– Пожалуйста, – женщина настойчиво упрашивала прохожего, – сходи в библиотеку и подпиши нашу петицию против возведения гостиницы. Маленькие люди не должны потерять свой дом. Мы все должны им помочь, – ее рука дрожала, когда она протягивала листовку.
Дом, в котором жили Арон и его дядя во время своего пребывания в Киркьювике, представлял собой белую виллу прямоугольной формы с зелеными оконными рамами и зубцами на плоской крыше, что придавало ему вид крепости. Этот образ также подчеркивали белые мраморные львы, восседающие на пьедесталах по обе стороны лестницы. Пока я звонила в дверь, Гюнтер забрался на спину одного из каменных животных.
– Итак, ты хочешь встретиться с Ароном, – заявил он. – Тебе, должно быть, понравился этот парень.
– Нет, точно нет. Почему ты так думаешь?
– Он всем девушкам нравится, – хихикнул Гюнтер. – Одинокий и скрытный молодой человек, хорошо ладит с юными дамами. Так было всегда.
– Но я не такая, как все девушки!
– Нет, не такая, – он согласился со мной, и я немного успокоилась. Но тут же добавил: – Но он тебе все равно нравится. Признайся. Иначе ты бы сейчас так не нервничала.
– Я абсолютно спокойна.
– Тогда почему у тебя дрожат руки?
Я сжала ладони в кулак.
– У меня гипогликемия[10]. К тому же они совсем не дрожат. А теперь убирайся отсюда и оставь меня уже в покое!
Я даже не заметила, как дверь открылась. За ней стояла женщина лет пятидесяти в белом фартуке поверх темно-синего платья, которая теперь странно смотрела на меня.
– Я … я не имела в виду вас. Я имела в виду его! – я указала на Гюнтера, который все еще сидел на льве, широко улыбаясь. – Уйди! – я взмахнула руками, чтобы прогнать его.
Брови экономки вопросительно вздернулись.
– Он все время бегает за мной, – сказала я, чтобы она не подумала, что я злюсь на нее. – Я даже не знаю его.
На ее лице было написано, что она не понимает, что происходит.
– Ага. Могу я чем-нибудь тебе помочь?
– Ага… мм… ммм, – я поняла, что переминаюсь с ноги на ногу, и резко прекратила это занятие. – Арон дома? – спросила я. Неожиданно мне стало очень жарко.
– Он все еще спит. Мне передать ему что-нибудь?
Спит? Да уже почти час дня!
– Нет… эээ… эээ… – боже, Фэй, тебе срочно нужно в языковой центр за словарным запасом. – Лучше не говорите ему, что я приходила. Потому что это должно быть… ммм… сюрпризом. До скорой встречи! – я помахала рукой, развернулась и чуть не упала с лестницы.
С лицом синьора Помидора я бежала по улице подальше от этого дома.
– Это была очень странная идея, – сказал Гюнтер, лохматая голова которого появилась рядом со мной. – Теперь мне кажется, что Арон совсем тебе не интересен, – он побежал, чтобы не отставать от моих быстрых шагов.
Я начала убегать. Мне нужно было как-то от него избавиться. Как только я выбежала за черту города, до нашего домика осталось недалеко. Но, к сожалению, я была хороша только на коротких дистанциях, на более длинных моя дыхалка быстро меня подводила. Спустя всего несколько сотен метров я начала тяжело дышать. Гюнтер все еще бежал рядом со мной, хотя покраснел и вспотел не меньше моего.
Пока я держалась за забор, тяжело дыша и задаваясь вопросом, какие у меня есть варианты для побега, мой взгляд упал на лимонно-желтый миниатюрный домик в саду. Какая странная собачья будка!
– Это дом эльфов, – выдохнул Гюнтер, не упуская мой взгляд. – Эльфы должны переселиться туда, если отель все-таки построят. Как будто в нем можно жить… Этот домик слишком маленький.
Я не могла с ним не согласиться. Эльфы, которых я видела на поляне, при всем своем желании не поместились бы здесь, даже если бы сложились пополам. Наконец-то я снова вдохнула воздух и выпрямилась.
– Мария говорит, что эльфы пропали без вести восемнадцать лет назад.
Гюнтер взобрался на столб забора, чтобы уступить место молодой матери, которая шла в нашу сторону и везла коляску с близнецами. Старый золотистый ретривер хромал за ней без поводка.
– Они не исчезли. Они заперты.
Интересненько. Гюнтер, казалось, знал намного больше, чем Мария, и мне было любопытно, о чем еще он может рассказать.
– А где они заперты?
– Ну, в эльфийском мире. Это очевидно, – сказал Гюнтер так, будто это был известный всем факт.
– Понятно! И это как раз под старой бузиной, которая стоит на поляне.
Благодаря Лиле и Марии я была не настолько невежественна в исландской мифологии, как казалось Гюнтеру. Но его это не впечатлило.
– Не под бузиной. Дерево – это всего лишь вход. Мир эльфов – это мир, параллельный вашему.
– И теперь все эльфы в этом параллельном мире?
– Не все, – Гюнтер нетерпеливо топнул ногой. – К тому времени, как ворота закрылись, некоторые были снаружи. Как и я. И теперь мы разлучены со своими семьями, – его лицо печально опустилось. – Хорошо, что я встретил свою Гунду.
– Гунда?
