...И всё-таки ссылки на эмоциональную выхолощенность после победы над киевлянами, которые прозвучали от игроков по окончании игры, имеют под собой основание. Вряд ли возможно выдать подряд два героических матча. Когда всё не только «на жилах», но и на настрое, когда всё «сейчас или никогда», когда люди буквально «сжигают» себя, абсолютно не думая о завтрашнем, послезавтрашнем существовании. И противник силён, опытен, искушён — причём тоже нацелен на победу. Дабы преодолеть его, необходимо невероятное усилие.
Один раз за неделю с небольшим это возможно. А два... Нет, мы убеждены, что футболисты не стали бурно праздновать первое место, вняв просьбе-приказу Олега Романцева, который в «чемпионском» автобусе при возвращении после победы 22 октября напомнил подопечным о грядущей схватке с «Кёльном». Однако есть всё-таки некоторые закономерности человеческой психики...
Но довольно о печальном. Время обратиться к столь любимой народом рубрике «Футбола-Хоккея» «Капитан о своих товарищах». Тем более что в 1989 году капитан — Фёдор Черенков. А номер еженедельника датирован всё тем же 5 октября. Потому что, согласитесь, грустное и радостное неразрывно переплелось в человеческой жизни.
Так и тут. Для начала самого капитана, которому на этот раз пришлось говорить долго и подробно, представил Романцев. Надо сказать, что Олег Иванович и сегодня, несмотря на несколько иные времена, удивляет откровенностью и объективностью: «От тренеров многих команд мне приходилось слышать такие слова: “Тебе, мол, здорово повезло: ведь у нас в стране играет один Черенков, а остальные работают”. Что ж, мне, давно и хорошо знающему Фёдора ещё по совместным играм, в таких случаях оставалось только соглашаться с коллегами — таких самобытных, высококлассных футболистов в стране действительно немного».
Романцев — образованный, умный человек, с удовольствием развивает «черенковскую» тему. И о мастерстве Фёдора он скажет, и о скромности его необыкновенной. А дальше о чисто человеческом взаимодействии с выдающимся игроком: «Черенков интересен во всех отношениях, в любом деле стремится докопаться до истины, понять каждую мелочь, разобраться до конца. В разговорах Фёдор нередко высказывает такую точку зрения, которая тебе и в голову не приходит, кажется просто парадоксальной. Но вдумаешься, посмотришь на неё в комплексе и убедишься в том, что она оказывается самой верной».
Это уже нечто новое. Творческие дискуссии в те времена — дело более или менее привычное. Хотя с традиционными отношениями тренера и игрока, пусть и капитана, и бывшего партнёра по команде, они сегодня точно не вяжутся. Однако вспоминается иное: талант мыслит в плоскости, а гений — в пространстве.
Романцев, безусловно, талантливый человек: он же после инфизкульта поступил в аспирантуру, собирался защищать кандидатскую диссертацию. И без сомнения, защитил бы, но Николай Старостин фактически уговорил его стать тренером. Поэтому так важны слова Олега Ивановича про парадоксальность мышления Фёдора и неизбежный комплексный подход к его неожиданным суждениям. И про конечную черенковскую правоту тоже не забудем.
Затем Романцев замечательно конкретизирует: «Так и в игре. Его действия со стороны иногда выглядят нелогичными, но, как показывают дальнейшие события, оправданными».
Вот и всё. Гениальность признана на самом спартаковском верху. Сейчас, казалось бы, нужно упомянуть про особый режим Фёдора, про то, как он-то «имеет право», и на что конкретно. Как бы не так!
«Более дисциплинированного, порой до педантизма, футболиста лично я не встречал. Не припомню случая, когда Черенков не то чтобы опоздал к отбою, на тренировку, в автобус, на поле, но просто пришёл последним», — сообщает тренер чемпионов. А под конец своеобразного эссе Романцев вновь поражает:
«Фёдор из категории футболистов, которые предпочитают вести за собой товарищей не столько словом, сколько делом». Ну, это мы, наверное, поняли. Зато потом: «Нередки случаи, когда приходилось просить Черенкова поберечь себя на тренировках, не изматываться».
Здесь вообще непросто найти аналогии. Пожалуй, лишь позднего Яшина Константин Бесков не мог с тренировки выпроводить: Лев Иванович, несмотря на незажившую травму ноги, после основного занятия и с дублем желал тренироваться. А кого ещё с тренировки «нередко» наставник выставлял, жалеючи, — и не припомнишь.
Далее высказался уже непосредственно капитан. И не только о товарищах. Начинать пришлось с тренера. Что ж, Черенков сказал всё правильно. И про преемственность, если вспомнить Бескова, и про новизну, что появилась в 89-м. Однако каких-то сенсационных откровений мы здесь не найдём.
Это, скорее, к лучшему. Характеристика Николая Старостина также не отличается в принципе от того, что говорилось о «патриархе» раньше или позже. Одно выделим: Черенков подчёркивает, что возвращение Сочнова и Бориса Кузнецова (Морозов, Поздняков и Черчесов в этом контексте не упомянуты) не связано с желанием усилить команду. Нет, надо, «чтобы ребята, немало сделавшие для нашего клуба, заканчивали карьеру спартаковцами, а если поедут за рубеж, то опять же из “Спартака”, а не из “Ротора” или “Дружбы”».
