С этим Александр и удалился, ощущая тяжелый груз разбитых чувств. Придя к себе, послал за Вово и все тому рассказал. Друг успокаивал как мог, но на душе все равно было черным-черно. Особенно угнетала мысль, что он стал причиной несчастья М.Э. и что ее теперь уж наверное отлучат от двора, что может сломать ее. «О Боже, что за жизнь, стоит ли того жизнь после этого. Зачем я родился, зачем я не умер раньше». Он написал Мещерской, рассказал ей в общих словах про случившееся и посоветовал, если будут спрашивать, не давать никаких его писем и записок, а все, что у нее есть, или спрятать, или сжечь. Он понял тогда, теперь уже окончательно, что не может жить как захочет, что ему надо повиноваться судьбе. Таков его крест, и он должен со смирением нести его до своего последнего вздоха.
Следующий день начинался как всегда. Встречи, уроки и беседа с Мама́ и Папа́. Отец к нему отнесся значительно сердечней, чем вчера, ничем не выказав неудовольствия. Со стороны казалось, что отношения были обычными. Александр радовался такому великодушию Императора, но угрызения совести оставались. После завтрака Саша Жуковская успела передать Александру ответ от Мещерской, в котором та сообщала о своем потрясении после получения его письма. На словах Жуковская добавила, что подруга ужасно расстроена, не находит себе места, плачет не переставая и даже не смогла быть на дворцовом выходе, сославшись на болезнь. Вечером, как было условлено, Александр встретился с М.Э. на прогулке в парке. Это было горестное объяснение. Еле сдерживая слезы, Александр сказал, что он едет в Данию, что у него нет другого выхода, но что он навсегда сохранит к Марии чувства любви и благодарности.
Княжна все понимала, она ни в чем его не винила. Мари была грустна как никогда и сказала, как показалась Цесаревичу, с сожалением, что не подозревала о том, что он так ее сильно любит. Они пожали друг другу руки и разошлись. Потом на вечере у Мама́ Александр улучил минутку и решился еще раз попросить отца не поступать с княжной так бессердечно, сказав, что она ни в чем не виновата. В разговор вмешалась Мария Александровна, заметившая, что сын может не беспокоиться. Она все сделает очень тонко, и Мещерская поедет на время в Париж со своей тетушкой, княгиней Чернышевой, о чем та уже порядочно времени назад просила императрицу.
В следующие дни все шло обычным порядком, и Александр начал успокаиваться. Он часто вспоминал о М.Э., но эти мысли все меньше и меньше рвали душу. Он готовился к встрече с Дагмар и каждый день виделся с Мещерской. Встречи эти были радостные, походившие на те, когда они были лишь добрыми друзьями. Затем была краткая поездка с родителями в Москву, где были и торжественные выходы в Кремле, посещения московских святынь и беседа с митрополитом Филаретом. Там душа «пришла в равновесие».
Вернувшись в Петербург 28 мая, горячо, со слезами молился у могилы милого Никсы в Петропавловском соборе. Прошло всего чуть больше года, как дорогого брата не стало, а так много уже переменилось. Ведь если бы Николай был жив, то, может, и у него была совсем другая судьба, а ему бы, наверное, не пришлось переживать тяжелые мучения.
Отъезд в Данию был назначен на 29 мая. Утром того дня он встретился в парке с М.Э., и они сердечно простились. В половине десятого утра была обедня, а затем он пошел прощаться с обер-гофмейстериной графиней Тизенгаузен. Войдя в длинный коридор лицейского корпуса (здания, примыкающего к Большому Царскосельскому дворцу, где раньше размещался известный Царскосельский лицей, а теперь жили придворные служащие и фрейлины), он увидел Мещерскую, направлявшуюся к себе.
Что-то с ними вдруг необычное случилось. Прозвучали какие-то слова, затем они взялись за руки, вошли в первую попавшуюся пустую комнату. Княжна бросилась на шею Александру, и они слились в страстном поцелуе. Время остановилось. Стояли обнявшись и трепетали, и целовались, целовались без конца. То, о чем он мечтал давно, о чем грезил в своих юношеских мечтаниях, сбылось. Милая М. Э. была в его объятиях. Она принадлежала ему и страстно призналась, что всегда любила только его одного и никого никогда больше не любила. Это была радость великая, горестно-сладостная радость, однако им не суждено быть вместе. Судьбу нельзя выбрать и переиначить. Они простились. Ему надо было спешить на яхту «Штандарт», отправлявшуюся из Кронштадта, где его уже ждали, и времени было в обрез. У Марии теперь своя дорога.
Мария и Павел Демидовы.
Фотограф С. Л. Левицкий. Вторая пол. XIX в.
В следующий раз их пути пересекутся через год, в Париже, куда Цесаревич приедет с отцом по приглашению Императора Наполеона III. Там, «в столице мира», он увидит ее в доме княгини Чернышевой, а вскоре узнает, что княжна помолвлена с молодым и богатым Павлом Демидовым, князем Сан-Донато (1839–1885). Он будет рад за нее и искренне пожелает ей счастья. А еще через год до него дойдет скорбная весть, что Мария, родив сына Элима, умерла на следующий день в тяжелейших муках. Ей было всего 24 года. Об этом ему подробно расскажет Саша Жуковская, с которой Александр не раз будет вспоминать ушедшие времена, дорогую М.Э., эту сладкую тайну юности.
