Сенату и народу Рима.
Я пишу это письмо из Эмпории в ноны октября, в консульство Луция Октавия и Гая Аврелия Котты. В иды октября я начинаю марш по течению реки Ибер к реке Дурий, к месту, где она сливается с рекой Пизорака и где расположен город Септиманка на плодородной возвышенности. Там я надеюсь перезимовать с моими людьми. Там им будет удобно и сытно. К счастью, у меня уже не столько людей, сколько было два года назад, когда я прибыл в Эмпории. У меня осталось четыре легиона, в каждом меньше четырех тысяч человек, и у меня больше нет кавалерии.
Почему я вынужден идти с четырнадцатью тысячами пятьсот миль через враждебную страну, чтобы устроить их на зиму? Потому что в Восточной Испании нет продовольствия. Вот почему. И еще. Почему я не закупал провизию в Галлии или Италийской Галлии, если ветры в это время года благоприятствуют? Потому что у меня нет денег. Нет денег на пищу для солдат и нет денег на корабли. Вот почему. У меня нет выбора. Я вынужден отбирать продовольствие у испанских племен, которые, я надеюсь, окажутся достаточно слабыми и позволят ограбить себя четырнадцати тысячам голодных римлян. Пришлось идти очень далеко, чтобы найти слабые племена. На Ибере еды найти нельзя, не взяв одну из крепостей Сертория, а я не в таком положении, чтобы сделать это. Сколько времени понадобилось Риму, чтобы покорить Нумантию? А Нумантия — это курятник по сравнению с Калагуром или Клунией. К тому же Нумантией не командовал римлянин.
Вы знаете из моих сообщений, что я не провел и двух лет в сражениях, но мой коллега Квинт Цецилий Метелл Пий, великий понтифик, действовал более успешно. Квинт Серторий имеет некоторое преимущество. Это его страна. Он знает ее, он знает людей, Я не знаю. Я очень старался. Я не верю, что кто-нибудь другой мог сделать лучше. Моему коллеге Пию понадобилось пробыть в Испании три года, прежде чем одержать свою первую победу. Я, по крайней мере, уже на второй год принимал участие в двух успешных сражениях. Это случилось, когда мой коллега Пий и я соединили наши силы и побили Сертория на реке Сукрон. И еще у Сагунта.
Мой коллега Пий и я считаем, что мы победим. Это не просто слова. Мы непременно победим. Но чтобы победить, нам нужна помощь из дома. Больше легионов. Деньги. Я не говорю: «пришлите нам еще денег», потому что я вообще не получал никаких денег. И не думаю, что мой коллега Пий получал какие-либо средства сверх стипендии на первый год его губернаторства. Да, я слышу: «Одержите несколько побед, разграбьте несколько городов — и вот вам деньги». Нет, Испания не такова. В Испании денег нет. Лучшее, на что мы можем надеяться, когда берем город, — это немного пищи. Денег нет. Если вам трудно это прочесть, я повторю: ДЕНЕГ НЕТ. Когда вы посылали меня сюда, вы дали мне шесть легионов, полторы тысячи всадников и средства, чтобы платить солдатам в течение полугода и добывать продовольствие. Через полгода мой сундук опустел. Это случилось полтора года назад. Денег больше нет. И солдат тоже.
Вы знаете — я знаю, что вы знаете, потому что мой коллега Пий и я писали об этом в наших донесениях, — что Квинт Серторий заключил соглашение с понтийским царем Митридатом. Он согласился подтвердить права царя Митридата на все его завоевания. А когда Серторий станет диктатором Рима, он позволит Понту завоевывать новые земли. Это говорит о том, что Квинт Серторий не собирается останавливаться на титуле царя Испании. Он намерен сделаться и царем Рима. И не имеет значения, какой титул он вздумает присвоить. Существует только два человека, которые могут остановить его. Мой коллега Пий и я. Мы уже здесь, на месте. У нас есть шанс остановить его. Но мы не сможем остановить его теми силами, которыми располагаем сейчас. В его распоряжении все людские ресурсы Испании. К тому же Серторий обладает римским умением превращать испанских дикарей в хороших римских легионеров. Не будь у него такого умения, его можно было бы остановить еще много лет назад. Но он все еще здесь и все еще набирает себе дикарей и тренирует их. Мой коллега Пий и я не можем вербовать солдат в Испании. Никто в здравом уме не присоединится к нашим армиям. Мы не можем заплатить нашим людям. Мы не можем даже накормить их досыта. Боги свидетели, здесь нет трофеев, которые мы могли бы разделить.
