Как все просто у него! По башке, за дверь…
Мы разыскали какие-то коврики, перетащили их на маты, легли и укрылись.
Алешка стал развивать свою новую версию. Он так здорово ее развивал, что я проснулся уже утром. И то только потому, что за окном вдруг взвыла милицейская сирена.
Да, Ванечка нас не подвел!
Ровно в семь утра в дежурной части нашего отделения милиции раздался тревожный звонок, и взволнованный мальчишеский голос сделал сообщение:
– Здравствуйте! Двое школьников блокированы в спортзале нашей школы! Есть основания полагать, что они похищены и удерживаются там насильно. Выполните свой профессиональный долг. Пожалуйста! Благодарю за внимание!
К этому сообщению в нашем отделении милиции отнеслись серьезно. В школу был направлен наряд с приказом: разобраться на месте и принять надлежащие меры.
У школы с визгом шин и воем сирены остановился «уазик». Из него вылетели вооруженные бойцы в камуфляже и в страшных черных масках. Они смели со своего пути подвернувшегося им охранника и ринулись на второй этаж – в спортзал. Вышибли дверь и ворвались внутрь.
А мы, как сонные дураки, сидели на матах и смотрели на них во все глаза.
– Живы? – спросил нас командир.
– И здоровы, – ответил Алешка.
– Рассказывайте! – Он присел перед нами на корточки. Сквозь шерстяную шапочку сверкали его глаза.
А бойцы тем временем, рассыпавшись по залу, решительно обыскивали каждый его уголок. Даже в ящик для мячей сунулись.
Я на правах старшего «рассказал».
– Мы задержались в зале. У Алешки двойка по подтягиванию – хотели после уроков потренироваться. А нас кто-то запер.
– А что же вы молчали? Позвали бы на помощь!
– Постеснялись, – грустно сказал Алешка. – Чего людей беспокоить?
– А кто в милицию звонил? Не знаете?
– Откуда? – Я развел руками. – Мы проспали всю ночь.
– Вы нас разбудили, – проговорил Алешка.
– Ну, извини, – усмехнулся командир и снял маску. И сказал своим бойцам: – Отбой, братва. Ложная тревога.
А бойцы это уже и без него поняли. Они сложили в уголок автоматы и бросали по очереди мяч в корзину. Надо сказать – мастерски. Один из них даже не глядя, стоя спиной к корзине, через весь зал точно мячом в нее попадал.
– Отставить игры! – скомандовал командир. – По машинам!
Воспользовавшись всей этой суматохой, мы выбрались из школы и дунули домой.
– Сейчас будет! – сказал Алешка, когда я позвонил в дверь нашей квартиры.
Но ничего не было.
Мама уже стояла в прихожей с накрашенными глазами – на работу собралась, а папа вообще уже на работе находился.
– А… Это вы, – сказала мама, – а я уже волноваться стала. Как бы вам в школу не опоздать.
«А мы уже там были!» – чуть не вырвалось у меня.
– Быстренько завтракать – и в школу. Как повеселились?
– Здорово! – сказал Алешка. – Только без толку. Ты скоро придешь?
– Вечером. А что?
Алешка достал из моего кармана флакончик и протянул маме:
– Не знаешь, что это?
Мама приоткрыла пробочку, осторожно нюхнула:
– Похоже на снотворное. Для особо нервных. Летучая жидкость. При соприкосновении с воздухом превращается в газ. Где взяли?
– В подъезде нашли, – объяснил Алешка. – Какой-то дядька уронил. Мы его догнать хотели, а он сел и уехал.
– Объявление напишите, – посоветовала мама. – Все, я побежала. Не забудьте – вас ждет школа.
– А мы уже там были, – все-таки вырвалось у меня.
– Я знаю, – мама шагнула за дверь, – вчера.
– И сегодня, – хихикнул Алешка, когда за мамой захлопнулась дверь.
Мы сразу же позвонили Ване, поблагодарить за помощь.
– Не стоит благодарности, – сказал он, – я просто выполнил свой долг. Вы кого-нибудь поймали?
– Нет еще, – произнес Алешка. – Как поймаем, обязательно тебе покажем.
– Заранее признателен, – ответил вежливый Полковник-3.
Алешка положил трубку и сказал:
– Ладно, Дим, в лабораторию мы не попали. Но кое-что все-таки узнали. – Он улыбнулся. – И выспались здорово.
В школу мы явились как ни в чем не бывало. Но директор Семен Михалыч почему-то сразу пригласил нас в свой кабинет.
– Милиция сегодня приезжала, – задумчиво сказал он. И начал пытливо нас разглядывать. Будто ждал, что мы сейчас заломим руки и слезливо признаемся во всем. Сами не зная в чем.
Но не дождался. На наших лицах ничего, кроме безмерного недоумения, не нарисовалось.
– Старший наряда, – продолжил директор, – сообщил мне, что его бойцы освободили двух наших учащихся. Один их них примерно десяти лет, другой примерно шестнадцати. Кто бы это мог быть, не знаете?
– В нашей школе, Семен Михалыч, – уверенно сказал я, – таких нет. Это, наверное, из сто второй.
– Да, – охотно подтвердил мои слова Алешка. – Из сто второй.
– И что им понадобилось в нашем спортзале? – скептически спросил директор.
– Наверное, – предположил Алешка, – они приходили через нашего коня попрыгать. У них своего нет.
