те. Шарлотта сказала: «Да? Супер, я за тебя рада». И только.
В июле он поехал в Париж на встречу с Ивом Лакостом. Офис «Белого дерева» находился в двенадцатом округе, это был, собственно, не офис, а небольшая жилая квартирка. Тома приняли в кухне, в приоткрытую дверь он видел спальню и неубранную постель. Ив Лакост сказал ему, что, поработав редактором в «большом издательстве», решил основать собственное, «поменьше, но более требовательное, где он смог бы издавать таланты завтрашнего дня». Издательство существовало пять лет, на его счету уже был один успех, роман под названием «Людоед», написанный Эриком Дюбуа, пятидесятилетним железнодорожником. Он продал около шести тысяч экземпляров книги благодаря номинации на премию Фнак[9] (которую в итоге не получил). Ив Лакост еще похвалил Тома в тех же выражениях, что и в письме (оригинальность фантазии и зрелость стиля), сказал, что собирается вложиться в раскрутку (и упомянул пресс-атташе, по его словам, лучшую в Париже). Выход книги он наметил на сентябрь, чутье подсказывало ему, что начало литературного года — это подходящий момент, если повезет, это будет успех, не хуже, чем у «Людоеда».
За лето Том уверовал в себя как никогда. Он сцепился с мужем матери и во время ссоры без колебаний назвал его «мудаком на „ауди“», потом, в середине августа, когда все изнывали от невыносимой жары, явился к Шарлотте пьяным и поцеловал ее. Против всяких ожиданий, она ответила на поцелуй. Родители девушки были в отъезде, и она предложила ему остаться на ночь. Они легли в постель. Для Тома это был первый раз. С пылающей головой он не спал всю ночь: он настоящий писатель, у него лучшая пресс-атташе в Париже, его книга станет бестселлером, и Шарлотта будет сопровождать его на пути к славе. Утром, однако, когда он хотел снова поцеловать Шарлотту, она отвернулась и сказала, мол, ей не хочется, чтобы «то, что произошло, испортило их дружбу». Сердце его разбилось, но он сказал только «да, конечно, я понимаю, ты права». Если бы не перспектива публикации в сентябре, он бы просто-напросто повесился. Двадцатого августа он получил десять экземпляров своей книги. На обложке была нарисована мертвая крыса, он засомневался насчет продажности, но Ив Лакост сказал, что его книга должна стать «настоящим шоком». Двадцать шестого августа Том купил специальный выпуск «Магазин литерер», посвященный началу литературного года, где десять страниц были посвящены новым романам по выбору редакции. Его книги среди них не было. Он купил журнал «Лир» и в нем тоже себя не нашел. Тогда он купил газеты «Либерасьон», «Монд», «Фигаро». Купил «Нувель Обсерватер», «Энрокюптибль», «Марианну», «Ле Пуэн», «Телераму». Во всех газетах, во всех журналах писали о начале литературного года, но нигде не была упомянута «Осень на обратной стороне Луны». Том позвонил Иву Лакосту, и тот ответил, что это в порядке вещей. Что пресса обязана писать в первую очередь о книгах «больших издательств», что это коммерческая логика крупных медиаконцернов, что так бывает всегда, что «люди ленивы и нелюбопытны», что «читатель не любит рисковать», что издательство «Белое дерево» очень опередило свое время и ему трудно на рынке, но рано или поздно они раскрутятся, надо только набраться терпения.
Том подарил экземпляр книги матери, и та нашла ее «прекрасной». Отчим тоже прочел и сказал ему: «У тебя и правда богатая фантазия». Том между тем окончил школу, и встал вопрос карьеры. Отчим советовал ему пойти по коммерческой линии, которая-де «открывает все двери», мать же говорила, чтобы он «делал что хочет». Том решил взять год на размышление, а поскольку отчим отказался поддерживать его финансово, нашел непыльную работу в колл-центре маркетинговой компании (надо было звонить потенциальным покупателям и впаривать им электробытовую технику или кожаную мебель). Весь сентябрь он ходил по книжным магазинам, чтобы посмотреть, есть ли в продаже его книга, и, когда видел обложку с мертвой крысой, пусть даже книга стояла в отделе литературы для юношества, пусть даже был всего один экземпляр, втиснутый в общий ряд, все равно каждый раз словно солнце всходило над его жизнью.
В октябре один журналист из «Курье Пикар» посвятил книге Тома десяток строк. Ив Лакост прислал ему ксерокопию заметки и гордо сказал по телефону: «Ну вот, дело сдвинулось!» Журналист писал: «Молодой автор Том Петерман выпустил „Осень на обратной стороне Луны“, сборник забавных и сюрреалистических новелл, окрашенных черным юмором». Продажи подскочили: книжный магазин в Амьене заказал пять экземпляров, Фнак в Компьене еще пять.
В ноябре Шарлотта пригласила его на вечеринку. Он пошел с надеждой снова лечь с девушкой в постель, но она была с Нико. Среди гостей была незнакомая ему девушка по имени Полина, не очень красивая, не очень высокая, с короткими кудрявыми волосами. Судя по всему, Том ей понравился. Неделю спустя она позвонила ему и предложила встретиться. Тому обрыдло одиночество, и он согласился. Они пошли в кино на немецкий фильм, получивший Золотую пальмовую ветвь. Было ужасно скучно, но Полине очень понравилось. Потом они поужинали в пиццерии. Она рассказала ему, что учится на факультете психологии и снимает комнатку недалеко от университета. Он проводил ее домой. Они легли в постель. Наутро она его поцеловала. Том понял, что на этот раз дело в шляпе: у него есть «подружка».
