Елизавету Петровну не смутило даже то, что Пётр Фёдорович и принцесса Ангальт-Цербстская троюродные брат и сестра и по православным законам не могут быть повенчаны. Но с церковью этот вопрос был, естественно, как-то улажен.
Идея этого брака была поддержана Германией. Воспитатель великого князя Петра Фёдоровича Брюммер и прусский резидент в Петербурге Мардефельд всячески содействовали реализации этой идеи. Сама же молодая принцесса-невеста в письме к Фридриху II благодарила его за подаренное ей счастье: ведь, по мнению многих, король, чтобы угодить Елизавете Петровне, имея в виду этот брак, пожаловал отцу принцессы Ангальт-Цербстской, принцу Христиану-Августу, чин фельдмаршала, чем возвысил благородство их рода.
Дело было сделано, и в середине января 1744 года невеста с матерью выехали тайно сначала из Цербста, а затем из Берлина в Россию, в Москву, где тогда находился Императорский двор.
Елизавета Петровна весьма радушно встретила германских принцесс Говорили, что она даже прослезилась, увидев Иоганну-Елизавету и вспомнив, что двоюродный брат принцессы, епископ Любской епархии, принц Карл-Август Голштинский в 1726 году посватался к ней, и хоть это была не блестящая партия, она приняла его предложение. В июне 1727 года, накануне свадьбы, жених скоропостижно скончался в Петербурге, так и не осчастливив цесаревну Елизавету Петровну. В то время Елизавета Петровна глубоко переживала потерю жениха.
Вначале общее родство и воспоминания об ушедших в мир иной женихе и сестре Анне, а также приготовления к свадьбе давали повод Елизавете Петровне к сближению с Иоганной-Елизаветой и невестой. Но вскоре обнаружившиеся шпионские связи Иоганны-Елизаветы, докладывавшей в письмах к Фридриху II обо всём, что происходило при дворе императрицы, привели Елизавету Петровну в такое негодование, что все при дворе думали: Елизавета Петровна вышлет из России принцесс Ангальт-Цербстских — и мать, и дочь. Несколько дней Фисхен, упорно перед этим изучавшая основы православной веры под руководством учителя Симона Тодоровского, русский язык с лингвистом Василием Ададуровым, танцы с балетмейстером Ланге и жаждавшая поскорее овладеть русским языком, переживала тяжёлое время ожидания: каково будет решение Елизаветы Петровны? Она очень хотела понравиться Елизавете Петровне и даже, когда заболела воспалением лёгких и была при смерти, вместо лютеранского священника попросила пригласить к ней Симона Тодоровского, дав понять, что готова принять православную веру. Она была уверена, что если императрица решит выслать её из России вместе с матерью, её жених не вступится за неё. Позднее в своих «Записках» она признается: «Что касается до меня, то, зная его свойства, я бы не пожалела его, но к короне русской я не была так равнодушна».
Еще будучи невестой великого князя, умная, одарённая, энергичная и темпераментная великая княгиня горько разочаровалась в своём женихе — цесаревиче Петре Фёдоровиче, отличавшемся невеликими умом и способностями, узким кругозором, примитивными потребностями и дурным воспитанием По признанию самой Екатерины, высказанному ею в «Записках», она с детства мечтала стать правительницей какой-либо страны, а после избрания её невестой русского цесаревича — самодержицей России. Пока её супруг играл в солдатики, она приложила все усилия, чтобы стать русской: усердно учила русский язык и много читала, особенно литературу по истории России. Не сумев преодолеть полностью свой иностранный акцент, Екатерина стала выучивать русские пословицы и поговорки, запоминать чисто русские, даже народные выражения и тем самым утвердила в своей речи русскость. Второй её задачей было стать православной верующей. Она видела, какое значение придают этому вопросу Елизавета Петровна и её придворные, а потому она стала изучать таинства и обряды Русской Православной Церкви, прилежно учить наизусть основные молитвы. Во время своего крещения в православную веру Екатерина так чётко и без запинки произнесла наизусть выученный ею Символ веры, что привела всех в восхищение. Она строго соблюдала посты, много молилась (особенно на людях), чем добивалась одобрения набожной Елизаветы Петровны и вызывала гнев атеистически настроенного Петра Фёдоровича.
Позже Екатерина писала об этом времени ожидания свадьбы: «Сердце не предвещало мне счастья, одно честолюбие меня поддерживало. В глубине моей души было, не знаю, что-то такое, ни на минуту не оставлявшее во мне сомнения, что рано или поздно я добьюсь того, что сделаюсь самодержавною русскою императрицею».
Наконец, через полтора года после приезда принцесс Цербстских в Москву, 21 августа 1745 года состоялась свадьба, и Екатерина Алексеевна получила титулы великой княгини и цесаревны.
Семейная жизнь её с Петром Фёдоровичем не складывалась, шли годы, а детей не было, что весьма волновало императрицу, желавшую иметь наследников.
