Кстати, при Екатерине началось интенсивное строительство каменных домов и государственных учреждений в провинции. Города стали расти не хаотично, а по единому архитектурному плану, составленному петербургскими архитекторами из специальной комиссии. Екатерина ввела «в моду» классический стиль, подражавший греческой и римской архитектуре, и вскоре новые центры городов наполнились домами с белыми колоннами и треугольными фронтонами и прямые широкие проспекты начали сходиться к главной площади, где находились присутственные места, пожарная каланча, торговые ряды. Такую планировку центра можно увидеть в Твери и в Костроме.
Екатерина открыла в России немало учебных заведений — от воспитательных домов для сирот до Института благородных девиц, который должен «поставлять» образованных фрейлин ко Двору и образованных матерей семейства в дворянские семьи. Причем Екатерина не ограничилась чисто формальной ролью патронессы, она действительно дружила с воспитанницами, переписывалась с ними и шутливо жаловалась в своих письмах: «Скажите… могу ли я отвечать каждой из вас отдельно на вашу болтовню? Есть ли к тому возможность? Вы говорите все, что вам придет в голову; вы поздравляете меня с моим праздником; вы журите меня за то, что я поехала на дачу; вы приглашаете меня смотреть на грязь вашего скверного сада; кроме того, вы наговорили столько вздору, что надо исписать целую стопу бумаги, чтобы на все подробно ответить вам. Поэтому отказываюсь от этого, но вы, сударыня, продолжайте: ваше перо, ваш слог и ваше сердце вполне соответствуют одно другому, и я действительно очень люблю вас…».
Смольный институт и Смольный монастырь. 1809 г.
Вслед за Петербургом Екатерининские институты благородных девиц открылись в Москве, Харькове и в других губернских городах.
В 1768 году создана сеть городских школ и училищ. Академия наук, возглавляемая одной из сподвижниц императрицы Екатериной Дашковой (немало претерпевшей от своей государыни), вышла на европейский уровень. Основаны обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, ботанический сад, инструментальные мастерские, типография, библиотека, архив. 11 октября 1783 года основана Российская академия, возглавляемая той же Дашковой и специализирующаяся на изучении русской словесности.
Екатерина Романовна Дашкова
Екатерина активно вводила оспопрививание в России, приказав для общего примера сделать прививку себе, своему сыну, невестке и внукам.
В конце жизни Екатерину ожидало потрясение — Великая французская революция. Конечно, это стало потрясением для всей Европы от мала до велика, но, очевидно, монархи принимали казнь своих «коллег» особенно близко к сердцу.
У Екатерины были и свои личные причины тяжело переживать это событие.
Уже арестованная Мария Антуанетта в панике писала ей: «Государыня и сестра моя! Я пользуюсь первой надежной оказией, чтобы выразить вашему величеству чувство благодарности, преисполняющей мою душу, за все то участие к нашему ужасному положению, которое вы непрестанно выказываете. Но сердце мое оставалось бы неудовлетворенным, если бы оно не открылось вам полностью, с доверием, к которому так располагают и ваше участие, и благородство вашей души, и ваш возвышенный характер. Мы предоставлены всецело самим себе, не имеем около себя никого, на кого мы могли бы положиться, и я хочу попытаться сама обрисовать вам наше положение, прося заранее снисхождения вашего величества, — я плохо разбираюсь в политике, мне незнаком ее язык, влечение сердца одно лишь руководит мной». И просила Екатерину поторопить европейских монархов, чтобы те поспешили им на помощь. «В этих целях мы пишем королям Испании и Швеции, на расположение которых к нам мы всецело можем рассчитывать, основываясь на открытом и благородном образе их действий. Король должен также написать прусскому королю, чтобы поблагодарить его за выраженную им готовность, но он не будет входить в подробности относительно наших планов. Не откажите оказать нам добрую услугу перед этим двором, а также перед датским двором и повлияйте на императора, чтобы он, наконец, проявил себя в отношении нас, как подобает брату. Как видите, ваше величество, я злоупотребляю доверием, которое вы мне внушаете, но для меня явилось бы большим удовлетворением быть обязанной нашим счастием государыне, которая уже приобрела своим возвышенным характером чувства моей привязанности и восхищения. Мне будет чрезвычайно приятно присоединить к ним также и чувство благодарности», — так заканчивала Мария Антуанетта свое письмо.
Мария Антуанетта
Екатерина, хоть и обещала ей помощь на словах, но не сделала ничего, да еще и бросила в раздражении, что королева и король «отстранили всех, кому следовало бы окружать трон, и заявляют, что около них одна сволочь».
Возможно, теперь она чувствовала, что ее совесть неспокойна.