– Моя жена. Не всем посчастливилось снова найти партнера в человеческом мире, – Гюнтер глубоко вздохнул. – Но теперь давай забудем про мелочи и перейдем к главному: нельзя позволить им срубить дерево, иначе не будет ни того, ни другого мира. По крайней мере, они уже никогда не будут прежними.
Что? Если до этого я пропускала слова Гюнтера мимо ушей, то теперь внимательно к нему прислушалась.
– Почему ты так думаешь?
Женщина с коляской остановилась и обернулась.
– У тебя все в порядке?
Сначала я подумала, что она имеет в виду свою собаку, но потом поняла, что этот вопрос адресован мне.
– Да, да, – ответила я.
Может, она думала, что Гюнтер меня беспокоит.
– Почему скоро наш мир и мир эльфов исчезнут? И при чем тут Карлссон? – расспрашивала я его.
– Тшш! Не так громко, – прошипел он. – Или ты хочешь, чтобы здесь, в деревне, вспыхнула паника? Нам лучше немного отойти. Так, чтобы нас никто не услышал, – он запрыгнул обратно на тротуар.
– Тебе не кажется, что ты немного переигрываешь? – спросила я Гюнтера, меня начинало подташнивать. Я уже не раз думала, что Карлссон представляет угрозу не только для дерева, но всегда считала это полетом своей фантазии. Потому что я терпеть его не могла…
Женщина все еще была рядом.
– С тобой точно все в порядке?
– Да, точно, – смущенно ответила я.
А что должно быть не так? Было бы лучше, если бы мы с Гюнтером действительно пошли куда-нибудь, где нас никто не побеспокоит.
– Откуда ты все это знаешь? – я была заинтересована. – Ты тоже эльф?
– Нет, я великан, – закатил глаза Гюнтер. – Как часто я должен тебе это говорить? Оттуда и знаю, я сам раньше жил в мире эльфов.
– Как великан?
– Да, великанам тоже нужно где-то жить. А теперь пошли! – он побежал вперед.
Глава 22
Гюнтер привел меня в церковь. Она располагалась на холме недалеко от Киркьювика, и, поскольку там не было службы, она была пустая.
– Ну, рассказывай! – сказала я после того, как мы вошли через широкую деревянную дверь и сели на одну из задних скамеек.
Гюнтер жестом приказал мне наклониться, и я неохотно сделала это, в конце концов здесь никого не было. Хотел ли он таким образом компенсировать свой небольшой рост?
– Мы в опасности, – прошептал он. – В ужасной опасности.
Чувство тошноты усилилось.
– Почему? – прошептала я в ответ.
– Если бузина будет срублена, наступит конец. Это не просто дерево, а…
– …да-да, вход в эльфийский мир, я знаю, переходи уже к делу, карлик.
– И не только, – нижняя губа Гюнтера дрожала от волнения. – Это дерево – Иггдрасиль.
– Иг что, прости?
– Иггдрасиль, – повторил он. Несомненно, он надеялся, что я пойму, о чем идет речь, потому что пристально смотрел на меня. Но я даже близко не понимала, что он имел в виду.
– Ага, – это все, что я сказала.
– Ты действительно такая глупая или только прикидываешься? – проворчал Гюнтер. – И вообще, чему учителя учат вас в школе? Иггдрасиль – мировое древо.
– Ага, – снова сказала я. Никогда об этом не слышала.
– Это центр мира, мировое дерево, которое боги посадили прямо посреди вселенной. Большинство людей думают, что это ясень, – объяснил Гюнтер, – лишь очень немногие знают, что это бузина… и что это дерево здесь, в Исландии. И хорошо, потому что незнание сохраняло его в безопасности на протяжении веков. Это дерево чрезвычайно важно: пока Иггдрасиль зеленый, плодородный и приносит новые ростки, мир будет существовать. Когда он умрет, наступит вечная тьма, – на последней фразе его голос стал тише, и, хотя я не была уверена, что могу ему доверять, по моей спине пробежали мурашки. Вечная тьма – это соответствовало рассказу Марии. – Пойдем со мной! Здесь есть картина с его изображением, – он спрыгнул со скамейки.
Я последовала за Гюнтером через всю церковь. Мне было не по себе. Он остановился перед древней картиной рядом с алтарем.
– Вот, смотри, – сказал он с трепетом. – Иггдрасиль.
Я взглянула на картину и нахмурилась. Дерево на картинке не имело абсолютно ничего общего со старой больной бузиной на поляне. Оно было намного больше, его ветви тянулись за рамку картины, и оно было пышным и покрытым листвой. По крайней мере, слева. Его правая часть была почти полностью закрашена черной краской, и я смогла различить только тень дерева внизу. Кто мог закрасить картину?
– Человек, который это сделал, его поймали? – спросила я Гюнтера.
Он посмотрел на меня.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, девочка. Кого поймали?
– Ну, того, кто закрасил картину черной краской. Его поймали?
– А-а-а. Нет, никто не закрашивал картину, – он погрустнел.
– Ты имеешь в виду, что это случилось само собой? – я затаила дыхание.
Гюнтер кивнул.
– Изначально это была лишь темная тень на краю картины, – прошептал он, – но теперь с каждым днем она становится все больше и больше. Ты уже видела дерево. Оно ослабло. Раньше дерево было таким красивым и величественным как на карти