– Да, – Семен Михалыч задумчиво почесал переносицу и снова насадил на нее очки. – Да, это верно, коня у них нет. А в нашей школе зато козлят полно. Попрошу вашего отца зайти ко мне на беседу.
– Конечно, – пообещал я. – Мы обязательно передадим ему ваше приглашение. В письменной форме.
– Или в устной – когда он вернется, – добавил Алешка. – Он в командировке.
– Далеко? – спросил Семен Михалыч.
– Сравнительно нет. Сравнительно близко. В Австралии, возле Антарктиды.
Семен Михалыч только вздохнул. И отпустил нас с миром. Хорошо еще, не спросил – что там, в этой Австралии, делает наш папа? И что бы мы ответили? Что он там кенгуру ловит? Наручниками.
После уроков, когда мы шли домой, Алешка сказал:
– Дим, ты должен вернуться в эту секцию. Ну, эту, где добивают ударами.
– Не собираюсь я никого добивать.
– Придется, Дим. Я догадался, что в нашей школе назревает ужасно опасное преступление.
– Коня украдут?
– Золотого теленка.
Я только усмехнулся. Что там, в нашей школе, украдешь? Если только компьютеры. Но это не так просто, компьютерный класс имени олигарха на сигнализации.
Алешка почувствовал мои сомнения и изменил тактику.
– А и ладно! – Он махнул рукой. – Нам что, больше всех надо? Пусть крадут, да, Дим? Пусть Никишова посадят…
– А при чем здесь Никишов? – Я даже остановился.
– Группа захвата, – туманно пояснил Алешка.
– Ты не простудился? Сегодня ночью? У тебя жар, ребенок!
– Хочешь фокус? – оригинально ответил Алешка. – Я тебе покажу. В девятнадцать ноль-ноль. По московскому времени. На школьной сцене. Только приходи пораньше.
Я хотел было потрогать его лоб, но Алешка говорил так серьезно, что я сразу ему поверил.
Подготовка к празднику завершалась. Главная часть его программы – это веселые сценки, которые разыгрывал каждый класс. На любую тему. Но предпочтительнее – о жгучих проблемах взаимоотношений между педагогами и учащимися. Таким образом, мы без всяких обид и опасений, в художественной форме, высказывали взаимные претензии. Иногда это бывало очень весело, иногда довольно неприятно, но всегда полезно. И чтобы для всей школы выступление каждого коллектива было сюрпризом, репетиции в зале проводились по очереди. Чтобы никто ничего заранее не подглядел.
Сегодня в девятнадцать ноль-ноль по московскому времени репетировала группа бойцов под руководством химика Волчкова. О том, что они готовят к празднику, ходили по школе заманчивые слухи, но толком никто ничего не знал. И главным образом поэтому я принял Алешкино предложение.
За полчаса до девятнадцати мы скрытно проникли в актовый зал. И спрятались в боковушке, справа от сцены, где находилась всякая аппаратура: динамики, выключатели, швабры и ведра.
Я предусмотрительно засунул в дверную ручку табуреткину ножку – будто дверь в боковушке заперта.
Мы уселись на перевернутые ведра и стали ждать. Алешка загадочно молчал. Словно приготовил мне заманчивый сюрприз. На его мордахе застыло выражение фокусника, который вот сию секунду из маленького спичечного коробка достанет настоящего слона в натуральную величину. Немного поменьше океана.
Наконец в зале послышался шум – смех, разговоры, топот ног. Актеры собрались на генеральную репетицию и ждали своего великого режиссера. Режиссер не опоздал. Он дал последние указания, наметил узловые точки сценки. Определил сверхзадачу:
– Главное – все должно быть естественно. Жестко, круто, азартно. Иначе зритель нам не поверит. Начали!
Сценка, как мы догадались по приготовлениям, представляла собой ограбление банка на Диком Западе. С остроумным акцентом на особенности нашей школьной жизни.
– Все по местам! Кассир – здесь! Один охранник – у входа. Другой – в зале, напротив кассы. Ты, ты и ты – клиенты банка. Начали!
Я осторожно вытянул ножку табуретки, чуть приоткрыл дверь. Мы приникли к узкой щелке, через которую тем не менее хорошо была видна вся сцена. Вон кассир, охранники – один из них клюет носом. Бродят от стула к стулу клиенты. Мирная картина.
И вдруг как бы распахивается дверь. В помещение «банка» врываются люди в масках. Возглавляет их (я и в маске его узнал) вчера еще добродушный и ленивый Никишов. Сейчас он – собран, нацелен, жесток.
Сделано было красиво. Секунда – и оба охранника на полу, без движения, получают последние «добивающие» удары. Клиенты сбиты в кучку, их держат под прицелом. Кассир лихорадочно выкладывает «пачки денег» – двое бандитов укладывают их в чемодан.
– Все! Уходим! – командует хорошо знакомый Никишов совершенно незнакомым голосом.
Один из нападавших ставит перед кассиром будильник:
– Двинешься – взорвется!
Бандиты скрываются за левой кулисой. Появляются вновь – уже без масок, с довольными улыбками.
– Молодцы! – хвалит их режиссер. И делает замечание: – С охраной работать круче! Никишов, не бегать, ты должен демонстрировать уверенность и угрозу. Все взгляды будут прикованы к тебе. Будильник вот так вот не брякать – поставить очень осторожно, будто вы сами его боитесь. Ясно? Пройдем сцену с будильником еще раз.