— Загадочный субъект. — Францевич чуть выдвинул ящик стола, в котором лежал, поблескивая граненым стволом, британский револьвер «веблей-скотт», подарок дорогого кузена. Не то чтобы господин присяжный поверенный числил себя хорошим стрелком, но уж больно красив был презент, да и модно было нынче среди мужчин определенного круга этак держать оружие под рукой. А уж ему-то, потомку шляхтичей!.. — Что ж, зови этого мистера Икс. — Он наконец плеснул виски в маленькую серебряную рюмочку и с удовольствием опрокинул ее в рот.
«Устал я греться у чужого огня.
Ну где же сердце, что полюбит меня?» —
временами попадая в ноты, затянул адвокат. Словно отвечая на вопрос страждущего законника, на пороге, отодвинув лакея, появился Петр Длугаш.
— Добрый день, Людвик Казимирович, вы меня помните?
— О, ну как же, как же? — от неожиданности Францевич вскочил с кресла, точно и вправду радуясь приходу нежданного гостя. — Я же говорил, что вас… — Он глянул на лакея. — Ступай! И позаботься о завтраке.
— Меня не освободили, — неспешно проговорил Барраппа. — Я ушел сам. Думаю, об этом написано в газетах.
— Вас ищут?! — У адвоката перехватило дыхание и на лбу выступил пот.
— Несомненно. Побег из тюрьмы, ранение городового. Конечно, ищут.
— Но как же вы осмелились прийти сюда? Вам надо бежать, чем скорее, тем лучше. Хотите, я дам вам денег?
— Нет. Мне нужно от вас совсем другое. Не волнуйтесь. Черный ход, проходные дворы. Меня никто не видел. Лакею сами что-нибудь придумаете.
— Чего же вы хотите?
— Один предмет, он в жандармерии — вещественное доказательство. Нынче же он должен быть у меня.
Францевич чуть не поперхнулся от такой наглости.
— Но это невозможно!
— Именно поэтому я пришел к вам. Уверен, вы справитесь.
— Вы не представляете, о чем говорите! — всплеснул руками адвокат.
— Представляю. Мне нужен кинжал. Он был найден в квартире госпожи Лаис Эстер. Подозреваемые в ограблении мертвы. Погибли в перестрелке с жандармами. Дело закрыто. Вещественное доказательство все равно куда-нибудь уйдет. Кинжал нужен мне, и чем скорее, тем лучше для всех.
— Нет, голубчик, как знаете, я не возьмусь за это дело, — вздохнул присяжный поверенный, раскидывая в стороны руки. — Уж как хотите.
— Хочу кинжал. Больше мне ничего не нужно. — Барраппа вперил тяжелый взгляд, от которого у законника тупо заныло под ложечкой. — В противном случае мне остается только сдаться полиции.
— Да, это неплохая мысль, — пробормотал раздосадованный юрист.
— Вы думаете? Я первым делом заявлю, что вы меня вербовали убить царя и для того послали к господину Ковальчику, обещая, что он предоставит мне работу.
— Протестую! — вскочил Францевич. — Ковальчик — инженер, он мог устроить вас на завод.
— Протесты не принимаются, — холодно заявил Барраппа хозяину квартиры. — Рабочий из меня никудышный. Все, что я умею, — убивать. Но в этом мне нет равных. Так вот, — продолжал сербский капрал, — вы направили меня к господину Ковальчику. Он был вчера арестован как шпион и заговорщик.
— Что вы такое говорите? — взвился Людвик Казимирович.
— Правду. Не узнаете костюм, в котором я пришел? — Францевич порывистым жестом налил себе еще виски и выпил залпом. — Вижу, узнаете. Может, именно вы продали господина Ковальчика?
— Да как вы смеете?
— Отчего ж не сметь? Присяжный поверенный Францевич сейчас на воле, а инженер Ковальчик — в тюрьме. Когда я туда попаду, надо будет обсудить с ним этот странный казус.
— Да вы! Да вы! Убирайтесь вон!
Присяжный поверенный сунул руку в ящик стола, где, призывно изгибаясь, ждала его рукоять «веблей-скотта».
— Вытащите правую руку, только очень медленно, — свистящим шепотом проговорил Барраппа, и в руке его мелькнул трофейный револьвер. — Я же говорил, что лучше всего на свете умею убивать. Закройте ящик и отойдите от стола.
— Вы меня шантажируете? — дрогнувшим голосом спросил адвокат.
— Пустые слова, — процедил Петр Длугаш. — К вечеру вы должны мне передать кинжал. Вы это сделаете?
— Я… я… я постараюсь.
— Сделайте милость.
Кабинет полковника Лунева в здании Главного штаба казался столь наэлектризованным, что повесь прямо в воздухе электрическую лампу Яблочкова, она бы вспыхнула и разлетелась в мелкие осколки от перегрева.
— Что еще за нелепица? — Полковник Лунев мерил шагами кабинет. — Скажите на милость, зачем вдруг японцам понадобилась госпожа Эстер? Да еще все эти несуразные переодевания…
— Китаец уже несколько дней ошивался возле моего дома, — задумчиво теребя бороду, проговорил ротмистр Чарновский. — Да и японцы, их тоже в последнее время как-то слишком много встречалось на пути.
— Вот, вот, — подхватил Холост, — какое-то желтое засилье. «Какой монгол не любит быстрой езды!» — сказал Чингисхан и рванул на запад, чтобы поделиться с миром этой замечательной мыслью.