Она совершает поворот во внутренней политике от идеалов просвещения к тому, что мы назвали бы сейчас «административно-командной системой», а на международной арене, по выражению Ключевского, «Россия заговорила с Европой в повелительном тоне». Позже один из сподвижников Екатерины граф Безбородко скажет: «При матушке ни одна пушка в Европе не смела выстрелить без нашего позволения». Екатерина не боялась решать политические вопросы военным путем, и при ней выросла целая плеяда славных военачальников: Алексей Григорьевич Орлов, Петр Александрович Румянцев, Петр Иванович Панин, Николай Васильевич Репнин, адмирал Самуил Карлович Грейг (при Екатерине русский флот пришлось создавать фактически заново, и Грейг по приглашению Екатерины и по разрешению английской короны приехал в Россию помогать в этом деле), Федор Федорович Ушаков и, конечно же, Александр Васильевич Суворов. И она умела ценить их по достоинству.
Алексей Григорьевич Орлов
Петр Александрович Румянцев
Во время русско-турецких войн она писала: «Когда война сия продолжится, то царскосельский мой сад будет походить на игрушечку. После каждого воинского деяния воздвигается в нем приличный памятник». И действительно, «результатом» этих войн стало появление в Царском Селе Чесменской колонны, Морейской колонны, и Кагульского обелиска с надписью: «Под предводительством генерала графа Петра Румянцева Российское воинство числом семнадцать тысяч обратило в бегство до реки Дуная турецкого визиря Галиль-бея с силою полторастатысячною», Башни-руины, на замковом камне которой высечена надпись: «На память войны, объявленной турками России, сей камень поставлен». Уже при Павле осуществлен еще один проект Екатерины — установлен на Васильевском острове памятник главнокомандующему русской армией, так и названный: «Румянцева победам», а Россия получила такую «игрушечку», как Крым и Северное Причерноморье, и главное — выход к Черному морю. Таким образом, Екатерина осуществила мечту Петра I.
Морейская колонна. Современное фото
Чесменская колонна. Современное фото
Кагульский обелиск. Современное фото
Башня-руина в Царском Селе. Современное фото
Обелиск «Румянцева победам». Современное фото
Одновременно со второй турецкой войной Россия вела военные действия в Польше, подавляя восстание Тадеуша Костюшко. Суворов узнал о том, что ему присвоено звание фельдмаршала, когда отправил Екатерине донесение: «Всемилостивейшая Государыня! Ура! Варшава наша», а государыня ответствовала: «Ура! Фельдмаршал Суворов!». Позже она написала: «Мое правило не производить никого не в очередь, но вы завоевали чин фельдмаршала в Польше».
Будучи очень скромным и невзыскательным во всем, что касалось удобств, Суворов вовсе не был так же скромен, когда речь заходила о наградах и почестях. «Мечта о подвиге — отдых героя», — говаривал он.
Современники рассказывали, что, получив такое приятное известие о повышении, Суворов стал прыгать через стулья и считать на пальцах генерал-аншефов, которых он опередил: «Салтыков позади, Долгорукий позади, Каменский позади, а мы впереди!».
Но в Польше и Белоруссии Суворова называли палачом и «цепным псом Екатерины». Другие же считают, что Суворов — спаситель Варшавы и всей Польши от мятежников. Сам магистрат Варшавы, просивший русских скорее вступить в город, от имени горожан поднес Суворову табакерку с лаврами из бриллиантов и надписью: «Варшава своему избавителю». «На самом берегу, при переходе моста, — рапортовал Суворов Румянцеву, — магистрат и все мещанство, выйдя навстречу победителям с хлебом и солью, поднесли городские ключи. Берег, улицы, площади — все были усыпаны народом, повсюду кричали: „Виват Екатерина!“».
Александр Васильевич Суворов
Магистрат вернул Суворову до 1400 томившихся в польском плену русских, военных и чиновников. Восставшие возвращались в столицу «целыми бригадами, батальонами, эскадронами и ротами, слагая оружие». «Так кампания кончена! — рапортовал Суворов. — Везде спокойно, войск польских больше не существует, только его величеству королю оставлено гвардии 600 пехоты и 400 кавалерии. Сверх того в Варшаве 300 полицейских солдат». А всего за время царствования Екатерины к России были присоединены Курильские острова, Калмыцкое ханство, Осетия, Крым, Правобережная Украина и Белоруссия, Курляндия, Литва и Западная Волынь. Население России за счет территориальных захватов возросло более чем на 7 000 000. Значительно увеличилась также территория России: к ней присоединились как южные плодородные земли, так и западные, густо населенные. Но эти присоединения таили в себе много политических и национальных конфликтов и создали потомкам Екатерины много проблем. В частности, та же Польша на протяжении всего XIX века оставалась «горячей зоной», и многие поляки ушли в революционное движение, именно руководствуясь идеей национального освобождения и возрождения польской государственности. Хотя, разумеется, бранить Екатерину за подобную «непредусмотрительность» было бы глупо, несмотря на то, что она сама предсказывала в своих записках, что когда-нибудь потомки упрекнут ее за уничтожение польского государства.