После Лондона и Дефо были захватывающие истории Жака-Ива Кусто. Подводный мир очаровал меня. Я прочитал, а потом не единожды перечитал самые популярные книги про моря и океаны. Скорее всего именно под впечатлением познанного я впоследствии решил поступать в Дальневосточный государственный университет на факультет океанологии.
Да, я всей душой мечтал стать океанологом. Но специфические 90-е годы прошлого века в последний момент повлияли на мой выбор. Все вокруг говорили: «Научно-исследовательский флот гибнет, корабли в Китай продаются или на “металл“ распиливаются. Научные институции закрываются. Когда ты окончишь университет, эта профессия будет не востребована!»
Возможно, если бы я все-таки закончил факультет океанологии, наши пути с отцом потом не пересеклись. Скорее всего, в таком случае я стал бы заниматься собственными научными программами. Но обстоятельства сложились по-другому: я оставил родную Находку и, изменив своей детской мечте, уехал в Москву – поступать на экономический факультет Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). А вскоре в столицу перебрался из Приморья и Фёдор, чтобы готовиться к одиночной экспедиции на лыжах к Южному полюсу.
Вообще, 90-е годы были сюрреалистичными, что ли. У меня сохранился номер газеты «Владивосток» за 4 декабря 1991 года. Заголовки заметок говорят сами за себя: «Продукты по карточкам: декабрьские нормы», «За ночь в городе сорвано шесть норковых шапок», «Курс рубля снова упал»… И одно сообщение совсем на другую тему: «Прощай, “Караана” и здравствуй Эверест». Фёдор Конюхов вернулся из кругосветного плавания и готовится к восхождению на Эверест. Вот такие разные миры. Криминальная хроника, экономический кризис – и тут же упоминание о путешественнике, который не обращает внимание на происходящее и идет за своей путеводной звездой.
Но когда в нашей стране были лёгкие времена? Когда можно было сказать: «Настали идеальные времена и можно начинать большие экспедиционные проекты»?
Отец родился в 1951 году, спустя всего шесть лет после окончания Великой Отечественной войны. Тогда были подходящие времена? Страна находилась в руинах! «Мне было 10 лет, когда Юрий Алексеевич Гагарин полетел в космос. Мы шли из школы, был тёплый апрель, и по радио сказали, что советский человек полетел в космос. Какие невероятные восторженные эмоции мы испытали! Казалось бы, что такое 15 лет после тяжелейшей войны? Но страна возродилась! Страна дала миру первого покорителя космоса!» – вспоминает Фёдор.
Кстати, эта книга пишется в 2023 году, тоже в очень непростое для нашей страны время. Времена всегда будут сложными, времена никогда не будут подходящими для больших и рискованных проектов. «Надо работать в тех обстоятельствах, в которых оказался» – этот отцовский постулат я запомнил с детства.
Мы с Фёдором часто встречаемся с молодежью, выступаем с мотивационными лекциями и нередко слышим: «Нам не повезло родиться в такое сложное время». Ребятам по 20–25 лет, а они уже списывают себя со счетов Жизни! Мы говорим: «Друзья, те возможности, которые есть у вас сейчас, – коммуникационные, технологические, информационные, – в 90-е годы были фантастикой. Действуйте!»
В двадцать, плюс-минус, лет, как правило, и определяется жизненный вектор. У меня так и произошло. Осенью 1996 года я только перешел на 3-й курс РГГУ. С отцом в Москве мы встречались редко: у меня учеба, а у него насыщенный график международных проектов. Видеться получалось только в перерывах между его поездками по континентам. Но как-то в один из дней он попросил составить компанию в его поездке в офис российской парусной команды Russian Team. По дороге на встречу Фёдор коротко рассказал, что при участии легендарного футбольного вратаря и телевизионного комментатора Владимира Маслаченко, а также бизнесменов Сергея Марчука и Александра Скурского молодая команда российских яхтсменов хочет заявиться на первую в истории экипажную кругосветную безостановочную парусную гонку на однокорпусных яхтах Grand Mistral Round the World Yacht Race.
Этот грандиозный морской проект задумал швейцарский яхтсмен Пьер Фельманн (Pierre Fehlmann), который позже признавался, что в своей идее ориентировался на единственную в ту пору кругосветку The Whitbread (сегодня она известна как Volvo Ocean Race), состоящую из 4–5 этапов. Сам Пьер – пятикратный участник этой знаменитой регаты – неоднократно входил в совет капитанов, разрабатывал маршрут, определял порты стоянок и правила гонки. Иными словами, Фельманн знал всю кухню экипажной кругосветной гонки и имел энциклопедический опыт. Где и когда Владимир Маслаченко пересёкся со швейцарцем Пьером Фельманном, мне неизвестно, но их договорённость подарила уникальную возможность россиянам выйти на старт с самыми именитыми яхтсменами того времени.
