Люди из одной палатки в другую отнюдь не соединялись, а других команд служители и к лагерю никто допущен не был, за покупкой съестных припасов и за водою посыланы с крепким присмотром при офицере в назначенный от меня поутру час, с наблюдением, чтоб со сторонними отнюдь никто не сталкивались, а проходили, сторонясь от каждого с таковою ж предосторожностью, и в необходимо нужные работы употребляемы были, и из лагеря никто без особой надобности и присмотра выпущен не был. О здоровье служителей наблюдалось всекрайнее смотрение, и как скоро примечен кто хоть мало нездоровым или сам скажется больным, оные ту ж минуту отделялись из лагеря в нарочно сделанные палатки каждый в особую порознь. Артель же служителей, из коей сказался вновь больной, не должна была отходить никуда из своей палатки, пока отделенный из оной человек не осмотрен будет порядочно, в какой оной болезни. По точном же рассмотрении больные отсыланы в госпиталь или пользованы при команде, а буде кто из таковых по несчастию оказался в опасной болезни, оные отсыланы в тяжелый карантин, оставите после их экипаж равно и те палатки, в которой лежал больной отделенным, и артельная, из коей был отделен, сожжены, а артельщики его отделены были от лагеря в легкий при команде карантин, который, как выше значит расположен палатками особо; где, разделяя оные сколько можно порознь, делана со всякою предосторожностью людям и платью подлежащая окурка и очистка и все потребности. Все ж таковые расположении и наблюдении исполнялись со всевозможным рачением под всегдашним моим присмотром, даже ни один больной человек не только без бытности моей при осмотре лекарском не отсыланы в госпиталь или в карантин, но и из одной в другую палатку без меня переведены не были, особливо, когда приказом главной команды за умножением в госпитале больных тож и по сомнительству более в оную отсылать не велено, тогда разделения больных при команде служителей в разные по болезням палатки и весь за оными присмотр, даже и лекарства лекарем каждому определяемы были всегда при моем свидетельстве.
Причем, исполняя я с точностью все сии предосторожности, не только не допустил между вверенными мне служителями усилиться опасной болезни, в самой скорости пресек оную, но и бывших больных при команде служителей в таковое опасное в рассуждении язвы время, не посылая никого более дву месяцев в госпиталь, сохранил почти без утраты счастливым выпользованием при команде, а хотя по первом пресечении опасной болезни между посыланными по генеральным приказам в необходимо нужные соединенно с прочими командами работы после четырех уже недель начала было вторично оказываться опасная болезнь, но к искоренению оной, усугубя я неусыпные старания и предосторожность, не допустя ни мало к распространению, с помощью божьей совершенно оную пресек, от 4 числа ноября минувшего 1783 года более уже не оказывалась. Настояла крайняя еще опасность и надобность в том, чтобы по переводе из лагеря служители для зимнего времени в казармы, посылая оных с прочими во все подлежащие адмиралтейские работы, сохранить от других команд и мест, в коих та опасная болезнь жестоко еще свирепствовала, но о сем, имея я попечение, старался предупредить и к содержанию служителей во всей предосторожности к сбережению их сделать все потребныя распоряжения. Для сего с самого начала, как служители выведены были в степь, исполняя оными без упущения все следуемые по приказам работы, сверх того не пропустил времени исправить порядочно работами отведенные под команду мою служителей две казармы, сделав к оным порядочные довольной пространности дворы, обнес огороткою камышом и на них расположил и сделал все потребные к предосторожностям строения и отделенные для карантинов места, как значит в приложенном при сем плане, а именно, под литерою, «а» значится казарма первой роты, служителей при ней на дворе; под литерою в три маленькие земляночки к отделению сказавшихся вновь больных; под литерою «с» три, порядочно сделанные, теплые землянки. Из них одна для пользования при команде больных, а две – к выдерживанию карантина выписанных из госпиталя и из главного карантина ж; под литерою «е» еще три порядочные ж теплыя землянки, из них одна к содержанию по болезням в разделении больных, другая – для всегдашней окурки служительского платья и для очистки на выпуск из карантина людей; а третья, большая, для отделения от прочих служителей тех, кои посылаются в работы в разныя мастерства и бывают всегда соединены с прочими командами служителей. Под литерою «f» надворная кухня, под литерою «d» нужные места, отделенные для больных и карантинных от прочих особо. Для таковых же служителей, кои больше других под сомнительством, к выдерживанию оных сделан позадь двора особо отделенный карантин, обнесенный огороткою камышом. В нем сделаны по пригорку к балке две артельные теплые землянки и шесть маленьких, и для развешивания платья козлы; для выветривания ж всего служительского платья сделана между двором и карантином еще особая огоротка и поставлены деревянные ж козлы, в оную и поныне ежедневно