Александр Александрович не посвятит в эту тайну жену, свою Минни, с которой был всегда откровенен и которую любил больше всего на свете. Может быть, боялся обидеть, а может, стеснялся показать слабохарактерность. Когда через несколько лет его младший брат Алексей влюбится в Сашу Жуковскую и та ответит ему взаимностью, а отец категорически запретит третьему сыну Алексею (не престолонаследнику) вступать в морганатический брак, то человеческое сочувствие Александра и Минни будет на стороне несчастных влюбленных. Однако как Цесаревич Александр осудит намерение брата, собиравшегося пренебречь святым чувством долга во имя женщины. Уже став Императором, он пожалует Алексею Алексеевичу (1871–1932), сыну великого князя Алексея Александровича и Александры Жуковской, титул графа Белёвского. Но это уже ничего исправить не сможет. Жуковская выйдет замуж без любви и навсегда уедет из России, а великий князь Алексей останется холостяком.
Будущий Царь Александр III никогда не забудет ту первую свою любовь. Много раз будет вспоминать, и размышлять над этими удивительными событиями своей жизни. Пройдет всего несколько месяцев, он женится и станет критически воспринимать себя и свое поведение весной 1866 года. Первого января 1867 года запишет в дневнике: «Много я переменился в эти месяцы, но все еще много остается переделать в самом себе. Часто молодость заставляет забывать мое положение, но, что же делать, ведь раз только в жизни бываешь молод». Цесаревич с трудом учился сложному искусству самообладания.
Глава 12«Часто я спрашиваю себя, почему…?»
Императрица Мария Федоровна прожила восемьдесят лет и одиннадцать месяцев. Родилась она 14 (26) ноября 1847 года в Копенгагене, отошла в мир иной 13 октября 1928 года вдалеке от России, на небольшой двухэтажной вилле Видёре (Hvidore) в дачном пригороде Копенгагена Клампенборге.
Невестка Императора Александра II (1818–1881), жена Императора Александра III (1845–1894), мать Императора Николая II (1868–1918), Мария Федоровна прожила удивительную жизнь, похожую и на идиллическую сказку, и на бурный приключенческий роман.
Императрица Мария Федоровна (урожд. Дагмар Датская).
Фотограф Ш. Жакотен. 1881
Став русской Императрицей в 1881 году, Мария Федоровна до самой смерти несла тяжелую ношу своего царского звания с поразительным мужеством и поистине царственным достоинством. Эта невысокая изящная женщина явила миру нетленный образец служения России, не раз доказав на деле, что во имя нее готова пожертвовать собственной жизнью…
Импиратор Александр III.
Фотограф С. Л. Левицкий. Не ранее 1881
Ее в детстве звали Дагмар (полное имя – Мария-София-Фридерика-Дагмар), и происходила она из Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбурского королевского дома, представители которого
находились на датском престоле с начала XVII века. Любимой дочери Короля Христиана (Кристиана) IX (1818–1906), выросшей в скромном уединении маленькой Дании, суждено было стать Императрицей крупнейшей мировой империи и оказаться на авансцене многих мировых событий.
Прожив всю свою сознательную жизнь на самом верху общества, вращаясь с малолетства среди именитых и родовитых, проводя большую часть времени среди дворцовых ритуалов, в совершенстве овладев искусством придворного этикета, дочь датского Короля до глубокой старости сохраняла искренность чувств и свежесть восприятий людей и мира. Эти качества, проявившиеся еще в ранней юности, она не растратила за долгие годы своей жизни.
С детских лет Дагмар не блистала яркой красотой, не отличалась незаурядным умом, но в ней было нечто такое, что притягивало и завораживало. Она обладала тем, что французы обозначают словом «шарм», что позволяло ей завоевывать симпатию людей. Для каждого, вне зависимости от ранга и общественного положения – от лакея до министра, – она находила свои слова, свой стиль и особый тон разговора, что производило на каждого неизгладимое впечатление.
Ее русская судьба началась необычно светло и в то же время невероятно трагично. В сентябре 1864 года юная Дагмар стала нареченной невестой русского престолонаследника, старшего сына Императора Александра II Цесаревича Николая Александровича (1843–1865). Помолвка открывала для маленькой принцессы возможность стать Императрицей в огромной империи, утвердиться в положении хозяйки самого богатого и изысканного монархического двора Европы. Но все эти мечты и возможности, как тогда казалось, развеялись вмиг 12 апреля 1865 года.
В тот день в далекой Ницце от менингита скончался наследник русского престола Цесаревич Николай Александрович.
Цесаревич Николай Александрович и принцесса Дагмар Датская Мария Федоровна.
Фотограф Г. Э. Хансен. Копенгаген, лето 1864
У одра умирающего находилась и невеста Дагмар, пребывавшая от горя в полуобморочном состоянии. Рядом долгими часами сидел и брат Николая, Великий князь Александр Александрович. Перед самым исходом, когда душа покидала изможденное болезнью тело, умирающий вернулся из забытья и неожиданно соединил руки Дагмар и Александра. Реальная жизнь создала фантасмагорический сюжет, который мог бы сочинить лишь талантливый драматург с богатым воображением. Потом Дагмар и Александр будут бессчетное количество раз возвращаться к этой истории и увидят в ней промысел Всевышнего. Но это будет потом.