(Отходит к Иоане и Петру.)
М а р к у. Что скажешь о девушке?
И о н. Бедная она, бедная.
С и л ь в и я. Петру, принеси мне, пожалуйста, леденцов…
Петру уходит.
Иоана, знаешь, я познакомилась с ним пять дней назад… И сейчас узнала его только по голосу… Ночью я шла от Василики…
И о а н а. Ну уж, прямо от Василики…
С и л ь в и я. Правда, смотрела телевизор у Василики… И немного задержалась. На улице ко мне привязался один тип, слегка под мухой… Этот самый… Он проводил меня до дому и всю дорогу что-то говорил, не помню что, я слушала невнимательно… И почему-то смеялась все время. На прощание он захотел меня поцеловать… В лобик… Я не разрешила, и он сказал: «Иди спать, ты еще совсем ребенок». Я и ушла, чуть не расхохотавшись ему в лицо. Ну и дурень. Назвал меня ребенком! Это уж слишком! Гладил мои волосы — нежно так гладил, а я умирала со смеху… «Ты еще совсем ребенок»! Иоана, дорогая, до сегодняшнего дня я и не думала, что мужчина может быть наивнее и глупее, чем мы, женщины! Но это так! Боюсь, что он влюбился в меня! Теперь мне ясно, любовь не только слепа, но и глуха. Ведь он глухой, ей-богу! Позову его к себе домой, чтобы не упустить. До свиданья! (Подходит к Иону и Марку.)
И о а н а (Петру, который вернулся). Она тебя послала за… леденцами.
П е т р у. Да? И?..
И о а н а. И ты не понял? А сама пошла к Иону… Я ее не перевариваю и за него на плаху не пойду… Два сапога пара. Чистенькие, умненькие и невинные, как ангелочки.
Дома у Сильвии. Пустая сцена. Две кровати, поставленные голова к голове. Вертикальные планки между ними обозначают стену. Одна из кроватей покрыта более скромным одеялом — это означает, что она находится в кухне. Входит С и л ь в и я, за ней И о н. Она зажигает свет.
С и л ь в и я. Вот ты и у меня дома. Это мой рай.
И о н. Твой персональный рай?
С и л ь в и я. Да. Нравится?
И о н. Симпатично. (Берет ее за плечо.) Хочу взглянуть на тебя.
С и л ь в и я. Не трогай — у меня ампутирована грудь… Да ты не дрейфь. Мне не больно — это давно было. Грудь у меня теперь из пластика. Правая. Совсем не заметно, правда? Пластик — это чудо… Прочный… Где бы достать душу из пластика… Хорошо стирается и не садится. Значит, ты говоришь, что хочешь жениться?
И о н. Непременно. Хочу продолжить род.
С и л ь в и я. Надеюсь, мы не будем продолжать его вместе. Ты умеешь колоть дрова?
И о н. Умею.
С и л ь в и я. Значит, будешь идеальным мужем. Должна тебя сразу предупредить, у меня большой жизненный опыт, я всегда узнаю точно, когда мужчина перестает любить.
И о н. Когда?
С и л ь в и я. Когда говорит о любви. Так что прошу тебя, не говори мне о любви. Фу, устала… (Садится на кровать.) Садись. (Показывает Иону на стул около стола.) Чтобы создать свой персональный рай, мне пришлось много поработать… Сейчас уже все выплачено, я все покупала в кредит, даже телевизор, так что ты действительно находишься в раю: тебе за него платить не придется. Хотя я уверена, ты был бы рад заплатить мои долги.
И о н. А я не уверен. Ничего в кредит не покупаю.
С и л ь в и я. Почему?
И о н. Потому что вообще никогда ничего не покупаю. Ничего из того, что можно купить в кредит.
С и л ь в и я. Это означает, что ты не слишком-то богат, у тебя даже мотоцикла нет.
И о н. Нет. Все, что у меня есть, все при мне.
