Видя невозможность противостоять намерениям союзного флота, хитрый Али поспешил уступить и предложил главнокомандующему свои услуги. Действительно, на этот раз он не только не делал никаких затруднений осаждающим, но даже помогал людьми и сам с несколькими малыми судами приезжал к острову, чтобы видеть осаду, начатую русским отрядом. Адмирал благодарил его и, со своей стороны, уверял в чистосердечной готовности находиться с ним в дружеских отношениях и оказывать взаимную помощь при действиях против общего неприятеля18.
В день своего прибытия Сенявин послал турецкий фрегат к узкому северному проходу, чтобы воспрепятствовать французам спастись бегством, и высадил на остров 383 морских солдат и матросов (в том числе 40 турок) при десяти офицерах и с шестью полевыми пушками, под начальством капитан-лейтенанта графа Войновича. На другой день отряд этот увеличен был еще 104 матросами и канонирами и 130 вооруженными жителями.
Радостными криками, ружейной пальбой и колокольным звоном встретили жители и провожали своих избавителей; духовенство в полном облачении совершало молебствие и благословляло воинов; восстание было общее и единодушное; 55 французов, бежавших с Кефалонии, в числе коих находились один батальонный командир и одиннадцать офицеров, взяты были в плен и немедленно выданы отряду. Но вся эта готовность и участие не могли доставить большой пользы для скорого покорения крепости, хорошо вооруженной и защищаемой большим числом регулярных солдат, нежели какое находилось у осаждающих.
Десантные войска устроили три восьмипушечные батареи, преодолев при этом большие затруднения; они вынуждены были тащить артиллерийские тяжести по едва проходимым тропинкам и исполнять работы на совершенно открытой местности; иногда же встречались препятствия почти непреодолимые, однако пример офицеров и усердие подчиненных доставили возможность открыть огонь с батарей 23 октября. Через четыре дня устроена была турками еще одна четырехпушечная батарея на противоположном албанском берегу, на расстоянии 230 саженей от крепости, для чего свезено было на берег 180 турок и 15 русских канонир.
Пальба со всех батарей этих производилась весьма деятельно; крепость отвечала таким же живым и упорным огнем. Через два дня по открытии канонады, Сенявин послал двух офицеров к коменданту с предложением сдаться; но тот отвечал, что у него всего достаточно и он может еще сильно защищаться. Офицеры, посланные вторично, на другой день, с теми же предложениями, возвратились с таким же ответом.
Однако усиленная пальба вскоре заставила французского начальника просить переговоров. Условия, предложенные ему Сенявиным, заключались в том, чтобы «крепость, всякое оружие, флаг и ключи сдать победителям, которые обязуются содержать пленных в добром порядке и без малейшей обиды, и отдать им весь собственный их экипаж, кроме всего того, что ими от кого отнято».
Условия эти помещены были в предписании главнокомандующего, и потому Сенявин не имел права и не желал делать какие-либо уступки; французы же, кроме всего этого, просили еще почетного выхода из крепости и отправления в Анкону или Тулон на иждивении союзников.
В предписании сказано было: «Буде же, паче чаяния, чего я не ожидаю, если войск десантных с вами будет недостаточно, и ежели можете предвидеть сильное сопротивление, на таковой случай извольте прислать ко мне уведомление с мелким турецким судном»; поэтому Сенявин, чтобы ускорить покорение, просил помощи у главнокомандующего. Между тем неприятель, сделав сильную, хотя и безуспешную вылазку из 300 человек, дважды высылал потом парламентера с предложением условий, которые по-прежнему отвергнуты были Сенявиным.
31 октября главнокомандующий бросил якорь у острова Св. Мавры. В тот же день осмотрены были все батареи и местность, и разосланы публикации, приглашавшие жителей собраться для штурма. Десантных войск всего тогда свезено было: русских – 552 и турок – 222. Однако на другой день, когда все готово было к приступу и жители собрались на помощь в большом количестве, комендант снова предложил переговоры, будучи немало к тому побужден письмом адмирала, в котором он обещал не давать никакой пощады, если крепость взята будет штурмом.
Переговоры продолжались целые сутки; со стороны победителей сделана была некоторая уступка в первоначальных условиях, и в ночь на 3 ноября Сенявин подписал капитуляцию. Неприятелю позволялось выйти с воинской почестью и сложить оружие, кроме офицеров, которые остались при шпагах, но дали слово не воевать против России, Турции и их союзников в продолжение настоящей войны; вся собственность пленных была им отдана и обещано разменять их при первом случае, а до того времени отвезти в Морею. 5-го числа последовала сдача крепости, и Сенявин представил главнокомандующему крепостные ключи, флаг и два знамени.
Беспрерывная пальба по крепости продолжалась девять дней; дома, казармы, магазины и самые крепостные стены были во многих местах разбиты ядрами и бомбами. Французский гарнизон, состоявший из 546 человек, лишился убитыми 34 и ранеными 43, так что всего из крепости вышло 512 человек, в том числе 46 офицеров. Мортир и пушек, медных и чугунных, найдено 59; пороху до 160 пудов, 817 ружей, 525 готовых бомб, 10 1 10 ядер, 40 000 боевых патронов; провианта, по числу гарнизона, на 27 дней; кроме того, множество патронов и взломанного оружия разбросано было по крепости и во рвах.