Большой двор Елизаветы Петровны, видя прохладное отношение великого князя к своей супруге, принял молодую цесаревну довольно сдержанно. Этому способствовало и подозрительное отношение к ней со стороны императрицы Елизаветы Петровны, которая, чтобы приглядывать за великой княгиней, приставила к ней гофмейстерину Чоглокову и её мужа. Елизавета Петровна понимала, что сердце шестнадцатилетней великой княгини, не получив ни нежности, ни внимания от мужа, жаждет любви на стороне. В то время Екатерина сблизилась с графом Захаром Григорьевичем Чернышёвым (1722–1784), который приглянулся ей еще в 1745 году и, по-видимому, стал её первым любовником. Захар Чернышёв был на семь лет старше Екатерины, в то время ему было 23 года. Он был молод, но уже тогда проявлял неординарность, и Екатерина это угадала.
Семья Чернышёвых была почитаемой при дворе. Отец Захара, генерал-аншеф Григорий Петрович Чернышёв (1672–1745), в начале XVIII века был известным военным и государственным деятелем, был участником Азовского похода Петра I в 1695 году и активным участником Северной войны, в сражениях которой отличился личной храбростью и мужеством, а потому пользовался большим расположением к нему царя Петра I. Царь назначил его членом Адмиралтейств-коллегии, потом генерал-кригскомиссаром, в 1722 году поручил ему перепись податных сословий в Москве и Московской губернии, затем назначил его сенатором В начале царствования Анны Иоанновны, в 1730 году, Григорий Петрович снова стал сенатором и был пожалован в генерал-аншефы, а в следующем году определён в Московскую губернию московским генерал-губернатором и исполнял эту обязанность до 21 августа 1735 года 25 апреля 1742 года, по случаю коронации Елизаветы Петровны, он был возведён в графское достоинство с нисходящим потомством и награждён орденом Св. Андрея Первозванного. Он скончайся в 1745 году и, как человек заслуженный, был погребён в Александро-Невской лавре.
Мать Захара Григорьевича Чернышёва — Евдокия Ивановна Ржевская (1693–1747), статс-дама Императорского двора, была близка к Петру I, он называл, её «бой-баба» и удостаивал своим «особым вниманием».
Елизавете Петровне донесли о сближении великой княгини с графом Чернышёвым, и Захар Чернышёв быстро, но под благовидным предлогом был удалён от двора. В 1751 году он вернулся ко двору и нашёл, что Екатерина очень похорошела. Роман возобновился, но ненадолго. Однако Екатерина заручилась поддержкой в будущем способного к государственной деятельности графа Захара Чернышёва. В дальнейшем Захар Григорьевич Чернышёв стал участником Семилетней войны (1756–1763), в которой проявил себя настолько достойно, что русские войска под его командованием в 1760 году захватили Берлин.
Екатерина не ошиблась в нём Когда она пришла к власти, Чернышёв стал одним из её верных помощников. 7 ноября 1775 года Екатерина II издала Указ «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи». Исполнение этого указа она поручила своему давнему любовнику Захару Григорьевичу Чернышёву, который к тому времени приобрёл большой административный опыт, исполняя её волю, начиная с 1772 года в качестве наместника вновь присоединённых к России Могилёвской и Полоцкой губерний. Во исполнение Указа императрицы граф Чернышёв должен был заняться формированием и развитием столичной системы управления, а это означало, что он должен был осуществить чёткое определение границ Московской губернии, осмотреть и подготовить к работе здания присутственных мест в столице, подобрать чиновников для присутственных мест в коллегиях, департаментах, управлениях и проч., то есть то, чем и теперь, во втором десятилетии XXI века, российское правительство вынуждено заниматься снова.
Захар Григорьевич справился с этим поручением блестяще, и 5 октября 1782 года его стараниями была проведена торжественная церемония «открытия» Московской губернии.
В семь часов утра пушечные выстрелы возвестили о начале церемонии. В Грановитой палате собрались чиновники присутственных мест, городской голова, знатные представители дворянства, купечества и мещанства. Захар Григорьевич, получивший от императрицы еще 4 февраля 1782 года статус московского главнокомандующего, произнёс приветственную речь, затем все участники торжества проследовали в Успенский собор на Божественную литургию, после чего был зачитан Манифест императрицы Екатерины II. В отчёте о проведённой церемонии было сказано: «-напоследок учинили присягу определенные чины на свои должности, а дворянство — на выбор предводителей и судей».
Граф Захар Чернышёв, как генерал-губернатор Москвы, за два года командования Москвой сумел довольно много сделать для украшения и благоустройства Первопрестольной: вдоль Камер-Коллежского вала были построены пятнадцать застав с кордегардиями, которые вместе со вновь учреждённой полицейской службой (1783 год) обеспечивали безопасность города; была отремонтирована стена Китай-города; в Кремле шло строительство здания Присутственных мест и прочее.
Дом графа Захара Григорьевича Чернышёва на Тверской (ныне дом 13, в то время одноэтажный, второй этаж был достроен в советское время) до сих пор украшает Тверскую-Ямскую улицу. Впоследствии купленный казной, этот дом стал официальной резиденцией высших чинов московской администрации, он и теперь является отделением московской мэрии. В конце XVIII века переулок по правому фасаду дома получил наименование Чернышёвского по имени хозяина этого дома (а вовсе не в честь писателя и литературного критика Чернышевского). Он и теперь, после двойного его переименования, носит то же имя, напоминая тем, кто хорошо знает историю Москвы, о графе Захаре Григорьевиче Чернышёве, бывшем любовнике Екатерины II, получившем полномочия фаворита спустя двадцать лет после окончания их романа.