выносится из казарм все служительское платье и постели, кроме цветного мундира, который весь разветриванием выдержан полный карантин и по сделании юкурками довольной очистки содержится особо под сохранением. Таковые ж расположении сделаны и на дворе второй роты, кроме карантинов и покоев, к пользованию больных, кои по способности места распределены обще при первой роте, по учреждении всех потребностей, при наступившей глубокой осени служители, в сходство генерального от 9-го ноября приказа, переведены в казармы и по сделании оным и всему их экипажу подлежащие окурки и очистки помещены кому куда следовало в вышепоказанные места, где наблюдается без наималейшего упущения за оными во всех предосторожностях строгий присмотр, чистота и опрятность; также и в недопущении к оным никого сторонних и о прочих потребностях весь тот порядок, как выше сказано, с большей еще по выгодности места способностью, даже никто из служителей без моего сведения и со дворов выходить не должен, а за покупками съестных припасов и во все по приказам работы посылаются за строгим присмотром при офицерах, кои по возвращении своем обо всех вверенных им под присмотр служителях, кто, где и сколько именно при какой работе из оных находились и о приводе их благополучно, ежедневно подают ко мне письменной отчет; покупки ж вещей приказом моим в рассуждении сомнительства во всем запрещены. Кроме буде что собственно уже мною опробовано необходимо нужным, таковыя вещи с предосторожностью покупаются при определенных от меня офицерах в не сомнительных местах и по довольном разветривании очищаются окурками. Все оное исполняется под всегдашним рачительным моим присмотром. Причем, вверенные мне служители под сохранением всевышнего, как выше значит от 4 ноября, обстоят от опасности благополучно.
За отличные в прекращении свирепствующей опасной болезни употребляемые мной неусыпно рачительные старания и способы, с отданного от его превосходительства господина генерал-майора, кавалера и капитана над портом Александра Петровича Муромцева 17 декабря прошлого 1783 года с писанною похвалой и благодарностью генерального приказа при сем прилагаю точную копию.
Сего июля 3 дня во время генеральной нашего с неприятельским флотом баталии, в виду вашего превосходительства происходило, какое передовой вверенной мне эскадрой употреблено старание и искусство в воспрепятствовании капитан-паше с передовыми с ним кораблями обойтить и окружить с ветра оную эскадру на другую сторону.
Также соизволили видеть неустрашимое и храброе сражение вверенного мне корабля и двух передовых фрегатов, «Берислава» и «Стрелы», с сильной передовой частью неприятельского флота. Корабль «Святой Павел» сделал отменную и весьма действительную помощь помянутым фрегатам, сбив с немалым повреждением капитан-пашинский корабль.
Тож особо один за другим сбил из своих мест сначала поставленных капитан-пашою против его трех кораблей, из коих один большой осьмидесятный, потом сбил же из места пришедшего в помощь им из передовых кораблей одного, причиня всем иным немалое повреждение, фрегат, спустившийся с ветра, один потопил напоследок.
Имел сражение с подошедшими к нему на дистанцию из средины и задней части флота вице-адмиральским и контр-адмиральскими кораблями, которых также от себя храбро отразил и принудил уступить место. В числе поврежденных им кораблей у одного сбита фок-мачта, так что, наклонясь, едва оная на такелаже держится. У другого тож сбита фор-стеньга, которая на такелаже ж только сдержалась.
Третий уповательно за великою течью в самой скорости подо всеми парусами ушел к стороне Аккермана, помянутые ж два фрегата, «Берислав» и «Стрела», отразили от себя сначала из передовых одного корабля, а после оного долгое время имели весьма храброе и неустрашимое сражение с капитан-пашинским кораблем, который, как уже означено, с помощью корабля «Святого Павла» сбит с своего места с немалым повреждением.
Фрегат «Кинбурн» также имел действительное и храброе сражение с проходящими от средины линиею мимо его кораблями и, как в поданном от командующего оным флота господина капитана второго ранга Кумани рапорте значит, бросанием от него брандскугелей проходящий мимо его вице-адмиральский корабль двукратно загорался, но, видно, вскорости потушен.
Во время ж происшествия, оной баталией на вверенном мне корабле «Святом Павле» весьма повреждена фор-стеньга и бегинь-рея, перебито несколько вант и прочего такелажа, во многих местах расстреляны паруса, в корпусе корабля пробоин сделано весьма мало, убитых нет, тяжело ранен матрос один, легкими ранами два Севастопольского пехотного полку, мушкетер один.
На фрегате «Бериславе» повреждены ядрами фок-мачта и грот-стеньга, прострелены во многих местах паруса, перебито несколько вант и много такелажа. В корпусе фрегата отменно большим каменным ядром пробило против форштевня борт и весьма разбита первая с носу под палубою бимса и духовая у крюйт-каморы труба и еще сделано малое число пробоин большими ж ядрами. Раненый матрос один. На фрегате «Стреле» весьма повреждена книпелем в топе бизань-мачта.