тва непосредственного начальника не принято. Плох он или хорош, а руководство на нём. Он решает — и отвечает тоже.
Но ведь Фёдор тоже решил! Здесь даже дело не во времени, а в личности Черенкова. Он, как настоящий мужчина, дал слово — и не возьмёт его назад. Сказал, что «мы отвечаем» — так и будет. Хотя обратите внимание: дополнительная ответственность. Фёдор Фёдорович лучше кого-либо понимает, что теперь с него главный спрос. Конечно, так оно всю жизнь было, однако теперь вдвойне и втройне придётся стараться. Уж непонятно, правда, из каких сил.
Тем более что опытный Ларчиков быстро определил будущие трудности тренера-дебютанта: «Есть ли у вас твёрдые гарантии, что вас не освободят так же неожиданно, как недавно освободили Бескова?» Романцев ответил честно: «Увы, такой гарантии мне никто не давал, контракта со мной не заключали. Как любой другой тренер, я в этом отношении по-прежнему бесправен. Единственная, наверно, твёрдая гарантия — это высокое место “Спартака”».
А кто ж такую гарантию даст? Опять же, игроки. Эта тема имеет по меньшей мере два аспекта. Пока остановимся на первом. «Считаю, команда недостаточно укомплектована, — заявил тогда Ларчикову новый главный «Спартака», — а время для селекционных вопросов, к сожалению, упущено». Чистая правда.
12 февраля в «Футболе-Хоккее» вышел репортаж Г. Ховрина «Звенят мячи в Сокольниках». Нельзя для начала не привести характерный отрывок, отражавший значительную часть опасений болельщиков: «Тот факт, что все спартаковцы дружно, без колебаний остановили свой выбор на Олеге Романцеве, с которым некоторые из них играли, хорошо знают его достоинства и недостатки, говорит о многом. Но одно дело — играть с такими сильными футболистами, как Черенков или Родионов, а другое — тренировать их». Заметим, персоны всё те же. Из счётной комиссии.
Всё-таки, выходит, много от них зависело. Недаром публикация снабжена не очень качественной, однако страстной фотографией, на которой Черенков занят индивидуальной работой: отрабатывает приём мяча головой. Впрочем, и остальные за те две с небольшим недели пока достойно себя проявили: «Если, по словам О. Романцева, в “Красной Пресне” или “Спартаке” Орджоникидзе большинство игроков тренировались “от свистка до свистка”, то здесь никто не торопится уходить с поля после окончания занятий — кто-то отрабатывает “стандартные положения”, удары по воротам, передачи, кто-то переключается на бег, прыжковые упражнения».
Хорошо и то, что вернулись Морозов, Черчесов, Прудников, приехал из Орджоникидзе одарённейший Кульков, которого Олег Романцев присмотрел много раньше; анонсирован и приход Позднякова, хотя заиграет Борис лишь в середине сезона. И всё-таки состав оставлял желать лучшего. «Сейчас, — заметил Г. Ховрин, передав законные опасения главного тренера, — в “Спартаке” практически нет среднего возрастного звена». Бубнов, Черенков, Родионов, Бокий считались по тем временам ветеранами; Мостовой, Шалимов, тот же Кульков — пока молодёжь.
По идее (и это покажет чемпионат) деление достаточно умозрительное. Однако тему глубины состава ещё никто не отменял. Из-за отсутствия той глубины спартаковцы, в сущности, и погорели в предыдущем сезоне. А время для селекции точно упустили с заседаниями-то. И не этим ли, кстати, объясняется желание Романцева вернуть в команду тех, кто ушёл при Бескове?
3 марта «Советский спорт» решил вернуться к спартаковской теме. И Олег Романцев высказал Геннадию Ларчикову те же опасения: «Сегодня у нас в команде немало опытных игроков, но ещё больше молодых. Рано или поздно на главные роли выйдут вчерашние юниоры. Будут ли они готовы к этому?» И здесь в репортаже откуда ни возьмись (Черенков тоже так недавно зимой возникал) появляется Николай Петрович: «Ничего, Олег Иванович, выдюжим. Перейдём скоро на хозрасчёт, а тогда решение многих проблем упростится. “Спартак” и не в такие переплёты попадал, но всегда с честью выходил из трудного положения. Главное — наш оптимизм имеет под собой крепкий фундамент».
Всё-таки старший Старостин — неисправимый оптимист. Фундамент отличался той же «крепостью», что и год назад. Снова ведь никого не удалось призвать. Если посмотреть на опубликованный в том же «Советском спорте» состав, то нетрудно убедиться: да, в каждой линии имеются сильные футболисты. Можно наскрести на заявку в любом поединке 13—14 квалифицированных исполнителей. Но даже если не обращать внимания на возраст тех же Мостового и Шалимова, недоукомплектованность оставалась главной бедой популярного клуба. А для битв на разных участках и направлениях необходимо по меньшей мере по два человека на каждую позицию. Романцев это прекрасно понимал.
Как и то, что его уволят при неудаче. Даже при новом стопроцентном положительном голосовании игроков.
К вопросу о голосовании и вернёмся. Честность «счётной комиссии» не подлежит никакому сомнению. Вопрос в ином. Сама идея выборов вызвала в тот момент необычайно бурную реакцию. Так-то она малоинтересна, но для будущих событий весьма показательна.
