Роман с кино
В это же пятилетие проза Искандера стремительно прорывается на киноэкраны. Другое дело, что иной раз получается недоразумение, а иной раз просто конфуз. Но Искандер тут, понятно, не виноват.
Однако прежде чем говорить о снятом кино, вспомним о кино неснятом. А могли бы быть интересные и необычные фильмы. Потому что за дело брался сам великий Георгий Данелия.
В мемуарах[106] Данелия так вспоминает о «невстречах» с Искандером-сценаристом.
Кратко о шестидесятых:
«Я подумал и решил снимать „Козлотура“ Фазиля Искандера.
В „Госкино“ мне сказали:
— Не надо.
Я спросил:
— Почему?
Мне ответили:
— Потому».
Развернутее — о семидесятых:
«У Роберта Шекли есть рассказ. На далекой Планете живет колония поселенцев, живут мирно и патриархально, занимаются сельским хозяйством. Прилетели давно, ракета сломалась, никакой связи с Землей нет. И вдруг заработал аппарат связи — с Земли летит инспектор. А правила для инопланетных поселенцев суровые: если их жизненный уклад не соответствует инструкции, и планету, и ее обитателей уничтожают. По инструкции обязательно должна быть тюрьма. Поселенцы в небольшом доме поставили решетки на окнах, а преступником назначили одного малого, обязав его что-нибудь своровать. Малый идет, а за ним следом — толпа: всем интересно, как воруют. Но мэр сказал, что воровать надо, когда никто не видит, иначе это не воровство. Все отвернулись — малый взял что-то чужое. <…>
Мне давно хотелось снять по этому рассказу фильм. Но как снимать — я и тогда не знал, и сейчас не знаю. Идея у Шекли отличная, но, кроме идеи, на экране должна быть какая-то жизнь, характеры, конфликты… Я позвонил Фазилю Искандеру — вот с ним у меня, наверное, получится сделать по этому рассказу сценарий. Встретились в Доме литераторов. Я пересказал ему рассказ — энтузиазма у Искандера мое предложение не вызвало.
— Оставь в покое Шекли, — сказал он. — Сними лучше „Сандро из Чегема“, у тебя получится».[107]
От «Сандро» уклонился уже сам режиссер — да и вряд ли бы ему разрешили тогда, в семидесятых. Зато в восьмидесятых началось паломничество кинематографистов в мир Искандера, никем не ограниченное. Хочется даже сказать, «увы, не ограниченное».
Позже Искандер говорил своему другу и помощнику Руслану Джопуа: «…ни один критик не может по-настоящему понять, о чем я говорю, так же как и ни один режиссер». По свидетельству Джопуа, ни один фильм, снятый по рассказам Искандера, его полностью не удовлетворял. Он очень хотел, чтобы кино снимал Данелия, но вот не получилось… Сам Данелия, по словам Джопуа, утверждал, что хорошего фильма по Искандеру никто не сможет снять.
Но пытались активно!
В 1986 году вышел фильм «Чегемский детектив» («Мосфильм», «Грузия-фильм», режиссер Александр Светлов). Светлов заметного следа в кино не оставил. Фильм по сценарию Искандера снят в жанре «непритязательная деревенская ретрокомедия» (дело происходит в послевоенные годы) и почти не запоминается. Впрочем, стоит отметить роскошные горные пейзажи и яркую игру абхазского актера Нурбея Камкиа в роли дяди Кязыма.
Закадровый текст читает сам автор, Фазиль Искандер. Собственно, именно возможность услышать голос Искандера сейчас делает этот фильм привлекательнее прочих. Он доступен в Сети, и, судя по отзывам, его регулярно просматривают.
Примерно равным по художественным достоинствам получился телефильм про Чика «Праздник ожидания праздника», снятый в 1989 году режиссером Лейлой Горделадзе по собственному сценарию на той же «Грузия-фильм». Обычные для советского детского кино штампы, ничем не примечательные актеры…
Если названные ленты, в общем, ничего особенного не обещали, то релиз «Созвездия Козлотура», который вышел на «Мосфильме» — главной киностудии страны! — в 1989-м мог заведомо претендовать на статус хита. Пусть режиссер был сравнительно молод и мало известен в Москве (Мартирос Фанасян), зато в ролях снимались Армен Джигарханян (редактор газеты Автандил Автандилович), Семен Фарада (энтузиаст Платон Самсонович), а в главной роли — молодой Андрей Ильин. Плюс песни на стихи Искандера… И всё же — не получилось. Может быть, дело в том, что уже в сценарии Анаит Погосян ставка была сделана на сатиру, опять-таки на «абличение»: советский бюрократизм, кампанейщина, всюду красные знамена, шествия… Всё это надоело уже и к 1989 году. От уникальной интонации повести в фильме не осталось и следа. Получился не очень умело скроенный фельетон — причем на давно прошедшие события. Вдобавок режиссер оказался не чужд модной в то время артхаусной манере — это окончательно погубило фильм.
Теперь перейдем к более заметным, а то и вовсе скандальным лентам. Тут уж, конечно, без «Воров в законе» не обойтись. Фильм имел оглушительный успех у публики и резкое отторжение у критики. «Конъюнктура. Коммерция. Китч» — так заклеймили картину. Между тем фильм далеко не был примитивным боевиком. Режиссеру (и одновременно сценаристу) Юрию Каре одному из первых в нашем кино удалось снять постмодернистский фильм, артефакт новой эпохи. Не случайно в том же 1988 году в широкий прокат вышел еще один образец отечественного кинопостмодернизма — «Асса» Сергея Соловьева. И кстати, «Воры в законе» собрали 39,4 миллиона зрителей за первый год демонстрации!
В фильме Кары всё — преувеличение, всё — игра. Режиссеру удалось создать свой мир, мало соотносящийся с реальным. Его упрекали в «непохожести на реальность» — а это было специально сконструированное художественное пространство. Кара одним из первых понял, что чистое зрелище вовсе не нуждается в подпитке со стороны идейной или реалистичной, тем более психологической. Секс и насилие — пока еще в сравнительно мягком варианте — здесь правили бал явно и несколько даже глумливо. Прекрасные артисты — Валентин Гафт, Анна Самохина, Владимир Стеклов, Борис Щербаков — откровенно переигрывали, подчеркивая нереальность, сугубую вымышленность всего происходящего.
Что характерно: Юрий Кара собирался снимать фильм в Абхазии, однако не нашел поддержки у властей Сухуми. Пришлось снимать в Крыму, в Ялте.
В интервью «Московскому комсомольцу» в декабре 2020 года режиссер вспоминал:
«Я ведь даже предположить не мог, что герои рассказов Фазиля Искандера „Чегемская Кармен“ и „Бармен Адгур“ не вымышленные. Уже на съемках узнал, что почти все их прототипы по-прежнему живы, а некоторые и вовсе жили в Сухуми. Бармен, которого сыграл Володя Стеклов, отсидел и работал в другом баре. Милиционер продолжал служить, а вор в законе сидел в тюрьме».[108]
Это мы к тому, что работал режиссер с самой что ни на есть реальностью, а превратилась она в нечто невероятное. Так же, как точно описанный Мухус-Сухуми — в условный приморский город. Важно, что это Юг. Что здесь есть курорт и суровые местные жители. А Абхазия это или, к примеру, Мексика — какая разница? Игра есть игра.
Конечно, ни о какой морали речи не шло — и поэтому ничего не могло быть более противоположным принципам и установкам Искандера.
Наталья Иванова, по праву специалиста по Искандеру, фильм разругала:
«Эта бесконечная карусель событий, происшествий, приключений, втиснутых в „каркас“, взятый из рассказов Искандера, подменила то, ради чего они и были написаны, — глубокую грусть по утерянной человечности. <…> Разоблачение коррупционности, мафиозности оборачивается любованием красивой жизнью мафии».[109]
Собственно, всё так: режиссер предложил нам очищенное от морали, а тем более от психологии и прочего зрелище.
Алексей Ерохин, защищая фильм (своеобразно, конечно, — в духе того времени) в статье под красноречивым названием «Завтра был шлягер», писал в «Советском экране» (1989, № 3):
«Юрий Кара действительно камикадзе: он решил поработать на ту вечно позорную область искусства, что именуется массовой культурой. Которая и есть конъюнктура, коммерция, китч. „ККК“. <…>
А как же, спросите, высокое искусство?! Подлинная культура?! А нормально. Наличие Шнитке не отрицает существования Пугачевой. <…> Есть проза — и есть беллетристика. Есть симфония — есть шлягер. Искусство „для бедных“? А почему бы и нет? Коли иное „не по карману“ — в силу ли политического режима в культуре, ввиду ли слабости культурного обеспечения общества…»[110]
Как бы то ни было, фильм запомнился многим. Со временем он приобрел дополнительную прелесть. Много лет спустя, в 2018 году, кинокритик Денис Горелов, как бы подводя итоги тридцатилетней жизни «Воров в законе», писал в книге «Родина слоников»:
«Мы любим „Воров“: за красное платье, удар шиной по спине, наперсточников и телохранителей в майках Boss, за весь этот неповторимый копеечный шик первых летних кафе под зонтиками, за унесенную ветром восьмидесятническую роскошь для бедных: Пицунда, рыжие пластмассовые стулья, шампанское по 8.50 и Макаревич из динамиков. За наивный пафос очищения и девичьи грезы о красивой гангстерской жизни, которые у многих, на их беду, сбылись.
Это уже никогда не вернется. Публичность убила воровскую легенду… а фильм „Воры в законе“ стал памятником буйной эпохе первоначального накопления капитала и господствовавшим тогда представлениям о честном воре, благородном хищнике, санитаре леса, который кучеряво живет и никогда котенка не обидит».[111]
Более приемлемым для культурной публики (но и по-прежнему интересным для публики широкой) стал еще один фильм Юрия Кары (он до сих пор мечтает снять третий фильм по Искандеру, завершить трилогию) «Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным» (1989). На этот раз сценарий написал сам Искандер.