Помпей решил отказаться от членства в сенате, но в его планы не входило избегать окружения диктатора. Наоборот, его мечты приняли другое направление, и теперь он видел себя единственным военным героем в истории Республики, который получил полномочия проконсула, даже не став сенатором. Ему говорят, что это невозможно, над ним потешаются, его осмеивают. Но смеяться очень и очень опасно, когда объект насмешек Гней Помпей Великий! Пройдут годы – и он заставит насмешников страдать, всех до последнего. Он не станет убивать их, как делал Марий, не внесет в проскрипционные списки, как делал Сулла. Он заставит их страдать, поставив в полную зависимость от себя, чтобы это унизительное положение уничтожило их самомнение. И это будет Помпею значительно приятнее, нежели видеть их мертвыми!
Таким образом, Помпею удавалось сдерживать свое желание овладеть этим восхитительным отпрыском Эмилия Скавра, довольствуясь частыми визитами к Преции и утешая себя зрелищем живота Эмилии Скавры, который впредь будет наполняться только его чадами.
Она должна была родить в начале декабря, но в конце октября у нее вдруг начались сильные схватки. До сих пор беременность проходила легко, без осложнений, поэтому поздний выкидыш оказался для всех шоком, включая и врачей. Тощенький мальчик, столь преждевременно явившийся на свет, умер через день. Вскоре за ним последовала и Эмилия Скавра, которая, истекая кровью, отошла в мир вечного забвения.
Ее смерть опустошила Помпея. Он искренне любил ее – любил, как собственник обожает прекрасную инвестицию в свое блестящее будущее. Если бы Сулла по всему Риму искал подходящую невесту для Помпея, чтобы доставить ему удовольствие, он не мог бы найти никого лучше, чем смешливая, глуповатая, совершенно бесхитростная Эмилия Скавра. Сын человека по прозвищу Мясник и сам получивший кличку Мясничок, Помпей всю жизнь видел рядом с собой смерть, и это не вызывало у него ни сострадания, ни жалости. Человек жил, человек умер. Женщина жила, женщина умерла. Ничто в жизни не вечно. Когда умерла его мать, Помпей немного поплакал. До смерти Эмилии Скавры только смерть отца сильно потрясла его.
Кончина супруги сразила Помпея. У него даже появилось желание присоединиться к ней на погребальном костре. Варрон и Сулла так и не поняли потом, было ли искренним желание Помпея прыгнуть в огонь. На похоронах он действительно выглядел обезумевшим и убитым горем. Помпей и сам этого не понял. Он только знал, что Фортуна благоволила к нему, преподнеся ему бесценный подарок в лице дочери Скавра, а потом вдруг взяла и отняла этот подарок, которому он даже порадоваться не успел.
Все еще неутешно рыдая, молодой человек покинул Рим через Коллинские ворота, второй раз из-за внезапной смерти. Сначала отец, теперь Эмилия Скавра. Для Помпея из Северного Пицена оставалось только одно – вернуться домой.
– У Рима сейчас десять провинций, – объявил Сулла в сенате на следующий день после похорон своей падчерицы.
На нем было траурное облачение сенатора, которое состояло из простой белой тоги и туники с узкой пурпурной всаднической полоской вместо широкой каймы сенатора. Если бы Эмилия Скавра была его родной дочерью, он не смог бы исполнять общественные обязанности в течение десяти дней, но в силу отсутствия близкой кровной связи необходимость в перерыве отпала. Это было к лучшему. График оставался очень плотным.
– Позвольте мне перечислить их, отцы, внесенные в списки: это Дальняя Испания, Ближняя Испания, Заальпийская Галлия, Италийская Галлия, Македония вместе с Грецией, Азия, Киликия, Африка вместе с Киренаикой, Сицилия и Сардиния вместе с Корсикой. Десять провинций для десяти наместников. Если никто не задержится в своей провинции более года, нам нужны будут десять новых наместников для десяти провинций в начале каждого года – два консула и восемь преторов, как раз заканчивающих срок своей службы.
Взгляд Суллы почему-то остановился на Лепиде, к которому он, казалось, будет обращать свои дальнейшие замечания. Возможно, то был просто случайно выбранный объект.
