Входит К р и с т е с к у.
А, это вы.
К р и с т е с к у. Вы не видели сегодня Марку?
С и л ь в и я. Нет.
К р и с т е с к у. Я звонил ему домой — никто не отвечает…
И о н. Может, он отбыл в командировку в Преажбу? Разве не ваша светлость его туда послали?
К р и с т е с к у. Ты все время только и делаешь, что бузотеришь…
И о н. Можешь говорить тише — я теперь хорошо слышу. Называть вещи своими именами — значит бузотерить?! Я не бунтарь, но и не реакционер. Ни я, ни она, ни другие…
К р и с т е с к у. О Сильвии, по-моему, я и слова не сказал.
И о н. Почему? Можешь сказать. Она в твоей защите не нуждается, она ведь тебе не дочь.
К р и с т е с к у. Что?
И о н. Ты же не глухой, а я ведь ясно сказал, что она тебе не дочь! Так ведь?
К р и с т е с к у. Конечно…
И о н. Если бы она была твоей дочерью, ты же, наверное, давно сообщил бы ей об этом. Правда? Она точно такая же, как я, — тебе ее не запугать. Не рассчитывай, из этой жизни тебе нас так просто не выпихнуть… Когда-то ты уже пытался это сделать. Но ты не господь бог. Одним словом — ты не бог! Все. Коротко и ясно. Ты только временно исполняешь обязанности зама. Понимаешь — временно, запомни это. Я ведь вижу дальше, чем ты… Я работаю на комбинате и не трясусь перед тобой от страха. Я работаю честно — учти это. И хочу быть среди лучших, и буду. Тебе это известно? А может, тебе неизвестно даже, что ты отец Сильвии?
К р и с т е с к у. Никакой я не отец…
И о н. Странно — все данные налицо. Не признаешь этого — раз. Во-вторых, любишь Сильвию, но стараешься держать дистанцию, чтобы себя не скомпрометировать. Ты ее любишь и хотел, видимо, при содействии Марку выдать ее замуж, хотя бы за меня.
К р и с т е с к у. Муть какая-то… Сильвия! Я твой отец?
С и л ь в и я. Нет.
И о н. Нормально. Иначе она и не могла ответить, кому придет в голову хвастаться таким папочкой? Тем более что ты действительно не отец ей.
К р и с т е с к у. Тогда о чем разговор?
И о н. О том, что ты вполне мог бы им быть. Может, станешь отрицать, что вы с Сильвией из одного села?
К р и с т е с к у. Из одного — иначе откуда мы бы знали друг друга?
И о н. А маму ее ты знаешь?
К р и с т е с к у. Я давно уехал из дому и редко туда заглядываю… Так что знал на расстоянии.
И о н. И конечно, ничего не помнишь. Не помнишь — однажды летом ты поехал домой и…
К р и с т е с к у. Не помню.
И о н. Ну, тогда ты наверняка сделаешь карьеру. Люди, у которых короткая память, обычно делают сказочную карьеру. (Хлопает его по плечу.) Браво!
С и л ь в и я. А тебе откуда известно, что мы из одного села?
И о н. Если у меня в голове засядет какая-нибудь мыслишка — к счастью, это не так часто случается, — я всегда довожу дело до конца… Марку знал, что вы давно знакомы, но не знал откуда. А я пошел и выяснил, где ты родился, господин Кристеску.
К р и с т е с к у. И где же ты это выяснял?
И о н. Где? Информация о тебе имеется в отделе кадров, у твоей хозяйки, у твоих знакомых. И даже в милиции. Разве нет? Я поинтересовался просто так, из чистого любопытства. Я ведь маньяк и не успокаиваюсь, пока чего-нибудь досконально не узнаю — цифру ли, слово, истину, адрес… Маньяк…
К р и с т е с к у. Смотри, как заговорил! Можно подумать, будто у тебя идеальное прошлое, безупречная репутация…
И о н. С тобой я и разговаривать не собираюсь. Ты, ты… просто мебель, сосиска, головка чеснока, кочан капусты, трехногая табуретка — одним словом, навоз.
К р и с т е с к у. Воровство и хулиганство — вот что загубит твою жизнь…
И о н. Надеюсь, ты не меня имеешь в виду.
К р и с т е с к у. Именно тебя, дружочек.
И о н. Еще раз скажешь что-нибудь подобное, я от тебя мокрого места не оставлю, дружочек! (В ярости.) Раз меня освободили — значит, я расплатился сполна и государство вернуло мне права свободного человека. Катись отсюда, пока я не вышел из себя! Сильвия, ты его видишь? Вот человек, который не женился и никого не любил, чтобы, не дай бог, не растратить свое драгоценное чувство, сохранить его для себя. Главное для этой жалкой крысы — сделать карьеру…
К р и с т е с к у. Я запрещаю называть меня крысой. Я пожалуюсь в…
И о н. Остынь. Никому ты не станешь жаловаться, притаишься, как напуганная крыса.
К р и с т е с к у. Кого мне бояться? Тебя, что ли?!
И о н. Себя самого — своих собственных страхов. Впрочем, молчать ты вряд ли будешь, молчать ты не умеешь, ты просто забудешь.
К р и с т е с к у. Я ничего не забываю.
И о н. Тогда вспомни: однажды летом ты ласкал одинокую, беспомощную, грустную девушку, которая умела молчать… Она не знала, что такое любовь, и не сумела разглядеть, что у тебя хромая душа, а в ласках твоих нет ни щедрости, ни доброты и тебе ни до кого нет дела…
К р и с т е с к у. Болтовня… Я пошел, слушать надоело…
И о н. Все это ты забыл, вот и называешь болтовней. Отошел на два шага — и забыл начисто. Иди, крыса, забудь все на свете — только так ты сделаешь карьеру!
