– Ах, если так, то тогда объясни для особо одаренных!
Лаурин вздохнул.
– О, Фэй, я понимаю, что ты считаешь это глупым, но я не хочу, чтобы ты общалась с Ароном, и у меня есть на это свои причины. Его дядя очень, очень опасен…
Гюнтер прервал его.
– Твоя дочь уже это поняла, Элрондсон. Она ненавидит его не меньше, чем мы. Но несправедливо, что ты приравниваешь Арона к Карлссону. Потому что в глубине души он хороший мальчик. Эрла тоже так говорит. А она это точно знает.
Лаурин снова фыркнул.
– Может быть, он и был таким раньше. Еще тогда, когда его мать была жива. Но Элрик воспитывает его уже много лет, – он схватил меня за запястье так сильно, что мне стало больно. – Я расскажу тебе кое-что о нем и его дяде, Фэй…
Что-то черное со всей силой ударилось в стекло и отскочило от него.
– Хугин! – крикнул Гюнтер, спрыгивая со стола. – Эта неуклюжая птица сводит меня с ума. Надеюсь, в нем еще достаточно жизни, чтобы сказать нам, нашел ли он твою мать, и если да, то где! – он распахнул дверь.
Ворон лежал на коврике и выглядел довольно измученным. Увидев нас, он запрыгал, как цыпленок, а его карканье было слабым и немного свистящим.
– Ш-ш-ш! Я не понимаю ни слова. А теперь отдышись! – Гюнтер поднял ворона и посадил себе на плечо. Его сердце билось так сильно, будто сейчас выскочит из груди.
– Ты понимаешь, что он говорит? – спросила я Лаурина, хотя все еще злилась на него. Но больше хотела узнать, где мама.
Он покачал головой.
– У Хугина дефект речи. Он не может произносить буквы «с» и «р». Гюнтер – единственный, кто понимает его тарабарщину.
Я застонала. В этой стране вообще есть хоть кто-то адекватный?
Наконец Хугин собрался с силами и так громко что-то прохрипел Гюнтеру, что тот вздрогнул.
– Она там? Ты уверен?
Ворон прохрипел громче.
– Хорошо, хорошо, мне просто интересно, что она там забыла, но я тебе верю. И я скажу Гунде, что сегодня вечером она может снова убрать жаркое из вороньего мяса из меню.
Хугин в ужасе вскрикнул.
Гюнтер улыбнулся.
– Это была шутка, ты, куча перьев. Хорошая работа! – он погладил птицу по оперению и, повернувшись к нам, сказал: – Она в Сельджаваллаланге.
– Где это?
– Это старый бассейн в горах, в тридцати минутах ходьбы отсюда. Туда нельзя добраться на машине.
– И что она там делает?
– Хугин говорит, что плавает. Вода там очень теплая.
У меня будто камень с души упал. В горах! Мама не была похищена вором в маске с голосом Дарт Вейдера и не была вынуждена оставить мне записку. Теперь все хорошо!
Было видно, что груз с плеч упал не только у меня. Лаурин немного напрягся, а его голубые глаза вспыхнули, и на мгновение я увидела в нем молодого человека, в которого мама влюбилась восемнадцать лет назад.
– Давайте же найдем сердце и вернем его на место! – крикнул он.
Мне было жалко его огорчать, но пришлось кое-что добавить.
– Как ты собираешься это сделать? Поляна охраняется, – поскольку Лаурин понятия не имел, о чем я говорю, я рассказала им о полицейских, которых видела сегодня утром, когда искала маму. – Никто не может пройти туда.
Но Лаурин только усмехнулся.
– Это верно. По крайней мере, тот, кто не может сделать себя невидимым. Ты отдохнул, Хугин? Нужно лететь обратно в Селджаваллаланг и следить за Юли.
Ворон кивнул.
– Что ж. Тогда я еду в Сельджаваллаланг с Фэй. А ты, Гюнтер, беги в деревню и собери всех.
– Я не могу… – Гюнтер покачал головой. – Я понимаю, что ты хочешь поскорее найти свою возлюбленную, но эльфы… Если они и послушают меня, то будут думать только о том, что я хочу стать героем. Они никогда не пойдут за мной. Будет лучше, если ты и твоя дочь позаботитесь обо всем, а я заберу твою Юли. Если она мне не поверит, я позвоню тебе, Фэй. Тогда ты сможешь сказать ей, что, несмотря на мою внешность, я очень хороший великан. Так что не выключайте свои телефоны.
Лаурин колебался. Можно было сразу догадаться, что ему не понравилось предложение Гюнтера. Но затем он кивнул.
– Ладно.
Гюнтер отправился в горы пешком в сопровождении Хугина, а Лаурин подошел к ржавому велосипеду, который стоял у стены его дома.
– Ты собираешься ехать в деревню на нем? У тебя нет машины?
– Да, ну, то есть у меня была, – внезапно Лаурин смутился. – Но около года назад я попал в аварию …
– Дай угадаю: машина вдребезги, а водительские права отняли?
Он кивнул. Ему все еще было неловко со мной разговаривать. Не из-за того, что я его дочь. Я все еще злилась из-за слов, которые Лаурин сказал об Ароне. Он был моим отцом всего четверть часа и уже вел себя хуже мамы, так как принимал все в штыки. Мне бы очень хотелось высказать ему свое мнение, но я понимала, что его не убедит ничего, что бы я ни сказала. Он должен понять это сам. Так же, как я должна была догадаться, что кулон мамы был сердцем лавы.