— Отставить шутки, — рассердился Лунев и продолжил, хрустя сведенными в замок пальцами. — У меня создается впечатление, что этим японо-китайцам нужна отнюдь не Лаис, а мы с вами, почтеннейший Михаил Георгиевич.
— Похоже на то, — кивнул Чарновский, — я тоже думал над этим.
— И что же? — Платон Аристархович остановился в двух шагах от конногвардейца и вперил в него изучающий взгляд.
— Как мне представляется, есть два дела, в которых мы с вами выступаем единым фронтом.
— Одно нынешнее, — торопливо произнес Лунев. — А второе?
— Дело полковника Сабуро Мияги. Помните такого?
— Как же? 1903 год, Петербург. Он тогда был резидентом японской разведки и хозяином книжной лавки…
— Затем сбежал, почувствовав, как вы сжимаете кольцо вокруг его организации. Эти негодяи, если не ошибаюсь, финансировали вооружение социалистов, а заодно с ними финских, польских и горских сепаратистов. А занимались их делом именно вы. Не так ли?
— Да, но какое отношение к этому имели вы?
— К этому? Никакого. Но весь фокус в том, что полковник Мияги был не только офицером японской разведки. Он еще, как вы, несомненно, помните, возглавлял одно из отделений националистической японской организации «Черный океан». Вот тут-то и появляется загвоздка! Вы честно полагали, что Мияги сбежал, поскольку вычислил игру, которую вы с ним вели.
— Да. А разве не так? — Контрразведчик удивленно наморщил лоб.
— Быть может, он о чем-то и догадывался, но суть не в этом. Дело было вот в чем: в книжный магазин Мияги частенько наведывался один занятный клиент. Михаил Михайлович Филиппов — инженер, ученый-физик и издатель журнала «Научное обозрение». Он жил по соседству в доме по улице Жуковского, 137, и заказывал у Мияги иностранные академические журналы. Очень скоро господин Филиппов довольно близко сошелся с хозяином магазина и даже поделился с новым приятелем, как вы, несомненно, помните, в высшей мере тонким и умным человеком, своими гениальными идеями.
— Не томите, — вклинился Лунев, досадуя на пространные объяснения. — Неужто сами не понимаете, что сейчас не время.
— Самое время, — резко оборвал его Чарновский. — Иначе не понять, в чем, собственно, дело. Так вот, я продолжаю. Михаил Михайлович был незаурядным человеком, и идея у него действительно была незаурядная. Он желал прекратить все войны, создав некое оружие, которое сделало бы их ведение невозможным.
— Но-о это утопия!
— Ученые часто тешат себя иллюзиями. Но это не мешает им делать великие открытия. Так случилось и на этот раз.
— Вы хотите сказать, что он создал такое оружие? — медленно, все еще не желая верить в услышанное, проговорил контрразведчик.
— Да, — кивнул Чарновский. — Вы помните знаменитый Тунгусский метеорит?
— Да, конечно.
— Может, тогда вам известно, что обломков этого небесного тела так и не удалось найти? Так вот, никаких остатков, впрочем, как и самого метеорита, не было!
— A-a что же тогда было? — Платон Аристархович с недоумением поглядел на собеседника.
— Испытание аппарата Филиппова, передающего волну взрыва на расстояние тысяч километров. Как утверждал он сам, способ изумительно прост и дешев. С его помощью появлялась возможность уничтожать противника на любом расстоянии, буквально не выходя из собственного кабинета.
— Но ведь так не может быть!
— Может, — жестко заявил Чарновский. — 11 июня 1903 года Михаил Михайлович Филиппов отправил в редакцию «Санкт-Петербургских ведомостей» открытое письмо, в котором рассказывал о сути изобретения, а 12-го в полдень его нашли мертвым в своем кабинете. Дверь комнаты была закрыта, зато окно распахнуто настежь. Само по себе это не внушает подозрений. Отчего не быть окну распахнутым летней-то ночью? К тому же следов насилия на теле господина Филиппова обнаружено не было. Однако из кабинета пропали чертежи и расчеты, относящиеся к аппарату волновой передачи взрыва, и опытный образец.
— 12 июня 1903 года из Петербурга скрылся полковник Мияги, — задумчиво проговорил контрразведчик.
— Точно так, — подтвердил конногвардеец. — Насколько мне известно, выходец из старинного и знатного самурайского рода Сабуро Мияги не принадлежал к так называемым воинам-теням — ниндзя, однако в тренировочном лагере «Черного океана» он получил отличную подготовку, во многом построенную именно на их методиках. Ему не составило бы труда войти и выйти через открытое окно пятого этажа, как и убить противника голыми руками, не оставляя следов.
— Что же было дальше?
— Дальше он долго пробирался домой. Согласитесь, японцу непросто добраться из Петербурга, скажем, во Владивосток, не привлекая к себе внимания. Особенно если по всей стране его разыскивает контрразведка и жандармерия. Уже в Маньчжурии Мияги решил не везти на родину всю добычу целиком. Он прихватил с собой экспериментальный образец аппарата, а бумаги припрятал.
Нужно ли говорить, что такое изобретение может стоить огромных денег, к тому же было неясно, как руководство «Черного океана» посмотрит на передачу столь грозного оружия правительству. Ведь имея на руках подобный козырь, можно ставить и смещать правительства по своему усмотрению.