— Старые раны ноют. Я ведь еще при дедушке вашем службу начинал. Горячее было время. Много кровушки довелось мне пролить. И, как дорогая память, каждый раз, как к дождям дело — начинается моя канитель. По мирному времени в баньке бы выпариться да натереться снадобьем, что старуха моя готовит, да на печку. А тут, раз война — служи и не тужи. Вот одолеем супостата — тогда уж…
Степу поразила уверенность Федора насчет «одолеем супостата». Сам он был истерзан сомнениями. Однако в приближение дождей поверил и воспрянул духом.
Надежды оказались не напрасны. На следующее утро уже шел дождь. Мелкий, занудливый и неторопливый, он пропитал влагой воздух и моросил нескончаемо весь день, ночь и далее, не прекращаясь…
Утром четвертого дня разведка доложила, что реки вышли из берегов, дороги размыты, ручьи превратились в речки, а низины — в озера. Через час Степа повел свое войско на Матлор.
ГЛАВА 13
Лагерь десятитысячного отряда, возобновившего осаду Матлора после первого поражения, нанесенного Степой кочевникам под его стенами, был на этот раз хорошо укреплен. Обнесен рвом и валом, по верху которого устроен частокол с башнями по углам. Урок явно пошел неприятелю впрок. Однако из-за такой заботы о безопасности осадные работы продвинулись довольно слабо. Крепостной ров был засыпан всего в двух местах, где и возводились две осадные башни, еще недостроенные. Разлившаяся река с трех сторон подступила к самым стенам лагеря, заполнив водой окружающий его ров. Четвертая сторона, обращенная в сторону расположенной на возвышенности крепости, представляла собой насквозь промокшую полосу раскисшей грязи. Трава здесь была вытравлена многочисленными быками, и почву ничто не связывало. Нога проваливалась по щиколотку и вытягивалась с трудом.
Табун верховых быков Степа отбил первым делом. Их угнали подальше в лес и таким образом лишили противника последнего источника провианта. Все пути подвоза провизии в лагерь оказались перерезаны естественным путем. Единственную попытку фуражировки пресекли лучники, которые, не выходя из лодок, буквально расстреляли продирающихся по непролазной грязи фуражиров. Осаждающие превратились в осажденных и сдались через трое суток, как только проголодались.
Степа оставил их на попечение коменданта Матлора и, пока не прекратились дожди, заспешил к Альбаузу. Альбауз — крепость и город, расположенные у слияния рек Альбы и Мирбы, и в сухую погоду представляли собой полуостров, вернее, мыс, с трех сторон окруженный полноводными потоками. Теперь, после подъема воды, полоса земли, соединяющая крепость с «материком», стала намного уже, и Степа перерезал ее в самом узком месте. Его бойцы перегородили обе оставшиеся на суше дороги бревенчатыми стенами, окружив их засеками.
Противник снова оказался отрезан от своих стад, пасущихся в окрестных лесах. Пересчитать неприятельские силы разведка не смогла. Расквартированные в брошенном жителями городе, они почти не поддавались учету. Однако провизии у них запасено было побольше. Целую неделю атаковали они засечную линию, неся потери и нанося Степиному войску заметный Урон. Выручил гарнизон Альбауза. Около пяти тысяч солдат во главе с самим герцогом Матео-старшим были перевезены на лодках из крепости на перешеек и влились в ряды его защитников. Кочевники, не запасшиеся лодками, не могли им в этом помешать. Их немногочисленные неуклюжие плоты просто не догоняли верткие байдарки, а перегородить всю ширь разлившихся рек противник и не пытался.
Герцог был очень рад встрече с «сыном». Несмотря на то что происходила она под нудным дождем и по щиколотку в грязи. Они обнялись, грохоча латами, и полчаса засыпали друг друга вопросами и рассказывали о происшествиях за время разлуки. Степа даже почувствовал досаду за свой обман. Однако долго распускать нюни было некогда. Звон клинков и крики со стороны засеки вернули их к реальности, и они зачавкали ногами в сторону, где решалась сейчас судьба Альбауза.
Герцог сложил с себя обязанности главнокомандующего и передал их Степе. Сам же он вернулся в крепость в качестве командира ее гарнизона.
Через неделю противник сложил оружие. Дальнейшее развитие кампании было в основном связано с передвижением войск от одной крепости к другой и приемом пленных. Отрезанные половодьем от Тенгиза и друг от друга, напуганные сообщениями о неизменных победах «принца Карла», измотанные дождями, многотысячные отряды как будто поджидали Степиного приближения, чтобы немедленно сложить оружие. Даже обе взятые неприятелем крепости сдались без боя. Через месяц весь Альбауз был очищен от агрессора, и к перевалу нескончаемой чередой потянулись всадники, но уже без доспехов. И без оружия, разумеется. Погода и тут сыграла на руку Альбаузу. Дожди перешли в снегопад. Ударил мороз, и сухопутные дороги восстановились. Словом, через две недели непрошеные гости покинули пределы герцогства.