Для начала недвусмысленно высказался Эдуард Малофеев: «Никуда не годится, когда игроки выбирают себе тренера. Может быть, Олег Романцев неплохой парень. Но разве можно приятельские отношения ставить выше профессиональных? Считаю, что спартаковцы положили начало опасной традиции. Получив мандат от игроков, руководитель команды как бы вошёл в их долю, стал зависимым от прихоти того или иного футболиста».
И в той же публикации «Футбола-Хоккея» от 9 апреля Юрий Ваньят восклицает: «Вот те на! Выбирают теперь у нас генеральных директоров, главных режиссёров, заведующих кафедрами. В спорте выбирают главных тренеров сборных команд СССР. А в футболе, оказывается, должно всё остаться по-старому? По “телефонному” или какому другому “праву”? Это же получается, что 25—30 взрослых игроков остаются просто “винтиками”? Не знаю, как другим, но мне кажется, что настоящей демократии при настоящей дисциплине у нас в большом спорте вообще, а в футболе в частности должно быть больше».
Золотые слова. Конечно, Юрий Ильич знал гораздо больше про телефоны с будущими назначениями. Всё-таки он прожил почти всю жизнь при так называемом «казарменном социализме». А тут пахнуло такой свободой, что и «винтиками» (это из советской поэзии 60-х годов) неудобно назвать футболистов.
Один из них сразу согласился на интервью.
А именно Черенков. Ваньят (который и возрастом, и репутацией мог быть соотнесён с Николаем Старостиным, и ни с кем более) спросил у спартаковского диспетчера после матча с «Зенитом» («Футбол-Хоккей» от 9 апреля): «Как сегодня игралось?»
И неожиданно деликатный Фёдор Фёдорович перешёл в атаку: «Да вроде бы нормально. А скажите, пожалуйста, мы, футболисты, можем задать вопрос вам, журналистам? Причём вопрос, возможно, для вас не очень-то и приятный...»
Черенков, образец поведения с прессой для прошлых и будущих поколений, и вправду рассердился. Юрий Ильич был рад своей журналистской удаче: «Всё равно, естественно, можно. Тем более что это в практике случается в общем-то редко...» Тут Черенков и дал жару: «Тогда я хочу спросить, почему давно исчерпанный инцидент со сменой тренера у нас в “Спартаке” до сих пор вашему брату-журналисту спокойно спать не даёт? Есть несколько газетчиков, которые стараются всё время как-то, иногда впрямую, а то и исподволь уязвить, упрекнуть коллектив из 25—30 человек».
Пожалуй, никогда Фёдор не выступал столь откровенно. Насчёт многочисленного коллектива: «Скажу сразу: я относился и отношусь к Константину Ивановичу с большим уважением и признательностью. За то, что он за 12 лет работы в “Спартаке” сделал для меня лично и для успехов команды в целом. Таких, наверное, у нас в спартаковском коллективе несколько». Это кого — «несколько»? Однако дочитаем: «Но чего уж там “темнить”, есть в команде и иные мнения. Причём опытных, авторитетных, преданных “Спартаку” ребят».
Выходит, коли вдуматься, «нескольких» — скорбное меньшинство. А «авторитетных и преданных» — значительно больше. Но «коллектив» должен существовать. И больше того: обязан функционировать вне наличия тех или иных мнений. Значит, надо искать компромиссы? Да. И кто их будет искать? Юрий Шляпин? Московские профсоюзы?
Нет, к чему хлопоты. Есть же Черенков. Он, бесспорно, не при высокой должности, зато все его знают. И любят. Потому что трудно найти человека, который был бы так дорог абсолютно всем. Теперь вот этот человек вынес, собственно говоря, сор из избы. Заявил об отсутствии единства в «Спартаке». Не стал «темнить».
При этом главное для него: будущее команды. Поэтому покончить со всеми прошлогодними неприятностями он желает наивозможно быстро: «Вы все знаете, что прошлым летом Константин Иванович сам, по доброй воле, написал заявление об уходе. Не знаю истинных причин, но то, что он его написал, — это факт. И мы, командой, решили удовлетворить его просьбу, зная, что Бесков всё же доведёт нас до конца сезона. И уже тогда прикидывали между собой, кто бы мог сохранить игровые традиции “Спартака” при смене руководства. Почти все сходились на кандидатуре Олега Ивановича Романцева — истинного спартаковца, изучившего метод Бескова, нашего бывшего товарища, человека в высшей степени порядочного и демократичного».
«Прикидывали», разумеется, когда осознали, что Бескова с ними больше не будет. Причём и Нодар Ахалкаци — отменный тренер, и Юрий Морозов не зря кандидатскую защищал. И Игорь Нетто успел, допустим, за рубежом поработать. А уж про Евгения Ловчева и говорить не приходится: такая же живая спартаковская легенда, только помоложе Игоря Александровича. Однако прикинул спартаковский народ и выбрал «бывшего товарища».
Бывшего... Это на словах просто. А как стонать, бегать, прыгать, приседать, скакать, снова стонать и просить пощады во время предсезонной подготовки у того самого Олега, с которым столько раз отыграли? С которым бронзу Олимпиады завоевали. Который капитаном команды был. К тому же ничего кардинально на тот момент не изменилось: тот же манеж, те же круги по парку. Материальная база осталась прежней.