Саша оглянулся. В дверях стоял Мерзляков с Володей, а сзади них испуганный адъютант Кривоносова.
Саша выпрямился и отпустил тело полковника, которое снова с грохотом упало под стол.
– Палыч…
Полковник крепко обнял Сашу.
– Ну, вот и встретились, где Сергей?
– Там, в камере сидит, меня на допрос вызвали…
– Что-то я не пойму, а кто кого допрашивал?
– Да, понимаете, товарищ полковник,…
– Понимаю
Мерзлый улыбнулся. Подошел Володя и протянул руку Саше.
– Ну, привет, Фехтовальщик
– Привет, Володь
У стола Кривоносова послышался шум и из-под него появился хозяин с разбитым лицом.
Володя подошел к нему, достал удостоверение и сказал:
– Будет лучше для тебя, полковник, если ты сейчас же напишешь рапорт на увольнение по собственному желанию. Сегодня это еще пройдет незаметно. Завтра – я гарантирую тебе военный трибунал!
Володя развернулся и пошел на выход. Саша сказал на прощанье:
– Меня зовут Фехтовальщик, понял, крыса?
Мерзлый взял его за плечи и увел из кабинета. Гена продолжал лежать не подавая признаков сознания.
Освободив Сергея, все вышли из штаба и направились к вертолету, который уже раскручивал винты.
– Палыч, мы быстро перекурим?
Полковник кивнул и залез в вертолет с Володей. Сергей прикурил и спросил:
– Ты че там, буянил в кабинете?
– Да так… слегка пошумели… знаешь, не очень приятно, когда тебя лупят в живот…
– Ну, ты конечно и завелся?…
– Ну, … понервничал немного… зато как классно на душе сейчас! Одной гнидой в войсках стало меньше!
– Пойдем… вон уже машут из вертолета…
Друзья залезли внутрь, борттехник убрал трап и закрыл дверь. Впереди был перелет в штаб группировки, в Моздок.
Глава 3
В кабинете генерала-лейтенанта Шамарина было прохладно и пахло табаком. Мужчина он был суровый и жесткий, но никогда не позволял себе грубости или несправедливого отношения к подчиненным. Его побаивались и лишний раз не рисковали попадаться ему на глаза. Ходили слухи, что его кумиром был И.В Сталин, поэтому он купил себе трубку, такую же, как у него. И когда она у него погасшая – это плохой признак, который говорил о больших неприятностях для тех, кто зашел к нему в кабинет.
Мерзляков вошел первый, за ним Володя и летчики. Мерзлый начал доклад:
– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить!
Генерал молча махнул всем, чтобы они сели за стол перед ним, а сам встал и прошел к столу, поставил стул и сел во главе, всеми действиями показывая, что этот разговор неофициальный и не несет разных нехороших последствий для присутствующих. Другое дело, если бы он остался сидеть в своем кресле и за своим столом. Генерал начал низким, чуть дребезжащим голосом, который выдавал его как заядлого курильщика.
– Ну, давайте знакомиться… кто там, в конце стола?
Летчики вскочили и вытянулись по стойке смирно.
– Старший лейтенант Миронов!
– Лейтенант Коршунов!
Володя наклонился к генералу и тихо сказал:
– Товарищ генерал, это те самые Фехтовальщики… помните Салман… позавчера Джафар…
Генерал кивнул и махнул рукой, чтобы те садились. Потом встал, взял трубку и раскурил ее, медленно прохаживаясь по кабинету, как когда-то делал «отец народов». Все молчали. Генерал пространственно сказал:
– Значит, Фехтовальщики… когда мне про вас рассказали, я сначала подумал, что это полная ерунда и выдумки. Какие-то летчики четверкой самолетов громят духов по все Чечне, наводя ужас на бандитов. Полевые командиры бегают по всей республике, прячась от какого-то «удара рапиры» … кто это вообще придумал?
Саша набрался мужества и встал.
– Разрешите доложить, товарищ генерал?
Шамарин внимательно и с интересом посмотрел на бесстрашного юношу, который был младше его сыны лет на 10.
– Ну, давай, бомби, лейтенант…
– «Удар рапиры» – это я придумал! Представьте, нанесение точечного удара с вероятным квадратичным отклонением от цели, как след от укола рапиры?
Генерал наморщился и сказал:
– Укол рапиры? Так это меньше сантиметра в диаметре!! Ты хочешь сказать, что такова твоя точность нанесения удара?
– Так точно, товарищ генерал!
– Что-то мне не верится, как такое возможно…
– Все достигается постоянной тарировкой приборов и профилактикой прицельного оборудования! Если это делать постоянно, все смогут так выполнять боевое применение.
– Ладно, садись… пользуешься тем, что я не очень разбираюсь в этих вопросах и «льешь» мне в уши технические термины.
Генерал подошел к столу и взял листок бумаги. Сергей с Сашей переглянулись. Шамарин посмотрел на них без всяких эмоций и прочитал текст.
– Указ Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил РФ номер 227… так… вот… за проявленное личное мужество, героизм, самоотверженность и высокий уровень мастерства, при выполнении специальных правительственных задач на территории республики Чечня, присвоить звание «Героя России» старшему лейтенанту Миронову Сергею Васильевичу с вручением медали «Золотая Звезда». Президент РФ.