К р и с т е с к у. Да! Мое будущее меня волнует. (Выходит.)
И о н (кричит ему вслед). Дай тебе бог сделать карьеру в каменном карьере. (Закрывает дверь, Сильвии.) Тебя знобит?
С и л ь в и я. Наверное, у меня начинается грипп, голова болит… Надо что-то принять.
И о н. Не надо. Самый лучший способ лечения — плюнуть на все и беречь свое здоровье. Говорят, что помогает чеснок, витамины. Ерунда! На болезнь надо наплевать…
С и л ь в и я. Мне холодно, наверное, я простудилась вчера вечером. Шел дождь, когда я провожала маму…
И о н. Я вчера видел твою маму. Она была какая-то жалкая, напуганная… Ты зашла в магазин купить сигареты… А она с ужасом смотрела в сторону телефонных автоматов. Я не понял, что произошло, и тоже посмотрел в ту сторону… И увидел Кристеску, который торопливо завернул налево за угол и вошел в церковь.
С и л ь в и я. У меня болит затылок, горло, поясница… Это грипп…
И о н. Не принимай никаких лекарств. Поверь в себя, дай организму самому бороться… Главное — не поддаваться…
С и л ь в и я. Этот дурацкий грипп бывает смертельным…
И о н. Любая болезнь бывает смертельной. Все-таки что меня заставило подумать, будто он твой отец?
С и л ь в и я. Может быть, то, что мама была напугана? Она вообще из пугливых… А он, наверно, избегал встречи с односельчанкой… Может, выпить витамин C?
И о н. Никакого витамина! Я подумал о том, что Кристеску твой отец, не тогда, когда увидел, как он улепетывал… А когда он спрятался в церкви. Представляешь, в какой растерянности должен был находиться Кристеску, если он искал убежище в церкви! Для этого у него должны были быть веские причины. Ничего другого я не мог придумать… Накройся одеялом. (Набрасывает ей на плечи одеяло.) От гриппа можно спастись, если не обращать на него внимания…
С и л ь в и я. Это, конечно, вариант.
И о н. Безусловно.
С и л ь в и я. Правда, существует и другой вариант.
И о н. Какой?
С и л ь в и я. Грипп сломает тебя — и ты помрешь.
Звонок. Ион открывает. Входит К р и с т е с к у.
И о н. Пришел исповедоваться? Значит, признаешь… Смотри, Сильвия, как выглядит кающийся грешник… Он пришел сказать тебе правду и попросить прощения. Я выйду. Сопливые сцены не люблю. (Уходит на кухню.)
К р и с т е с к у (шепотом). Умер Марку.
С и л ь в и я. Как это? Когда?
К р и с т е с к у. Когда я ушел от вас, я зашел к Марку, посмотреть, вернулся ли он…
И о н (входя). А он что, был на рыбалке?
К р и с т е с к у. Дверь открыта, толпа народу… Марку повесился.
И о н. Марку?
К р и с т е с к у. Иди и посмотри…
Ион выбегает.
С и л ь в и я. Где ты был вчера?
К р и с т е с к у. В клубе, играл в шахматы. Я участвую в чемпионате…
С и л ь в и я. Хорошо играешь?
К р и с т е с к у. У меня первый разряд…
С и л ь в и я. А вчера вечером ты играл в шахматы?
К р и с т е с к у. Иоана — сумасшедшая! — ушла от Марку… Да, играл.
С и л ь в и я. Здорово, что ты вечерами играешь в шахматы, а в церковь не ходишь. Ион, наверное, ошибся. Он тебя видел вчера вечером… Ты ведь играл в шахматы в клубе… Было бы ужасно, если бы вчера ты не играл в шахматы.
К р и с т е с к у. Почему?
С и л ь в и я. Очень больно, когда у тебя нет отца, унизительно, стыдно признаваться в этом, но уж лучше его вообще не иметь, чем иметь какого-нибудь мерзавца.
К р и с т е с к у. Ты начала рассуждать, как Ион…
С и л ь в и я. Я так счастлива, что готова расцеловать тебя!
К р и с т е с к у. Ну, ей-богу, это не я…
С и л ь в и я. Мне хочется расцеловать тебя за то, что ты играешь в шахматы и вчера вечером был в клубе. Пойди сюда, я тебя поцелую. (Целует его.)
В этот момент входит И о н.
И о н. Даже умереть пристойно не смог, умер как крыса, висит на собственном ремне, словно на выставке… Плохо умер, шумно, чтобы все обратили внимание, чтобы жалели, плакали… И еще вырядился, ублюдок, в мой зеленый свитер…
К р и с т е с к у. Он оставил записку, что спирта не воровал и ни в чем не виновен.
И о н. Тогда зачем же этот шут покончил с собой?
К р и с т е с к у. Задели его человеческое достоинство…
И о н. Ах, не трогайте нас, мы ранимые… Но любая рана заживает. Он умер, как шут.
К р и с т е с к у. Нельзя так говорить о мертвых.
И о н. Он не мертвый, он самоубийца. На себя руки наложить — все равно в штаны наложить. В рифму получается. Хотя откуда тебе знать, что такое рифма. Ты же стихов не сочиняешь. Сильвия, у тебя еще болит голова?
С и л ь в и я (выключает телевизор). Нет. Меня телевизор раздражает…
К р и с т е с к у. Марку решил, что пострадала его честь…
И о н. Чушь собачья, он, видите ли, расстроился! Просто сбежал от ответственности! Гроша ломаного не дам за тот цирк, который он сегодня нам устроил.