С Кузнецовым так и получилось: в чехословацкую «Жилину» он отбыл из чемпионского состава красно-белых. Тепло отозвавшись обо всём тренерском штабе, Черенков особенно подробно останавливается на фигуре голкипера, вовремя напомнив истину о том, что вратарь — половина команды.
«Черчесова в первую очередь отличают профессиональное отношение, стремление тренироваться в любую погоду, в любое время суток, — размышлял капитан. — При выходе из ворот он всегда действует настолько решительно, что многие соперники просто торопятся и не используют хорошие моменты. Благодаря завидной реакции, умению определить направление мяча ещё до удара, Стас нередко отражает пенальти. Во всяком случае многие из нас при пробитии на тренировках 11-метровых ударов проиграли ему шуточное пари».
Конечно, болельщику всегда приятно узнать маленькие истории с внутрикомандной кухни: про весёлые пенальти, например. Но мы бы выделили другое. Если приглядеться, Фёдор «в первую очередь» выделяет в Станиславе те качества, которые в нём самом ценил Романцев. «Профессиональное отношение» к футболу. В ту пору о профессионализме много рассуждали, однако сводилось всё к тому, что «ребята в открытую станут больше получать».
И сами игроки с удовольствием рассуждали про деньги, которые прибавит или нет наступающий профессиональный статус. Или хозрасчёт, если по-нашему. При этом никто, помнится, не заявил, что подлинный профессионал — это прежде всего труженик, который действительно готов заниматься постоянно и не из-под палки.
А вот что Черенков рассказывал об одном из двух спартаковских нападающих: «С Сергеем Родионовым я играю почти 10 лет. Это футболист-универсал, удачно сочетающий в себе такие ценные качества, как умение точно и сильно пробить по воротам, сделать точную передачу, обыграть нескольких соперников... Ясное дело, что Сергей — футболист с искрой божьей. Однако это не мешает ему много тренироваться. Он очень скромен и требователен к себе, долго переживает, если упускает хорошие моменты...»
И что, разве это не сам Фёдор вновь перед нами? Оттого (это в будущей главе) они и дружили так, что «группа футбольной крови» у них одинакова.
В том сезоне Черчесов будет признан лучшим вратарём страны, а Родионов забьёт больше всех: 16 мячей в 28 матчах. Поэтому мы и рассказали о них сразу, хотя капитан двигался от голкипера к защитникам, затем полузащитникам и т. д. А дальше-то приходилось рассказывать о тех, кто блистал далеко не всегда.
Фёдор справился с поставленной задачей! Хотя и не без труда. С удовольствием восхитился «удачным дебютом» Кулькова, уже призванного на тот момент в сборную. Искренне посочувствовал Мостовому, так долго проболевшему. Уделил внимание Евгению Кузнецову, напомнив про его непрерывные «челночные рейды» и острые передачи с правого фланга. Причём высказал здравую идею о подсчёте голевых передач: забивал Кузнецов немного.
Правду сказать, существенные претензии были высказаны лишь Пасулько, Шалимову и отчасти Шмарову. Но в случае с одесситом нельзя было пройти мимо его удаления в игре с «Аталантой». К тому же следующий сезон Виктор всё равно провёл в клубе «Фортуна» из того же, между прочим, Кёльна. Значит, индивидуализм, за который журил капитан центрального полузащитника, немцев не отпугнул.
Теперь о будущем основном футболисте итальянского «Интера»: «Нестабильно провёл чемпионат 20-летний полузащитник Игорь Шалимов. С середины первого круга он твёрдо занял место в основном составе, но хорошая игра в некоторых матчах сочеталась с ошибками в других. Лично я считаю, что сегодняшняя нестабильность объясняется молодостью».
Подчеркнём: лично он считает. То есть были и другие версии неровного выступления исключительно талантливого игрока. Небольшой «нажим» капитана внешне незаметен, однако весьма значим.
Что же касается Шмарова — его легендарный гол вновь роскошно описан. И всё-таки Черенков честен: «Валерий — человек настроения, поэтому не всегда активен». По идее, вменяемого футболиста такая оценка от Черенкова должна была заставить работать во много раз больше. Так и сложилось: у Шмарова затем была достойная карьера в Европе, где он отыграл три сезона за клуб бундеслиги «Карлсруэ». А его триумфальное возвращение в стан красно-белых образца 1995-го никогда не будет забыто. Профессионал играл без намёка на плохое или иное настроение.
Словом, сезон вышел в целом удачным. Взяли золото. Причём к чемпионству привёл тренер-дебютант высшей лиги. Про Родионова и Черчесова сказано выше. Спартаковцы забили больше всех: завоёван приз Григория Федотова. Ещё «приз зрительских симпатий».
Кроме того, Черенкова наградила... киевская газета «Прапор комунизму». Этот приз назывался «За верность клубу», учреждён был в 1986 году и вручался футболисту, проведшему на тот момент наибольшее количество матчей за одну команду. Первым лауреатом стал Олег Блохин. Теперь вот — Черенков. Незаметно накопились 333 матча и 85 голов. Все за «Спартак». «Переходящий приз “За верность клубу” будет вручён чемпиону страны, а Фёдор Черенков получит навечно его уменьшенную копию», — сообщал из Киева К. Михайленко в «Футболе-Хоккее» от 10 декабря.