С и л ь в и я. Ничего особенного при тебе нет. Но если у тебя чистая душа… А у тебя была девушка?
И о н. Две.
С и л ь в и я. И как же ты с ними гулял, если у тебя даже мотоцикла нет?
И о н. Я ходил с ними в кино.
С и л ь в и я. В кино я хожу, только если дождь идет. Последний раз была два года назад, в Брашове… Там я работала в больнице по распределению. Я медсестра, ты знал?
И о н. Нет.
С и л ь в и я. Впереди у меня был целый месяц каникул… И я нашла себе дружка. Утром я разъезжала на машине… Пока он был на работе, меня возил его шофер. А после обеда я проводила время с шефом… Так я его и называла: Шеф… Дома он говорил, что у него заседание или совещание, и до десяти часов вечера мы были вместе. Потом он шел к жене.
И о н. Уставший после совещания.
С и л ь в и я. Да. А я освобождалась. Так что после девяти завела себе другого приятеля, командировочного. Мы проводили время в ресторане или еще где-нибудь — до поздней ночи…
И о н. А утром тебя снова катал шофер.
С и л ь в и я. Точно. Прошло какое-то время, и Шеф вдруг, стал ревновать к шоферу. Должна признаться, на то были причины. Несмотря на высокую должность Шефа и персональную машину.
И о н. Какой марки?
С и л ь в и я. «Москвич».
И о н. Ну, тогда твой шеф не был большим начальником.
С и л ь в и я. Тебе-то откуда знать? Ты что, часто разъезжал на легковой машине?
И о н. Скорее, на черном вороне… И все же не мог он быть большим начальником.
С и л ь в и я. И все же он был начальник.
И о н. Напрасно ты думаешь, что твой старый перечник с машиной произвел на меня большое впечатление.
С и л ь в и я. И никакой он не старый перечник. А шофер — так просто высший класс. Однажды Шеф запретил мне садиться рядом с шофером, когда тот возил меня…
И о н (положив ноги на стол). Хвастаешься. Хочешь показать, что кто-то обращал на тебя внимание… Хочешь, чтобы у меня сложилось впечатление, что ты женщина с богатой биографией. Цену себе набиваешь. Пусть, я согласен, ты пользовалась успехом. Ну и?
С и л ь в и я. Что значит «ну и»?
И о н. Пользовалась — не пользовалась… Я все равно на тебе женюсь!
С и л ь в и я. Не клади ноги на стол, как американец.
И о н (спокойно). Класть ноги на стол полезно: они так лучше отдыхают и меньше шансов заработать варикозное расширение вен. Американцы, видимо, обсуждали этот вопрос с медиками, и, поскольку они знают, зачем кладут ноги на стол, значит, они не так глупы, как мы их себе представляем.
С и л ь в и я (включает телевизор). Может, хоть по телевизору передают что-нибудь остроумное, а то твои остроты мне изрядно надоели…
И о н. Все равно я на тебе женюсь.
С и л ь в и я. А почему, хотелось бы знать?
И о н. Потому что ты начала хвастаться, следовательно, врать.
С и л ь в и я. А зачем, собственно, мне врать?
И о н. Чтобы поставить меня на место, а потом выгнать… Думаешь, я не усек, что ты надо мной все время издеваешься?
С и л ь в и я. Вот почему ты прикидываешься глухим…
И о н. Я глуховат, а не глуповат.
С и л ь в и я. Марку рассказал тебе, что я обзывала тебя идиотом?
И о н. Нет, это и так ясно… Стараешься показать мне, что ты тертая баба. Выпендриваешься, заливаешь… Была бы ты потаскухой, не распространялась бы о своих похождениях. Чирикала бы о своей внешности, хвалила бы мой галстук…
С и л ь в и я. У тебя даже галстука нет.
И о н. Сказала бы, что ты в восторге от моей рубашки или моего носа.
С и л ь в и я (наливает из бутылки в два стакана). На, пей, роскошный нос.