ГЛАВА 14
Однако считать войну законченной было еще рано. В Бок-кардии находился Тенгиз, у которого оставалось тысяч тридцать боеспособных всадников. Правда, они были расквартированы во многих местах небольшими гарнизонами, но Степа не сомневался, что уже сейчас, получив сведения о судьбе своего войска в Альбаузе, Тенгиз стягивает их в один кулак и готовится к сражению.
Это предположение получило косвенное подтверждение очень быстро. Прибыли послы от «великого кагана Тенгиза» с предложением мира и раздела Боккардии. Предлагалось присоединить к Альбаузу Монарду, а остальную часть завоеванных земель отдать Тенгизу. Противник явно опасался, что Степа быстро разобьет разрозненные отряды кочевников, пока они не соединились. Начиная переговоры, Тенгиз рассчитывал выиграть время.
Но он напрасно беспокоился. Степа и не собирался выводить свои войска из Альбауза. Даже сняв всех солдат из гарнизонов крепостей, он едва мог набрать тысяч пятнадцать. Да и в начале войны, мобилизовав всех боеспособных мужчин, герцог мог выставить не более двадцати пяти тысяч. А потери?
И одно дело — воевать в густо поросших лесом и окруженных горами долинах, а совсем другое — выйти на просторы Монарды, герцогства, отделяющего Альбауз от остальной Боккардии, — да там кочевники просто затопчут Степину пехоту копытами своих быков.
Однако переговоры Степа вел с заинтересованным видом и даже поставил условие — передать ему всех пленных боккардийских дворян во главе с Сигизмундом IV, якобы для того, чтобы самолично их казнить и быть уверенным, что они не организуют ему отпор, пытаясь восстановить власть законного короля.
Как ни странно — это сработало. Такой ход мысли был близок Тенгизу и не вызвал у него подозрения. Степа получил в свое распоряжение еще полторы тысячи искусных в ратном деле бойцов, а его противник избавился от забот по охране такого же количества пленных.
Свои войска Степа стянул к границе Монарды. В этом месте долина Альбы сужалась до четырех километров. Дороги в обход, а их было три, он не оставил без внимания. Одна из них, через перевал из Тиберии, защищалась небольшой крепостью Аре, которая благополучно выдержала осаду кочевников, и можно было и в дальнейшем положиться на ее гарнизон.
Вторая дорога, тоже из Тиберии, стала непроходима после первого же снегопада. И наконец, третий путь через горы, ведущий прямо в Боккардию, перегородил полутысячный отряд барона Туфио. Место было выбрано в узком ущелье, очень удобное для обороны. Солдаты стали немедленно перегораживать его, сооружая стену из камней, бревен и ледяных глыб, поливая все это водой. За эту дорогу тоже можно было не опасаться.
Другое дело — долина Альбы. Удержать с пятнадцатью тысячами бойцов четырехкилометровый промежуток — задача непростая. Левый берег реки вплотную подходит к гранитной круче. Но река скована льдом и проходима как самая прекрасная дорога.
Реку вскрыли на протяжении нескольких сотен метров и использовали добытый лед для возведения стены, перегородившей всю долину. Скрепили ее снегом и водой. Особенно хорошо укрепили дальнюю от реки часть стены, не оставив в ней ни одного прохода. А вот рядом с берегом стена была сделана пониже и снабжена довольно хлипкими воротами. Все пространство за этой частью стены превратили в гладкий каток. В этом месте был пологий уклон в сторону реки, и всадник, попавший сюда, неизбежно должен был скатиться в рукотворную полынью. С внешней стороны разглядеть это было невозможно, мешала стена.
Тенгиз не заставил себя долго ждать. Лишь только приблизившись к Степиной фортификации, он мгновенно обнаружил «слабость» недостроенного участка и прямо с марша бросил своих воинов в атаку. Несколько набитых камнями саней, разогнанных атакующими, проломили слабую стену, и орда дико вопящих всадников хлынула в образовавшиеся бреши. Практически не встречая сопротивления, подпираемые задними, они стремительно проскакивали через пролом и оказывались на пути в полынью. Многие с разгону пролетали до полутораста метров, пока обнаруживали, что попали на скользкий путь.
Через полчаса все было кончено. Тенгиз, воодушевлявший своих воинов личным примером и проникший за стену во главе своей лучшей тысячи, был выловлен из проруби вместе с остальными. Впрочем, повезло немногим. Основная масса атакующих погибла, задавленная телами быков и своих товарищей. Половина войска, не успевшая прорваться, отошла и остановилась в нерешительности. Степа отправил к ним парламентера с требованием прислать начальников для переговоров.
Делегация прибыла незамедлительно. Им отдали плененного Тенгиза и остальных пленных и приказали убираться в свои степи через Монардский перевал, естественно бросив добычу. Через час остатки некогда грозного войска скрылись за поворотом долины.
Кампания была окончена.
ГЛАВА 15
Какое счастье — лежать на мягкой постели под толстым одеялом в теплой комнате и ощущать себя чистым и сытым! И совершенно свободным от каких-либо забот. И это после того, как он сначала долго мок, потом мерз и непрестанно прокручивал в голове десятки вопросов о снабжении войск, о перемещениях противника, о погоде, о местности… бр-р!..