– Каждый наместник будет теперь иметь квестора. Кроме наместника Сицилии – ему полагаются два квестора, один для Сиракуз, другой для Лилибея. Это составит девять квесторов для Италии и Рима из имевшихся двадцати. Достаточно. Каждому наместнику будет придан полный штат общественных слуг, от ликторов и глашатаев до писарей и счетоводов. Сенат обязывается – сообразуясь с рекомендациями казначейства – предоставить каждому наместнику определенную сумму, назовем ее стипендией. Эта стипендия ни под каким видом в течение года увеличиваться не будет. Это содержание, выплаченное авансом. Из этой суммы наместник должен платить жалованье своему штату и содержать дом. В конце срока службы ему надлежит представить полный и правдивый отчет. Непотраченные деньги можно оставить себе. Деньги принадлежат наместнику с момента получения, и как он с ними поступит – его дело. Если он пожелает положить их в банк в Риме на свое имя до отъезда в провинцию, он вправе это сделать. Однако он должен понимать, что больше денег он не получит! И еще следует предупредить вот о чем. Как только стипендия становится личной собственностью наместника, она может быть законно удержана с него в уплату долга, если новый наместник таковой имеет. Поэтому предупреждаю всех потенциальных наместников, что их общественная карьера под угрозой, если у них есть долги. Наместнику, не располагающему средствами, будут грозить серьезные обвинения по возвращении домой! – Гневный взгляд на собравшихся – и Сулла вернулся к делу. – Я лишаю народные собрания права высказывать свое мнение по поводу войн, провинций и других внешнеполитических дел. Народным собраниям запрещается даже обсуждать подобные вопросы, которые становятся исключительной прерогативой сената! – Еще один гневный взгляд. – Отныне народные собрания принимают законы и проводят выборы. Ничего больше. Они не будут оказывать влияния на суды, на внешнеполитические и военные решения.
Послышался шепоток, когда до всех дошел смысл сказанного. Традиция была на стороне Суллы, но со времен братьев Гракхов народные собрания все больше и больше использовались для того, чтобы получить военные должности и провинции или, напротив, лишить людей, назначенных сенатом, этих военных должностей или провинций. Так случилось с отцом Свиненка, когда Марий отнял у него командование Африкой. Так случилось с Суллой, когда Марий отнял у него командование в войне против Митридата. Поэтому этот новый закон был встречен с одобрением.
Сулла перевел взгляд на Катула:
– Обоих консулов надлежит отправлять в те две провинции, которые считаются наиболее бунтарскими или опасными. Между консулами и преторами провинции будут распределяться по жребию. Если Рим хочет сохранить доброе имя в чужих землях, то следует соблюдать определенные конвенции. Если на корабли набираются команды из провинций или государств-клиентов, это должно вычитаться из годовой дани. Такой же закон будет действовать при наборе солдат или военных поставках.
Марк Юний Брут, долго сидевший тихо, как мышь, наконец набрался смелости:
– Если наместник втянут в серьезный военный конфликт в своей провинции, должен ли он оставить провинцию в конце года?
– Нет, – ответил Сулла. Он немного помолчал, раздумывая, потом продолжил: – Может случиться даже так, что у сената не будет другого выбора, как послать действующих консулов на войну за рубеж. Если Риму враги грозят со всех сторон, трудно придумать, как избежать этого. Я только прошу сенат очень внимательно рассматривать альтернативы, прежде чем посылать консулов за границу или продлевать срок службы наместника.
Когда Мамерк поднял руку, прося слова, сенаторы насторожились. К этому времени за ним закрепилась слава марионетки Суллы. Он всегда задавал вопросы в угоду диктатору. И все знали, что то, о чем он собирался спросить, представляло собою очередное сообщение Суллы, преподанное в виде ответа на вопрос.
– Можно я предложу гипотетическую ситуацию? – спросил Мамерк.
– Конечно! – добродушно разрешил Сулла.
Мамерк поднялся с места. Так как он был действующим претором по делам иноземцев, то сидел на подиуме в дальнем углу зала, где помещались все курульные магистраты. Поэтому, когда он встал, его увидели все. Новое правило Суллы, запрещавшее покидать место во время выступления, делало сенаторов, занимающих места на курульном возвышении, единственными, кого могли видеть все присутствующие.
– Предположим, наступает год, – осторожно начал Мамерк, – когда Риму действительно угрожают со всех сторон. Консулы и все преторы, которые были в наличии, уехали сражаться. Или, скажем, действующие консулы в военном отношении не слишком сильны, чтобы их можно было послать на войну. Предположим, наместников недостаточно, – может быть, один или два убиты варварами или умерли по другим причинам. Предположим, в сенате не осталось людей опытных или способных, которые хотят или могут принять командование или должность наместника. Если ты лишил народные собрания права обсуждать подобные вопросы и выносить решения и отдал эти права сенату, то что должен делать в этом случае сенат?
– О, какой хороший вопрос, Мамерк! – воскликнул Сулла, словно вовсе не он заранее сформулировал все это. Он стал перечислять пункты по пальцам. – Рим осажден со всех сторон. Нет ни одного курульного магистрата. Нет ни консулов, ни экс-преторов. Нет сенаторов с достаточным опытом или способностями. Но Риму нужен другой полководец или наместник. Правильно? Я правильно понял?
– Правильно, Луций Корнелий, – с серьезным видом подтвердил Мамерк.
– Тогда, – медленно проговорил Сулла, – сенат должен поискать нужного человека вне стен сената, разве не так? Ситуация, о которой ты говоришь, обычными путями неразрешима. В данном случае следует прибегнуть к необычному способу. Другими словами, обязанность сената – найти для Рима человека, известного исключительными способностями и обладающего опытом, и дать этому человеку все полномочия, необходимые для принятия командования или исполнения обязанностей наместника.