Я в состоянии побить Сертория. Если я не сумею сделать этого другим способом, пусть я буду той каплей, что точит самый прочный камень, превращая его в полую скорлупу, которую ребенок сможет разбить своим игрушечным молоточком. Мой коллега Пий такого же мнения. Но я не смогу уничтожить Сертория, если мне не пришлют еще солдат, еще кавалерии и еще денег. Моим солдатам не платили уже полтора года. Я задолжал и мертвым, и живым. Я привез с собой много личных средств, но все их потратил, покупая продовольствие.
Я не извиняюсь за потерю войска. Это результат просчета, чему способствовала полученная в Риме информация. А именно: что шести легионов и полутора тысяч кавалерии более чем достаточно, чтобы справиться с Серторием. Мне нужно было дать десять легионов и три тысячи кавалерии. Уж тогда я побил бы его в первый же год, и Рим стал бы богаче людьми и деньгами. Вам следовало подумать об этом, вы, скупердяи.
И вот еще вам материал для размышления. Если я не смогу остаться в Испании, а мой коллега Пий из-за этого не получит возможности выйти из своей маленькой Дальней провинции, — как вы думаете, что произойдет? Я вернусь в Италию. За мной, как хвост кометы, потянется Квинт Серторий и его армия. Подумайте об этом хорошенько. И пришлите мне еще легионов, кавалерию И ДЕНЕГ.
Кстати, Рим должен мне общественную лошадь.
Письмо пришло в Рим в конце ноября, в период пополнения Сената, реорганизованного Суллой. Прежние консулы заканчивали год своей службы, а консулы, выбранные на следующий год, уже предвкушали власть. Из-за хронической болезни Луция Октавия только один консул, Гай Аврелий Котта, занимал курульное кресло. Принцепс Сената Мамерк прочитал письмо Помпея молчавшим сенаторам. Эту привилегию Сулла сохранил за лидером Палаты.
Луций Лициний Лукулл, выбранный старшим консулом на следующий год, поднялся, чтобы ответить. Его младший коллега, Марк Аврелий Котта, был средним братом нынешнего консула. И никто из них не хотел отвечать на это смелое, но неутешительное письмо.
— Почтенные отцы, вы только что прослушали искренний отчет солдата, а не показное сообщение политика.
— Искренний отчет солдата? Я бы скорее назвал это некомпетентной писаниной, поскольку его автор — некомпетентный командир! — презрительно заметил Квинт Гортензий, зажав нос пальцами, словно почувствовал плохой запах.
— Перестань, Гортензий! — устало отреагировал Лукулл. — Я не нуждаюсь в том, чтобы меня прерывал своими умными замечаниями доморощенный полководец! Когда ты найдешь в себе силы свалиться с обеденного ложа и отказаться от любимой рыбы, чтобы одолеть Квинта Сертория, я не только предоставлю тебе слово — я посыплю лепестками роз пол возле твоих пухлых плоскостопных ног! Но пока твой меч много тупее твоего языка, держи свой язык там, где ему место, — за твоими прожорливыми зубами.
Гортензий сник. Вид у него был кислый.