О том, что в России формируется команда для участия в Grand Mistral Round the World Yacht Race, отец узнал от своего друга Анатолия Большакова. Анатолий Александрович в молодые годы занимался футболом, играл за «Спартак». После завершения футбольной карьеры он уехал во Владивосток и занялся развитием местного парусного спорта. Впоследствии создал качественную школу подготовки яхтсменов и неоднократно организовывал в Приморье парусные фестивали и регаты. Вокруг Большакова быстро сформировалось крепкое сообщество единомышленников. Фраза «нас познакомил Толя Большаков» стала паролем для огромного количества людей, пришедших в восьмидесятые и девяностые годы в отечественный парус.
Именно с Анатолием Александровичем отец отправился в Санкт-Петербург, когда туда зашла российская яхта в рамках промо-тура. Фёдор легко познакомился с командой, с менеджментом и попросился в состав экипажа. Владимир Маслаченко тут же решил устроить своеобразную проверку и скомандовал поднять Фёдора на топ мачты. Включились три привода «кофемолок» (установки для вращения барабанов лебедок), и отец за минуту взлетел на высоту 35 метров! Тут главное – успевать перебирать руками вдоль мачты и смотреть, чтобы руки или ноги не зацепились за ванты или краспицы, ведь парни внизу крутят как роботы. Если палец зацепился, считай – его уже нет.
Макси-яхта Russian Team Grand Mistral с которой начались мои «парусные университеты»
В общем, всё лето 1996 года Фёдор провёл на борту российской яхты, а осенью, вернувшись в Москву, направился в офис Russian Team. Собственно, на эту судьбоносную встречу отец и захватил меня с собой. В офисе Russian Team на командном собрании прозвучало предложение найти менеджера команды для сезона-1997 – с хорошим знанием английского языка и интересом к парусному спорту. Английским языком я владел хорошо, а парусом интересовался с самого детства. Занимался в яхт-клубе «Антарес» в городе Находка, несколько летних сезонов провел в классе «Оптимист» и на шкотах швертбота класса «Кадет». Ходил на «Цетусах» и «Конрадах» по Японскому морю. Безусловно, все это любительский уровень. Но я все же рискнул предложить свои услуги. Учебе в вузе это никак не мешало, так как регаты проходят в летний сезон. А практика в рамках международного спортивного события, в том числе менеджерская и языковая, могла получиться очень хорошая. К моей большой радости, моя кандидатура была сразу одобрена. Более того, Александр Скурский предложил не ждать лета 1997 года, а приступать к работе сразу. Надо было включаться в подготовку к сезону: помогать заказывать новые паруса, обновлять такелаж, заниматься визами для всей команды, вести переговоры со спонсорами. Кроме того, я должен был помогать Александру в формировании пресс-пула журналистов и спонсорских пакетов.
Вот так случайная поездка с отцом в офис Russian Team определила мой жизненный путь на многие годы.
СПРАВОЧНО Примечательно, что все свои знаковые экспедиции отец совершил именно в начале 90-х годов: одиночные походы на лыжах на Северный и Южный полюса, восхождение на Эверест, два кругосветных перехода на яхтах «Караана» и «Формоза». В промежутках между этими историческими событиями, Фёдор выполнил программу «Семь вершин», поднявшись на все высочайшие вершины каждого континента. В 1998 году он отправился в свою четвёртую кругосветку – яхтенную гонку Around Alone из Америки в ЮАР, потом в Новую Зеландию и Уругвай через мыс Горн, и обратно в Америку. В 1999-м году началась подготовка к гонке на собачьих упряжках Iditarod на Аляске. Потом кругосветная гонка Vendee Globe-2000. В дальнейшем он, можно сказать, просто развивал полученный экспедиционный опыт, нанизывая один проект на другой.
Начиная с 1997 года я начал работать в роли менеджера экспедиционных проектов отца. Мы снова начали чаще видеться, более осознанно общаться.
Любая экспедиция – это большая работа менеджеров: надо продумать проект, привлечь финансирование, всё организовать, привезти, найти подрядчиков, заказать оборудование. Дальше идёт логистическая программа – вылетаешь, стартуешь, координируешь, сопровождаешь. Это как раз те темы, которые я проходил в университете. Так что, можно сказать, я ещё студентом начал получать практику как экономист-управленец.
Со временем к менеджерским функциям добавился ещё и PR. Пиар – это, прежде всего, умение взаимодействовать с разными людьми.
Какое-то время я побаивался встреч с прессой. Вдруг журналисты какие-то каверзные вопросы зададут? Александр Скурский, узнав об этом, отчитал меня и сказал: «Журналистов не надо бояться, нужно перехватывать инициативу. Нельзя просто дрейфовать в информационных потоках – ими надо управлять!» – этот наказ Александра стал моим основным правилом в работе со средствами массовой информации.
Часть втораяЗаоблачная кругосветка
1. Когда земля не отпускает…
С конца июня 2016 года напряжение на аэродроме начало постепенно нарастать. Оборудование протестировано, Фёдор полностью готов и настроен на полёт морально. Англо-австралийская команда запуска, состоящая из восьми человек, которая живёт аэродромной жизнью уже целый месяц, тоже рвётся в бой. Все хотят действий! Но чтобы сработать на результат, в такие моменты очень важно не совершить фальстарт.