Из русского десанта убито два и ранено шесть человек; из турецкого убито четверо. Главнокомандующий в донесении своем с особенной похвалою отзывается о действиях и распоряжениях капитана Сенявина, который за взятие острова Св. Мавры награжден был орденом Св. Анны 2-й степени; несколько штаб- и обер-офицеров получили тот же орден 3-й степени, и в высочайшем рескрипте Ушакову сказано: «За взятие от французов островов Кефалонии и Св. Мавры и за все ваши распоряжения к действованию против оных изъявляем вам наше благоволение»19. Турецкий адмирал Кадыр-бей награжден от государя табакеркой, осыпанной бриллиантами.
Итак, в течение шести недель (с 25 сентября по 2 ноября) бурного и ненастного времени, освобождены были четыре острова: Цериго, Занте, Кефалония и Св. Мавры; на них взято всего военнопленными 1300 французов, включая офицеров, число коих простиралось до 70; убитых у неприятеля было 44 и 100 человек раненых; взято медных и чугунных орудий разного калибра – 202. Русских всего убито двое и ранено шесть нижних чинов.
Все пленные отправлены были на русских и турецких кораблях и фрегатах в Морею и остров Патрас, для препровождения их оттуда в Константинополь, только гарнизон острова Цериго, выговоривший себе отправление во французские владения, отпущен на наемных судах в Анкону. Крепостные ключи, флаги и знамена препровождены были государю, и в тех случаях, где взято более одного флага или знамени, они препровождались также к султану; на всех крепостях, в знак тесного союза и общего покровительства обеих держав, подняты русский и турецкий флаги.
На островах немедленно учреждены временные свободные правления из старейших жителей, впредь до воспоследования высочайшей воли, и на всех их, для порядка и охранения крепостей, оставлены отряды из двенадцати русских солдат при офицере и двенадцати турок, с тем чтобы в случае надобности стража была увеличена охотниками из жителей, которые поклялись скорее умереть, чем сдаться французам, если бы они снова появились.
На Занте, как на большем и многолюднейшем из покоренных островов, назначен начальником отряда и крепости мичман Васильев, по знанию им греческого языка. У всех островов, кроме Цериго, мелкие суда заняли брандвахтенные посты. Все медные орудия, найденные в крепостях, и большая часть пороха, годных зарядов, бомб, ружей, амуниции и провизии взяты были на флот; поэтому главнокомандующий, поспешая отплытием своим к Корфу, оставил у острова Св. Мавры, для принятия медных пушек и пр., корабли «Св. Петр» и фрегат «Навархия», предписав им исполнить это поручение со всевозможной поспешностью и присоединиться к флоту; такое же повеление о скорейшем присоединении получили два фрегата, отправленные с пленными на Патрас; сам же он 7 ноября снялся с якоря и пошел к Корфу.
Такое скорое завладение с малым десантным войском и почти без всякой потери с нашей стороны адмирал приписывает приверженности жителей к русскому государю и полагает, что сами турки ни с какими силами не могли бы освободить островов этих, потому что тогда жители предпочли бы соединиться с французами для отражения варваров. Несколько греков поступили даже на русские суда, охотно воспользовавшись высочайшим на то дозволением.
Но приверженность и почести, оказанные русским, возбуждали явное негодование на турецкой эскадре и заставляли главнокомандующего употреблять все средства к сохранению доброго согласия со своими союзниками. Поэтому он старался ничего не предпринимать без совещания с турецким адмиралом, весьма дружески и осторожно обращался с ним, и убеждал жителей оказывать ему равное внимание и выражение благодарности.
Будучи у острова Св. Мавры, Ушаков письмом уведомил лорда Нельсона об успехах соединенного флота; и так как в это время жители Парги просили его защиты против злобы и насилий Али-паши, то послал к нему офицера, объяснить свои намерения и склонить пашу к прекращению преследований несчастных жертв его мщения20.
Глава XIVПокорение острова Корфу
Покорение острова Корфу, самого главного и сильного пункта, отложено было до завладения прочими Ионическими островами, дабы ничто не могло отвлекать усилий союзного флота от этой цели.
Корфу, в древности Керкира, долгое время находился под управлением своих князей и был попеременно в зависимости от Эпира, Рима, Византии, Неаполя и Венеции. По влиянию своему на Адриатическое море, он служил ключом Италии и Греции, и потому народы Юго-Западной Европы всегда считали его важным приобретением. Поступивши во власть Венецианской республики в конце XII столетия, когда предприимчивый Дандоло покорил отечеству своему Морею, Кандию и весь Архипелаг, Корфу стал впоследствии сторожевым местом и единственным оплотом против завоеваний Сулеймана II и его последователей.