добро, найду средство, буду для тебя огненная, как ты изволишь говорить, но от тебя же стараться буду закрыть. А чувствовать запретить не можешь. Сего утра по Вашему желанию подпишу заготовленное исполнение-обещанье вчерашнее. Попроси Стрекалова, чтоб ты мог меня благодарить без людей, и тогда тебя пущу в Алмазный, а без того, где скрыть обоюдное в сем случае чувство от любопытных зрителей. Прощай, голубчик».
И хотя императрица замечала: «Мы ссоримся о власти, а не о любви», в конце концов они поняли, что не могут ужиться вместе и настала пора расстаться. Но Потемкин остался ближайшим другом и советником Екатерины, и сам предлагал ей новых фаворитов.
Александр Сергеевич Пушкин записал такой рассказ своей знакомой, родственницы Натальи Николаевны Гончаровой, Натальи Кирилловны Загряжской, бывшей дочерью генерал-фельдмаршала К. Г. Разумовского и фрейлиной Екатерины: «Потемкин приехал со мною проститься. Я сказала ему: „Ты не поверишь, как я о тебе грущу“. — „А что такое?“ — „Не знаю, куда мне будет тебя девать“. — „Как так?“ — „Ты моложе государыни, ты ее переживешь; что тогда из тебя будет? Я знаю тебя, как свои руки: ты никогда не согласишься быть вторым человеком“. Потемкин задумался и сказал: „Не беспокойся; я умру прежде государыни; я умру скоро“. И предчувствие его сбылось. Уж я больше его не видала».
Он верно угадал свою судьбу: в октябре 1791 года Екатерина писала Гримму: «Снова страшный удар разразился над моей головой. После обеда, часов в шесть, курьер привез горестное известие, что мой выученик, мой друг, можно сказать, мой идол, князь Потемкин-Таврический, умер в Молдавии, от болезни, продолжавшейся почти целый месяц».
Ссорясь с Орловым, а потом с Потемкиным, Екатерина находила утешение у менее своенравных и взыскательных фаворитов. Одним из них — Александр Семенович Васильчиков. Его, как и Потемкина, Екатерина заметила, когда он стоял в карауле в Царском Селе. Прусский посланник Сольмс писал в Берлин: «Не могу более сдерживаться и не сообщить Вашему Величеству об интересном событии, которое только что случилось при этом дворе. Отсутствие графа Орлова обнаружило весьма естественное, но тем не менее неожиданное обстоятельство: Ее Величество нашла возможным обойтись без него, изменить свои чувства к нему и перенести свое расположение на другой предмет. Конногвардейский корнет Васильчиков, случайно отправленный с небольшим отрядом в Царское Село для несения караулов, привлек внимание своей государыни, совершенно неожиданно для всех, потому что в его наружности не было ничего особенного, да и сам он никогда не старался выдвинуться и в обществе очень мало известен. При переезде царского двора из Царского Села в Петергоф Ее Величество в первый раз показала ему знак своего расположения, подарив золотую табакерку за исправное содержание караулов. Этому случаю не придали никакого значения, однако частые посещения Васильчиковым Петергофа, заботливость, с которой она спешила отличить его от других, более спокойное и веселое расположение ее духа со времени удаления Орлова, неудовольствие родных и друзей последнего, наконец множество других мелких обстоятельств открыли глаза царедворцам. Хотя до сих пор все держится в тайне, никто из приближенных не сомневается, что Васильчиков находится уже в полной милости у императрицы; в этом убедились особенно с того дня, когда он был пожалован камер-юнкером».
Александр Семенович Васильчиков
Посла того как в жизни Екатерины появился Потемкин, Васильчиков получил пенсию 20 тысяч рублей и еще 50 тысяч на устройство дома в Москве. Прославился как коллекционер живописи, так и не женился, и умер, завещав все свое состояние племяннице.
Короткий роман случился у императрицы с ее кабинет-секретарем графом Петром Васильевичем Завадовским. Петр Васильевич служил графу Румянцеву, в 1775 году сопровождал его в Санкт-Петербург, где его представили императрице. Но «фавор» его был коротким — через год, вследствие интриг Потемкина и княгини Дашковой, его удалили от Двора.
Петр Васильевич Завадовский
С годами Екатерина, взявшая на себя роль просветительницы России, стала увлекаться просвещением своих юных фаворитов, мечтая «вылепить» из них идеального человека.
Ее первый «педагогический опыт» — красавец серб Семен Гаврилович Зорич, храбрый гусар, участник первой русско-турецкой войны, в 1775 году вернувшийся в Россию и ставший адъютантом Потемкина. По его протекции Зорича представили Екатерине II и в августе 1777 года он уже пожалован во флигель-адъютанты к императрице, месяцем позже произведен в генерал-майоры и назначен шефом Ахтырского гусарского полка. Но Екатерина вскоре разочаровалась в своем «протеже», Зорич не желал совершенствовать свой ум и душу, а проводил все дни за игрой в карты. Он был уволен в отставку с большим вознаграждением, пожалован 7 тысячами крестьян и поселился в подаренном ему Екатериной II местечке Шклове. Однако, видимо, уроки Екатерины все же не пропали даром, а, хоть и краткое, пребывание при Дворе «пообтесало» лихого рубаку. Недалеко от своего имения на собственные средства он основал Шкловское благородное училище и завел в своем имении крепостной театр.