Ион немного отпивает.
Знаешь, мать у меня глухонемая. Родила она меня неизвестно от кого, сама не знала…
Ион поднялся, вышел из-за стола.
Или не умела сказать… Поскольку она немая. Мама всю жизнь прожила в прислугах у своей сестры. Делала все и ничего за это не получала. Тетка рассуждала так: «Что ей нужно? Она ведь немая. Ей ничего не нужно. Достаточно того, что над нами все смеются…» Я училась в сельской школе, потом переехала в город, поступила в прислуги. Когда возвращалась домой в деревню, меня за все втихомолку шпыняли или старались не замечать, словно я пустое место. Мама ничего не знала. Она не слышала, не умела говорить. Она умела только плакать. И я поклялась, что никогда не буду плакать. Что бы ни случилось. Достаточно она наплакалась. И я никогда не плакала. Не веришь?
И о н. Что ты не плакала? Верю.
С и л ь в и я. Значит, про маму не веришь? Смотри. (Открывает шкаф, вытаскивает платье.) Она купила себе подвенечный наряд… Отец на венчание не явился, не захотел сделаться посмешищем всего села. Так она и не стала невестой а свой наряд отдала мне. Венец, платье, фата… Что мне за радость? Я храню все это ради нее: вдруг вспомнит и спросит меня, где вещи. Иначе я давно бы все продала… Мама такая наивная. (Вешает все обратно в шкаф.) Ну чего ты уставился? Глотни еще, а то начнешь мне в любви объясняться — я тебя тут же выставлю. Тоже мне кавалер нашелся — герой-любовник.
И о н. Был бы я кавалером — я бы тебя и слушать не стал. (Рассерженный, хочет уйти, но раздумывает и остается.) Ну и как же ты дальше жила?
С и л ь в и я. Тут-то и появился папочка…
И о н. И кем же он оказался?
С и л ь в и я. Не знаю. Я его не видела. Дядя получил письмо и деньги… А время шло…
И о н. И тогда ты влюбилась?
С и л ь в и я. В кого?
И о н. В одного типа. В детстве ты никого не любила, кроме мамы, вся любовь накопилась в тебе, притаилась, и тут появился Он. Голубой принц из сказки.
С и л ь в и я. Тебе кто-нибудь рассказывал?
И о н. Нет. Просто так бывает — наступает день, когда…
С и л ь в и я. Включить радио?
И о н. Включи, только найди музыку… Пусть поют.
С и л ь в и я. Какую же найти музыку: серьезную или современную?
Ион кивает.
Современная музыка тебе нравится?
И о н. Очень. Если она красивая. Не обязательно иметь музыкальный слух, чтобы ее понять.
С и л ь в и я (нашла легкую музыку). Я предпочитаю легкую. Говорят, у меня даже голос есть… В шестнадцать лет я записалась в народную школу искусств… Он аккомпанировал мне на пианино.
И о н. Принц из сказки.
С и л ь в и я. Да. Принц играл на пианино… Он мне давал советы, покупал мороженое, катал меня на мотоцикле, рассказывал о театре Шекспира — он был гораздо старше меня, — о музыке Бетховена, о футбольных матчах в высшей лиге… Так прошла осень, зима, и снова настало лето. Я жила ожиданием тех мгновений, когда он будет аккомпанировать мне на пианино… И однажды мы поехали на мотоцикле за город… Светило солнце, было тепло. Он остановил мотоцикл в буковом лесу и сказал: «Мотор перегрелся, он должен отдохнуть». Мне тоже жарко, сказала я. Хочу причесаться и ополоснуть лицо… «Здесь рядом источник», — сказал он. И мы пошли туда. Я освежила лицо, причесалась. Он протянул мне цветок и посмотрел долгим взглядом. Ты что смотришь? — говорю. «Думаю — дать тебе еще подрасти, или я тебя уже вырастил?» Не надо меня больше растить…