– А как в деревню доберусь я? Ты хочешь посадить меня на багажник?
– Да, а что? Ты против?
– Да. Мы поедем слишком медленно, а часики тикают. Мне лучше остаться здесь.
– Одной? Нет, это исключено.
Лаурин смотрел на меня нерешительно, но в конце концов кивнул.
– Но я отведу тебя к Марии, и ты останешься с ней, пока я не вернусь. И когда Гюнтер и Юли вернутся, они тоже должны остаться с вами.
Но Марии дома не оказалось. Лишь тьма окутала ее коттедж.
Я пообещала Лаурину никого не впускать, и он наконец двинулся в сторону деревни. Как только он закрыл за собой дверь, я позвонила Арону.
– Где ты? – отрезал он.
– Дома, – мой голос дрожал от волнения. Я хотела бы рассказать Арону все, что только что узнала, но его раздраженный тон меня расстроил.
– А где ты была до этого? Я искал тебя везде. Ты должна была ждать меня дома.
– Я знаю. Но кое-что произошло. Потому что я узнала об этом… – я замолчала. – И я узнала, где моя мама.
– Она вышла на связь? – внезапно его голос стал не раздраженным, а встревоженным.
– Нет. Вор… эм … кое-кто видел ее в горах в бассейне, который расположен недалеко от деревни.
– Этого не может быть, – сказал Арон так уверенно, будто я говорила о том, что Земля плоская.
Да что с ним такое? Он должен радоваться, что мама наконец-то нашлась.
– Я знаю, что это звучит безумно, но у меня весь день сегодня такой…
– Твой кое-кто, должно быть, ошибся, – резко прервал он. – Твоя мать не в Сельджаваллаланге, а с моим дядей на стройке. Я только что с ней разговаривал. Оставайся на месте. Я заеду за тобой, – он положил трубку.
Я села на ступеньки, ничего не понимая. Мама на стройке? Этого просто не могло быть. Ну, прошло много времени с тех пор, как мы искали ее на поляне, но Хугин… он видел ее в бассейне. Или ему просто показалось? Я закрыла лицо руками. Это было возможно. В конце концов, Гюнтер говорил, что ворон немного близорук. Как глупо, что я никогда не спрашивала у Гюнтера номер его мобильного! И я понятия не имела, был ли телефон у Лаурина. Как мне с ними связаться?
Глава 53
– Залезай! – приказал Арон.
Я даже не закрыла дверь как следует, прежде чем он нажал на газ. Я хотела бы рассказать ему о Лаурине. И о Гюнтере с Хугином. Но тогда Арон, наверное, подумал бы, что я сумасшедшая. Его взгляд был прикован к дороге, а руки крепко сжимали руль. Неужели он действительно расстроился из-за того, что я не сидела в коттедже сложа руки и не ждала его героического возвращения?
Тем временем около рощи стояли три машины, а территорию вокруг патрулировали несколько полицейских.
– Твою же мать.
– Что такое? – поведение Арона еще доставит мне много хлопот.
– Полиции приказано никого не пропускать.
– Я дочь архитектора. Что они имеют против, если ты просто подвез меня на стройку?
– Давай быстрее. У меня нет желания отвечать на глупые вопросы.
Со стоном я сделала то, что он сказал. Его капризность раздражала. Но он, вероятно, успокоится, когда мы с мамой поговорим и она отдаст мне свой кулон.
Во тьме поляна казалась серо-голубой, и узкий полумесяц выглядывал из-за облаков. По-прежнему не было ветра и не слышалось пения птиц. Поляна выглядела как декорация спектакля – безжизненно застывшей.
– Твоя мать в трейлере.
Я вылезла из машины и постаралась не обращать внимания на мертвых бабочек, которые лежали по всей поляне.
Арон открыл дверь. В окно проникал только тусклый свет, и мне потребовалось время, чтобы сориентироваться. Карлссон сидел, скрестив ноги, на складном стуле. Рагнар стоял в углу.
– Добро пожаловать в мою скромную обитель, маленькая Фэй! – приветствовал меня Карлссон.
В наши предыдущие встречи он выглядел, как модель из журнала английской мужской моды, но сегодня был изрядно потрепанным. Мятая рубашка выбивалась из-под ремня таких же мятых вельветовых брюк, на колене которых было большое пятно, а его блестящие черные волосы не были аккуратно уложены, как обычно, а скорее торчали как антенны. Кончики большого, указательного и среднего пальцев на правой руке были заклеены пластырем, а на лице была очень неприятная сыпь. В некоторых местах даже образовались волдыри.
– Где моя мать? – моя рука искала Арона, но, когда я прикоснулась к нему, он меня оттолкнул.
– У меня дома.
– Что? – я повернулась к Арону. Его голова была наклонена так, что его черные волосы падали на лоб, и я не могла видеть его глаза. – Арон сказал …
Карлссон оборвал меня, медленно покачав головой.
– Мой племянник слишком много болтает.
Я ничего не понимала.
– Но если она у вас дома, зачем Рагнар приезжал сегодня утром, чтобы забрать ее?
– Твоя мама не пришла на встречу. Я очень волновался, – он снял очки и протер их уголком рубашки. – Но она внезапно появилась около полудня и была очень взволнована. Потому что, вероятно, несколькими днями ранее она случайно увидела в моем офисе то, что, как она теперь считает, не должно мне принадлежать.