Сергей встал и вышел из-за стола вытянулся по стойке «Смирно». Генерал подошел к нему и протянул руку.
– Поздравляю тебя, сынок!
– Спасибо, товарищ генерал! Служу России!
Все присутствующие зааплодировали, а генерал медленно вернулся к столу и взял другой листок.
– Указ Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил РФ номер 228… за образцовое выполнение своих служебных обязанностей, высокую воинскую доблесть и героизм, проявленный при выполнении специальных правительственных задач на территории республики Чечня, наградить лейтенанта Коршунова Александра Александровича именным оружием, пистолетом ТТ и присвоить звание «старший лейтенант» досрочно!
Саша вышел из-за стола и подошел к нему.
– Поздравляю тебя, сынок, ты молодец!
– Спасибо, товарищ генерал! Служу России!
Все снова захлопали, а Шамарин снова медленно вернулся к столу и взял еще один приказ.
– Приказ Министра Обороны РФ номер 135/4 от сегодняшнего числа, в связи со сложившимися обстоятельствами в зоне проведение контртеррористической операции и в целях сохранения жизни и здоровья личного состава, считать уволенными с военной службы досрочно: старшего лейтенанта Миронова Сергея Васильевича и старшего лейтенанта Коршунова Александра Александровича. Приказ вступает в силу с момента ознакомления.
Шамарин положил листок на стол в такой тишине, что даже было слышно, как бумага легла на стол. Он помолчал, затянулся трубкой и сказал:
– Ваши награды получите через неделю в Москве из рук Президента. Из фонда Министерства каждому выделили по трехкомнатной квартире в одном из крупных городов России. Вопросы есть?
Тишина была гнетущая. Казалось, что вот-вот что-то случится, и эта «тишина» разрядится как молния в дерево. И, конечно же, не сдержался Саша. Он встал, вышел из-за стола и сказал:
– Я отказываюсь от всех наград и званий, прошу оставить на службе и дать возможность летать дальше.
Мерзлый со всеми возможными эмоциями на лице в данной ситуации посмотрел на Коршунова и что-то про артикулировал губами. Саша это увидел и вновь смело посмотрел генералу в глаза.
Встал Сергей и сказал:
– Я поддерживаю своего штурмана! Оставьте нас на службе!
К большому удивлению собравшихся генерал не стал разносить лейтенантов «по кускам». Он молча выбил оставшийся табак из трубки в пепельницу, забил новый и закурил.
– Отношу ваши заявления к состоянию аффекта. Вас увольняю не я!
Он снова забил трубку, раскурил ее, встал и попыхивая, начал движение в другой конец кабинета. Друзья поворачивались к нему лицом в процессе этого перемещения.
– Пришла информация, что вы в смертельной опасности. В Россию переброшены несколько групп с одной задачей – вашей ликвидации. Министр обороны принял решение. Я ничего не могу для вас сделать!
Саша не выдержал и спросил:
– А Президент может??
Мерзляков дернул его за рукав и тихо прошипел:
– Ты че плетешь, гад…
Генерал улыбнулся, махнул, чтобы они сели и сказал:
– Вот ты через неделю у него и спросишь!
– Слушаюсь, товарищ генерал! Обязательно спрошу!
Саша нисколько не сомневался в том, что он это сделает. С этой минуты он гражданский человек и последний раз оденет форму через 7 дней. Терять ему нечего. Все, чем он жил – это Юля и полеты, а сейчас половину его жизни, просто, взяли и отняли. Он теперь «жив» только наполовину. Чем ему заниматься? Кроме полетов, он больше ничего не умеет. У Сергея мысли были схожие. Весь путь до аэродрома полковника Мерзлякова они молчали. Вова, периодически поглядывал на них и понимал состояние летчиков. Мерзлый сидел, наклонившись вперед, и смотрел в пол вертолета. Ситуация была удручающей. После посадки, Володя пересел за руль ожидающей с позавчерашнего дня на ЦЗТ газели и все поехали в командирский домик.
Первое что увидели летчики, это кухонный стол, на котором стояли 4 стакана с хлебом и фотографиями. За столом сидел Паша Кирьянов. Мерзлый сказал:
– Прости, Серега… я не успел тебе сказать…
Сергей подошел к столу.
– Паша, как это случилось?
Парень помолчал, потом встал.
– Взлетели на координаты «Витебска», услышали, что тебя «вальнули», подрулили влево, отработали по духам НАРами, ушли в сторону основной цели, «разгрузились», стреляли из «Шилки» с земли, попали в Юру, пробив кабину.
Сергей играл желваками весь Пашин доклад.
– Спасибо, Паша, что спасли нас с Сашей… никогда не забуду…
– Да ладно, Серега… ты бы сделал тоже самое для нас с Юрой… земля ему пухом…
Саша налил пять стаканов. Все построились напротив фотографий. На них смотрели улыбающиеся лица товарищей с черной лентой в правом углу.
– Они настоящие Герои!
Сергей выпил, за ним выпили все остальные. Саша сел на стул и сказал с досадой:
– Половина Фехтовальщиков полегло… Северинов инвалид… даже слетать нельзя… наказать этих уродов в крайний раз… самолеты кончились… невезуха, просто…