– Я ничего не знаю о своем отце, – я провела кончиками пальцев по обнаженному предплечью Арона. – Ни слова. Как будто его никогда не было. Но я кое-что нашла в библиотеке, – я рассказала Арону о газетной статье, которую нашла в архивах, о моем разговоре со старым христианином и других кусочках пазла, который собирала в течение последних нескольких дней. – Интересно, встречалась ли мама с моим отцом здесь, в Исландии, и, возможно, не говорит мне о нем только потому, что он не хочет иметь со мной ничего общего… Почему еще она должна притворяться, что его никогда не существовало? Она же должна понимать мои чувства.
На лице Арона промелькнуло выражение, которое я не смогла прочесть. На мгновение мне показалось, что я читаю намек на вину в его лице, но затем он сказал мягким голосом:
– Я не могу в это поверить. Должна быть другая причина. Если хочешь, я поспрашиваю в деревне, может, кто-то знает.
Я благодарно ему улыбнулась. Арон пододвинулся ближе и стал поглаживать мою спину, пока я не заметила, что мое тело расслабилось, а веки стали тяжелыми.
Я не хотела засыпать, хотела наслаждаться каждой минутой с ним и стараться не думать о Самайне. Но я так ужасно устала, что вскоре ничего не почувствовала, кроме его пальцев, которые были плотно переплетены с моими, и звука его дыхания в моем ухе.
Глава 49
Я сонно моргнула. Моя голова была на груди Арона, и наши ноги были переплетены. Как бы хотелось просыпаться так всегда! Я улыбнулась и прижалась к нему немного ближе.
– Уже проснулась? – Арон нежно погладил меня по плечу.
Моя улыбка стала только шире.
– Да.
Он нежно погладил меня по голове.
– Мы долго спали. Уже двенадцатый час.
Чувство спокойствия испарилось.
– Черт! Надеюсь, мама уже пришла.
Мои ноги были ватными, когда я перекинула их с края кровати и вышла из комнаты. Я постучала в дверь комнаты мамы. Ответа не было.
– Мам! – я постучала еще раз.
Все еще тишина.
Я тихонько нажала на ручку и приоткрыла дверь. Кровать была пуста и уже заправлена. Я вошла и попыталась понять, возвращалась ли она вообще. Но это было совершенно бессмысленно, потому что она всегда была настолько аккуратной, что ее комната каждый день выглядела свежеубранной. Вся одежда висела в шкафах. Как всегда, на ее прикроватной тумбочке было всего несколько скучных книг по архитектуре. Я собиралась уже было просто пройти мимо них, но тут же заметила белые ярлыки, приклеенные к корешку. Стикеры из библиотеки! Я вытащила одну из книг из стопки и провела пальцами по слегка выпуклому названию книги «Эльфы и другие существа – магические встречи в Киркьювике и его окрестностях». Затем я взяла следующую. На зеленой обложке было написано «Сказочный Киркьювик». Третья казалась древней, ее кожаная обложка была уже довольно хрупкой и имела отношение к нордической мифологии в целом. Мама, должно быть, прочитала ее последней, потому что квитанция из ресторана, в котором мы ужинали, была закладкой между двумя страницами.
Я открыла последнюю книгу в том месте, которое показалось маме интересным. По-видимому, она тоже могла говорить по-исландски. Я прищурилась и начала читать. Буквы были маленькими и изогнутыми, но я наконец смогла расшифровать текст. Автор рассказывал о самых важных и ценных предметах скандинавской мифологии. О копье Гунгнир[12], корабле Скидбладнир[13], золотых волосах богини Сиф[14], кабане Гуллинбурсти[15], кольце Драупнир[16] и, я приподняла брови, могучем молоте Тора (Мьельнир). Он был выкован из умирающей звезды и дает безмерные силы тому, кто достоин владеть этой силой. Рисунок показал мне, что его древко действительно было коротким, как утверждала женщина из краеведческого музея. Он отдаленно напоминал якорь. Почему мама взяла три книги? И почему она отметила отрывок про украденный из музея молоток? Я остановилась на несколько мгновений с книгой в руке, затем закрыла ее, пожав плечами, и положила вместе с другими, продолжив поиски.
В ванной мамы не было. Так же, как и на кухне. Но на столе стояла чашка с кофе. Рядом лежали несколько блокнотов и лист бумажки: «Меня не будет до вечера, и мне нельзя звонить. С завтрашнего дня у меня снова будет больше времени для тебя, обещаю! Целую, мама».
Я расслабилась. На мгновение я испугалась, что она вообще не возвращалась домой. Несмотря на то, что с ней нельзя связаться, я попробовала позвонить. Но, как и прошлой ночью, я слышала только автоответчик.
Я побежала обратно к Арону.
– Мы ее упустили. И ее телефон все еще выключен.
– Ты не знаешь, у нее есть сегодня какие-то встречи?
Я покачала головой. Честно говоря, последние несколько лет меня никогда особо не интересовало, чем занимается мама весь день.
– Ты можешь позвонить своему дяде и спросить его?
– Мне и не нужно, – взгляд Арона метнулся к окну. «Мерседес» Карлссона остановился перед домом, и оттуда вышел Рагнар.