Семен Гаврилович Зорич
Вторую попытку Екатерина предприняла с Иваном Николаевичем Римским-Корсаковым. Он также был военным: начинал службу в Кирасирском полку и участвовал в Польской кампании. Также один из ставленников Потемкина, Римский-Корсаков 1 июня 1778 года назначается флигель-адъютантом к императрице, затем произведен в действительные камергеры, генерал-майоры и в генерал-адъютанты, а польский король Станислав Понятовский пожаловал ему орден Белого Орла. Восхищенная его красотой Екатерина писала Гримму, что Корсаков «никогда… не делал жеста или движения, которое не было бы полно благородства и грации». И добавляла: «Он сияет, как солнце, и разливает свой блеск вокруг себя», и полагала, что его «следовало бы брать, как модель, всем скульпторам, живописцам; все поэты должны воспевать красоту Римского-Корсакова». Кроме того, он обладал хорошим голосом и так прекрасно играл на скрипке, что, по словам Екатерины, «все — не только люди, но и животные — заслушиваются его игрой». Разочарование оказалось еще болезненнее, Иван Николаевич не только был кутилой, он еще и приударял за придворными дамами, и в октябре 1779 года его удалили от Двора.
Иван Николаевич Римский-Корсаков
Не разочаровал императрицу только юный Александр Дмитриевич Ланской. В 1779 году его приблизили ко Двору, сделали флигель-адъютантом и действительным камергером. Под руководством Екатерины он изучал историю искусств. Современники вспоминали о нем, как о человеке искреннем, верном и нечестолюбивом, любившем именно женщину, а не императрицу. Но уже в 1784 году в возрасте 26 лет Ланской внезапно скончался в Царском Селе от скарлатины.
Александр Дмитриевич Ланской
Императрица очень горевала, в тот год она не возвращалась в Царское Село, редко выходила на люди и была так грустна, что пришлось даже вызывать Потемкина, чтобы он ее утешил. В память о Ланском Екатерина воздвигла стелу недалеко от дворца. Именно рядом с этой стелой ее и встречает Маша Миронова — героиня романа A. C. Пушкина «Капитанская дочка».
Обелиск памяти Ланского в Царском Селе
Еще один фаворит Екатерины — Александр Петрович Ермолов. 15-летнего мальчика Екатерина впервые увидела во время своего путешествия по Волге в 1767 году, когда гостила в имении его отца. Она забрала мальчика в Петербург, где он стал адъютантом Потемкина, а спустя почти 20 лет он на короткое время становится фаворитом Екатерины. В 1784 году пожалован во флигель-адъютанты, а уже в феврале 1785 года переехал во дворец; в 1794 году произведен в генерал-майоры. Современники вспоминают о Ермолове как о неглупом, чрезвычайно добром человеке и в то же время угрюмом, неразговорчивом, но при случае не стеснявшемся «резать правду-матку». Екатерина, любившая более утонченное обращение, вскоре разочаровалась в нем и предложила ему 29 июня 1786 года отправиться за границу в путешествие. Вернувшись в Россию, Ермолов поселился в Москве, в своем доме на Тверской, и здесь около 1790 года женился на богатой княжне Елизавете Михайловне Голицыной, которая родила ему трех детей.
Александр Петрович Ермолов
Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов приходился Потемкину родственником и, благодаря его покровительству, попался на глаза Екатерине, которой очень понравился своей красотой и скромностью. В 1786 году Дмитриев-Мамонов произведен из капитан-поручика гвардии прямо в полковники и сделан флигель-адъютантом императрицы; в том же году пожалован чином генерал-майора и званием действительного камергера и получил помещение в Зимнем дворце. Он сопровождал Екатерину во время ее поездки в Крым. Но потом Александр влюбился во фрейлину княжну Дарью Щербатову и признался в этом императрице. Екатерина устроила влюбленным пышную свадьбу и велела покинуть столицу. Молодая чета поселилась в Москве. Позже Александр пытался вернуть расположение императрицы, но не преуспел в этом.
Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов
И наконец, последний фаворит Екатерины — Платон Александрович Зубов — личность, несомненно, яркая и весьма своеобразная. Сын провинциального вице-губернатора Александра Николаевича Зубов, он быстро сделал военную карьеру благодаря покровительству друга своего отца, графа H. H. Салтыкова, воспитателя великих князей Александра и Константина. Именно граф Салтыков устроил Платона командиром конногвардейцами, отправлявшимися в Царское Село для несения караула. Расчет оправдался — Екатерина обратила внимание на дюжего 22-летнего красавца вахмистра. С этого дня буквально золотой дождь посыпался на молодого человека. Уже через три дня Зубов получил 10 тысяч рублей и перстень с портретом императрицы, а еще через десять дней произведен в полковники, пожалован во флигель-адъютанты ее императорского величества и поселился во дворце.