— Да, это не показное послание политика. И оно не щадит нас, политиков. С другой стороны, оно не щадит и самого автора. В письме нет извинений, а перечисленные проигранные и выигранные сражения подтверждены донесениями, которые мы регулярно получали от Квинта Цецилия Метелла Пия. Я никогда не был в Испании. Некоторые из вас, сидящих здесь, видали эту страну, но многие — в моей лодке и совершенно ее не знают. В былые дни Дальняя Испания имела репутацию хорошей поживы для губернатора — богатая, мирная, но с двух сторон окруженная дикарями, так что, если губернатор хотел развязать войну, это легко было сделать. Ближняя Испания, напротив, никогда не имела такой репутации — она беднее и местные жители там в состоянии постоянного волнения. Поэтому губернатора Ближней Испании ждали пустой кошелек и много неприятностей. Но все это изменилось, когда туда прибыл Квинт Серторий. Он уже хорошо знал Испанию — при Гае Марии он служил под началом военного трибуна у Тита Дидия. Напоминаю вам, он заслужил венец из трав, будучи еще почти подростком. А когда этот замечательный и страшный человек вернулся в Испанию как бунтарь, бежавший от возмездия Суллы, Ближняя Испания стала неуправляемой вся, а Дальняя — к западу от Бетиса. Как говорит в письме Гней Помпей, отличному губернатору Дальней Испании понадобились почти три года, чтобы одержать победу над одним из приверженцев Сертория — Гиртулеем. Но не самим Серторием. Письмо не осуждает нас в одном: из-за распрей внутри Италии мы не посылали губернатора в Ближнюю Испанию почти два года. Это, почтенные отцы, было равносильно тому, что мы подарили ее Серторию!
Лукулл помолчал, посмотрел в упор на Филиппа, который подался вперед, широко улыбаясь. Лукулла раздражало то, что он выполняет за Филиппа его работу, но он был справедливым человеком. Пусть лучше это скажет будущий консул, чем тот, кто был лоббистом Помпея. Даже для самого глупого сенатора последнее обстоятельство перестало быть секретом.
— Когда, почтенные отцы, Гней Помпей Магн с вашего согласия получал специальное назначение, я был губернатором провинции Африка. Не нашлось способного сенатора, желающего вырвать с корнем Квинта Сертория. Вы послали Гнея Помпея с шестью легионами и полутора тысячами всадников. Скажу вам откровенно, что я не согласился бы взять на себя такое поручение, имея меньше десяти легионов и трех тысяч кавалерии. Эти цифры Гней Помпей и дает в своем письме. Правильные цифры!
Послужной список Гнея Помпея впечатляет. Помпей достаточно молод, чтобы быть гибким, легко приспособляющимся, — качества, которые обычно теряют вместе с юношеским энтузиазмом. Против любого другого врага Рима шести легионов и полутора тысяч кавалерии было бы достаточно. Но Квинт Серторий — особый случай. После Гая Мария мы не видели подобного, и я лично считаю его даже лучшим полководцем, чем Гай Марий. Поэтому первые поражения Помпея не удивительны. Просто ему не повезло, вот и все. Ведь он выступил против одного из лучших военных умов Рима. Вы сомневаетесь в этом? Вы не должны сомневаться. Это правда. Однако даже самые замечательные военные умы мыслят готовыми штампами. Наш добрый Пий пробыл в Испании достаточно долго, чтобы начать понимать ход мыслей Сертория. Я поздравляю Пия. Честно говоря, не думал, что он способен на такое. Но и Метелл Пий не может справиться с Серторием в одиночку! Театр войны слишком широк — это вторая Италия во время Италийской войны. Один человек не может находиться одновременно на севере и на юге. А эти районы разделяет сухая и гористая местность. Вы послали второго человека, простого всадника, управлять Ближней Испанией. Как ты говорил, Филипп? «Non proconsule, sed pro consulibus». Ты дал ему понять, что ему дали достаточно войск и средств и что он довольно вознагражден. Но здесь вы ошибаетесь! Он мечтал получить эту работу! В двадцать девять лет — и уже ветеран! Кто из нас не хотел бы оказаться на его месте? Он очень хотел этого назначения. Он пошел бы в Испанию, даже если бы вы снарядили его еще хуже! Вы получили бы Помпея и за четыре легиона и пятьсот всадников — совсем дешево!