Я подошла к двери. Вблизи контраст между его молочно-белой кожей и темными пятнами был еще более жутким.
– Господин Карлссон послал меня за твоей мамой. Она готова? – он стоял в странной позе, будто всю ночь таскал мешки с картошкой.
– Ее нет, она ушла.
Светлые глаза Рагнара заметались по сторонам.
– Ты уверена, что она не дома?
Хотя Рагнар был худым и чуть выше меня, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы смотреть ему в глаза. Его низкий хриплый голос и безжизненный взгляд действительно могут вызвать мурашки по коже.
– Да. Зачем мне лгать? – я скрестила руки на груди, чтобы он не видел, что они дрожат.
Рагнар пожал плечами.
– Может быть, она забыла поговорить с боссом. Скажи ей, чтобы она сразу связалась с ним, как появится. И также передай Арону, чтобы возвращался домой. Немедленно! – последнее слово звучало угрожающе.
– Ты можешь сказать мне сам, – позади меня появился Арон. – И я приду, как только закончу здесь, – его лицо снова превратилось в непроницаемую маску, которую я так часто наблюдала на нем.
– Поторопись! Твой дядя очень волновался, что ты не ночевал дома.
Как только Рагнар вернулся в машину и я убедилась, что он меня не услышит, сказала:
– Очень странно. Я думала, она давным-давно сидит где-нибудь с твоим дядей. Где она может быть? Мама слишком ответственная, она еще никогда не забывала о встречах.
– Может быть, она подумала, что встреча проводится на строительной площадке, а не в офисе.
– Тогда давай поедем туда и посмотрим.
Первое, что я заметила, – это незнакомая тишина, царившая на поляне. Как будто природа затаила дыхание. Не было ни пения птиц, ни шороха, ни треска. Ничего. В одночасье наступила осень. С деревьев опали листья, а ранее зеленый луг пожелтел. Единственное, что выделялось – это цветы, которые виднелись сквозь сухие травинки.
Бузина выглядела хуже, чем когда-либо. Дерево мрачно стояло посреди туманного серого неба. Несколько ветвей были сломаны, а ствол склонился к земле, как будто хотел спрятаться.
– Еще одна буря просто убьет его, – я взяла Арона за руку.
– Буря не нужна. Достаточно следующего порыва ветра, – Арон пнул сухую ветку.
Я проверила ствол на предмет расщелин и задумалась, нужно ли класть сердце в какое-то определенное место. Но, к моему счастью, там был лишь один большой выступ – туда могла убраться даже я.
Я заметила бабочку только тогда, когда чуть не наступила на нее. Она неподвижно сидела на траве. Я встала на колени, чтобы рассмотреть ее поближе: нежные крылья были невероятно насыщенного синего цвета, который к краю переходил в глубокий черный. Очень красиво.
– Почему ты не хочешь улетать? – спросил я бабочку. – Тебе опасно тут оставаться.
Я осторожно подтолкнула ее пальцем. Бабочка просто упала.
О нет! Я подняла хрупкое тельце.
– Фэй! – Арон указал вперед, и только сейчас я поняла, что это были не цветы. А бабочки. Ими был покрыт весь луг. Они лежали холодные и неподвижные в высокой влажной траве. Мертвые синие капли краски.
– Они умерли! Они все мертвы. Посмотри, – я коснулась синего крыла, которое мгновенно посерело и обратилось в пыль.
– В этом нет ничего необычного, сейчас осень, и этот вид не должен здесь жить. Но все равно это очень грустно…
– Это знак, – перебила я, закрывая лицо руками. – Знак того, что скоро наступит конец. Мы должны найти маму.
– Хорошо. Я поеду к дяде и спрошу у него, когда он в последний раз видел твою мать, – Арон тоже нервничал.
– А что делать мне?
– Ты останешься дома, а если она вернется, сразу позвонишь мне.
– Почему я не могу пойти с тобой? Мама написала, что не вернется до вечера.
– Береженого бог бережет. Мы разминулись с ней вчера вечером и сегодня утром. Не нужно наступать на одни и те же грабли.
Когда мы с Ароном вышли из рощи, то увидели, что перед ней припаркована полицейская машина.
– Как ты думаешь, что-то случилось? – обеспокоенно спросила я.
Арон остановился и опустил стекло.
– Эй, Ариан! Что ты здесь делаешь? – спросил он светловолосого полицейского, который был чуть старше него самого.
– Мэр и Карлссон опасаются, что кто-то снова повредит машины или снова возведет живую изгородь. Теперь нам нужно всю ночь тут стоять и охранять поляну, – Ариан закатил глаза.
Вот черт! Я только вспомнила об их новой акции протеста и понимала, кого будут винить, если у них не получится попасть на поляну.
– Что делать, если мама придет, но откажется отдавать мне камень? – спросила я Арона.
– Сделай так, чтобы она была с тобой, пока я не вернусь. При необходимости запри ее. У нас осталось всего несколько часов, чтобы спасти Иггдрасиль, – голос и взгляд Арона были настолько решительными, что по телу побежали мурашки.