Прошел год. Ив Лакост сообщил, что они продали «около четырехсот экземпляров, но окупаемости придется еще подождать». Подбадриваемый Полиной, Том сел за новую книгу. Новеллы были пройденным этапом, он хотел написать роман. У него был замысел истории, в которой семья русских миллиардеров оказывается на необитаемом острове после крушения их яхты. Том уже придумал название: «Песок в глаза». Он дал прочесть первые страницы Полине, ей очень понравилось. Дал прочесть Иву Лакосту, ему тоже очень понравилось. «Отлично, ты идешь много дальше твоей первой книги, надо будет представить ее на осенние премии».
В восторге от мысли получить осенью литературную премию, Том работал как одержимый. Он вставал с рассветом, чтобы успеть что-то написать до работы в колл-центре, а вечером перечитывал написанное, оттачивал стиль, искал образы, обдумывал повороты сюжета. Через восемь месяцев творческой горячки книга была закончена.
2. Стать мужчиной
«Песок в глаза» вышел через два года после «Осени на обратной стороне Луны». Тем временем Том поселился с Полиной в маленькой квартирке. Полина работала на полную ставку психологом в учебном центре, а Том так и остался в колл-центре, где был теперь начальником над командой из десятка человек. Платили не больше, но начальствовать было не такой нервной работой, как звонить день-деньской людям в дурном настроении. С деньгами молодой паре приходилось туго, когда было заплачено за квартиру, оставалось в обрез на еду. Они мало где бывали, не ездили в отпуск, одевались в бюджетных магазинах, но не сказать, чтобы были несчастны. Они были молоды, едва за двадцать, а в этом возрасте такая жизнь в порядке вещей. Как бы то ни было, Том знал, что это временно, он не сомневался, что «Песок в глаза» пойдет отлично, что об этой книге заговорят, что, как сказал ему Ив Лакост, у нее есть все шансы попасть в шорт-листы осенних литературных премий, и тогда гонорар и роялти обеспечат их надолго. Когда он говорил об этом, Полина целовала его и, улыбаясь, отвечала, что верит в его талант, что он великий писатель, что ему заплатят много денег и пригласят в Нью-Йорк, в Берлин, в Барселону, что все будет прекрасно. Том скромно улыбался, как будто все это не особенно его интересовало, но перед его мысленным взором чередой проносились восторженные толпы, устраивающие ему овации по всему миру.
Как и «Осень на обратной стороне Луны», «Песок в глаза» вышел в сентябре. На этот раз Ив Лакост действительно позволил себе услуги пресс-атташе и пригласил Магали из «Агентства Магали». Магали оказалась весьма хорошенькой молодой женщиной, довольно высокой, с длинными волосами и челкой, перечеркивавшей лоб геометрически безупречной горизонтальной линией. Одежда, явно тщательно выбранная, подчеркивала стройную фигуру, над которой она, судя по всему, трудилась до седьмого пота. Встретившись с ней по случаю подписания кипы бумаг для прессы, Том почувствовал, что его к ней влечет. К сожалению, Магали, со своей стороны, казалась равнодушной. Она сказала Тому, что ей очень понравился его роман, но трудно будет отстоять историю, заканчивающуюся коллективным самоубийством, которому предшествует внутрисемейное изнасилование: в последние годы лучше идут романы с хорошим концом. С другой стороны, она выразила надежду, что критики не заметят того факта, что семья русских миллиардеров говорит по-французски и что остров, на который их выбросило, описанный как «тропический», Том расположил в архипелаге Южных Сандвичевых островов, на самом деле покрытых вечными льдами.
— Возможно, это надо читать как сказку, — сказала Магали.
— Да, вот именно, это и есть сказка, — ответил Том и пожалел, что не уделил больше времени изучению фактического материала.
За несколько дней до выхода книги, как и в первый раз, Том купил «Магазин литерер», «Лир», «Энрокюптибль», «Телераму» и другие газеты, посвящавшие статьи или подборки началу литературного года. Писали о новых романах известных авторов, представляли горстку молодых писателей и писательниц, называя их романы «подлинным открытием», «откровением» и «чудом». О нем не написал никто. Он встревожился. К счастью, четвертого сентября, через неделю после выхода романа, Магали позвонила ему и сказала, что канал «Франс кюльтюр» приглашает его для участия в программе, «посвященной молодым авторам». Передача называлась «По нехоженым тропам», и целью ее было рассказать об «авторах, о которых не говорят». Новость обрадовала Тома и привела в восторг Полину. Неделю спустя он был перед Домом радио. Ему пришлось довольно долго искать вход. Потом охранник не хотел его пускать, потому что его имени не было в списках. Он позвонил Магали, Магали позвонила журналисту, и журналист в конце концов сам пришел за ним; он немного сердился, потому что Том просто-напросто ошибся входом. Передача шла в записи, было еще пять «авторов, о которых не говорят»: молодая девушка Анн-Паскаль Бертело, автор романа под названием «Испражнение», еще одна, выпустившая сборник стихов «Мое приспущенное сердце», и трое мужчин, один из которых посвятил роман своему прадеду, убитому нацистами в маки Ларзака. Журналист представил Тома как автора «жестокой сказки с сумасшедшинкой» и спросил: