сюда с флотом, захвачу это место и всех вас. Уверяю: увидев тебя в цепях, я буду чувствовать себя превосходно! Но даже это относительно. Ибо в тот день, когда я распну тебя, Полигон, мне будет так замечательно, как никогда!
Полигон расхохотался:
– Цезарь, ты самый занимательный гость из всех, что бывали в моем доме! Мне нравится твое чувство юмора!
– Ты очень любезен. Но ты не будешь смеяться, когда я распну тебя, друг мой.
– Этого не случится.
– Случится.
Весь в золоте и пурпуре – пальцы в кольцах, на груди ожерелье, – Полигон откинулся на ложе и снова засмеялся:
– Ты думаешь, я не заметил, как ты стоял на своем корабле и смотрел на берег? Ерунда, Цезарь, ерунда! Никто не найдет пути обратно!
– Но ты же находишь.
– Потому что я это проделал тысячу раз. Первую сотню я все блуждал.
– Естественно. Ты же не такой умный, как я.
Это обидело хозяина. Полигон сел:
– Достаточно умный, чтобы захватить римского сенатора! И содрать с него пятьдесят талантов!
– Из твоего яйца еще ничего не вылупилось.
– Если из этого яйца ничего не вылупится, оно останется здесь, пока не стухнет!
Вскоре после этого оживленного обмена репликами Полигон вышел, оставив пленника искать дорогу в свои комнаты. Там ждала его очень привлекательная девушка, ценный подарок, как оказалось, – после того как Цезарь послал ее к Деметрию проверить на предмет чистоты.
Сорок дней оставался Цезарь в плену у пиратов. Никто не ограничивал его свободы. Он ходил куда хотел, разговаривал с кем хотел. Слава о нем разнеслась из конца в конец, и скоро все знали: римский сенатор убежден в том, что вернется, захватит и распнет их всех.
– Нет, нет, только мужчин! – уверял Цезарь, мило улыбаясь группе женщин, которые пришли, чтобы спросить, правда ли это. – Как можно распять подобную красоту?
– Тогда что ты с нами сделаешь? – спросила самая смелая женщина, маня его взглядом.
– Продам. Сколько здесь женщин и детей?
– Тысяча.
– Тысяча. При средней цене каждой из вас на каком-нибудь рабовладельческом рынке в тысячу триста сестерциев я оправдаю свой выкуп и верну долг тем, кто вносил деньги. Они даже получат небольшую прибыль. Но вы, женщины и дети, намного красивее, чем те, которых обычно находят в небольшом городе, так что я ожидаю среднюю цену в две тысячи сестерциев за каждую. А это даст огромную прибыль моим выкупщикам.
Женщины захихикали. О, он просто душка!
Все очень полюбили его. Он был такой приятный, такой ласковый и добродушный, бесстрашный и всегда веселый. Со всеми готов шутить, и так часто заговаривает о казни мужчин и продаже женщин и детей, что это стало почти постоянным развлечением. Его глаза блестели, губы подергивались, он считал, что это очень забавно. Они тоже потешались над этим. Первая девушка поведала подругам о его мужской силе. Многие женщины кидали в его сторону призывные взгляды. Но вскоре обнаружили, что он был разборчив: никогда не брал женщину, которая постоянно принадлежала кому-нибудь.
– Я наставляю рога только тем, кто мне ровня, – надменно говорил Цезарь с видом истинного аристократа.
– Друзьям? – спрашивали они, хохоча.
– Врагам, – отвечал Цезарь.
– А мы – твои враги?
– Да, вы мои враги. Но не ровня мне. Вы – сборище законченных мерзавцев! – отвечал он.
При этих словах все падали от хохота. Им нравились шуточки, которые он отпускал.
Однажды днем, когда Цезарь обедал с Полигоном, вожак пиратов вздохнул:
– Мне жаль терять тебя, Цезарь.
– А-а! Значит, собрали выкуп?
– Он прибудет завтра с твоим вольноотпущенником.
– И как ты это организуешь? Я думаю, его сюда привезут, поскольку ты говоришь, что это место найти нельзя.
– С ним все время находились мои люди. Когда последний талант положили в последний мешок, я получил сообщение. Они явятся завтра около полудня.
– И тогда я смогу уехать?
– Да.
– А мой корабль?
– Он тоже.
– А капитан? Его команда?
– Они будут на борту. Ты отплывешь с наступлением сумерек и отправишься на запад.
– Значит, ты включил в цену нанятый корабль.
– Конечно нет! – возразил пораженный Полигон. – Капитан выплатил десять талантов за корабль и за команду.
– А-а, – выдохнул Цезарь. – Еще один долг, который моя честь требует заплатить.
Как и ожидалось, Бургунд прибыл в полдень на следующий день, в сороковой день пленения Цезаря.
– Кардикса не проклянет меня, – сказал Бургунд, вытирая слезы. – Ты хорошо выглядишь, Цезарь.
– Они оказались заботливыми хозяевами. Кто дал деньги?
– Половину – Патара, половину – Ксанф. Они, конечно, не обрадовались, но не посмели отказать. Слишком мало времени прошло после Ватии.
– Они получат свои деньги обратно. И быстрее, чем думают.
Весь пиратский город высыпал посмотреть на отъезд Цезаря, некоторые женщины плакали. И даже Полигон прослезился.
– У меня больше никогда не будет такого пленника, – вздыхал он.
– Вот это правда, – улыбнулся Цезарь. – Твоя карьера закончилась, мой друг. Еще до весны я вернусь.
Как всегда, Полигон посчитал это очень потешным и засмеялся, стоя на песчаном узком берегу и глядя, как маневрирует корабль Цезаря, направляясь на запад. Было темно.
– Не останавливайся, капитан! – крикнул вожак пиратов. – Если остановишься, за твоей задницей последует мой эскорт!
И прямо из-за западного откоса горы появилась гемиола, способная потопить любое судно.
Но к рассвету она исчезла. Впереди была река, на которой стояла Патара.
– Теперь поговорим о финансах, – сказал Цезарь, глядя на капитана. – Я отдам те десять талантов, которые тебе пришлось выложить за свой корабль и команду.
Очевидно, капитан ему не поверил.
– Несчастливое плавание, – сокрушался он.
– Говорю тебе, что, когда все закончится, ты вернешься в Византий вполне довольным, – повторил Цезарь. – А теперь высади меня на берег.
Его визит в Патару оказался очень коротким. Цезарь возвратился и стал ждать отъезда на следующий день после того, как лошади и мулы будут погружены на борт. С ним находились все его сопровождавшие. Цезарь был оживлен.